Неотразимый обольститель - читать онлайн книгу. Автор: Бетина Крэн cтр.№ 69

– Сделай все, что надо, чтобы покончить с этим. Скажи ей что хочешь... черт, да скажи ей правду, что это мы заставляем тебя порвать с ней, – скомандовал Крокер. – Но сделай это. – Он уставился на Коннора. – Все понял?

– Конечно, – ответил Коннор, пытаясь вернуть хоть часть былого спокойствия и лихорадочно обдумывая, что делать.

Через несколько минут он предстанет перед дюжиной репортеров, а позади, дыша ему в затылок, будет стоять Крокер и весь «Таммани Холл». Если он хочет спасти свою карьеру, свое политическое будущее, он должен не только отречься, но и осудить все то, что вернуло ему счастье и придало смысл жизни. Больше всего его поражало то, что от него, без сомнения, ожидали подобных действий. Они рассчитывали, что он покорится их власти. Вот таким они его видели... честолюбивым, способным и абсолютно, до бесстыдства податливым. Он сделает все, что от него потребуют. И таким они его видели потому, что, как он сейчас понял, многие годы он именно таким и был.

Коннор сидел, обхватив голову руками, пока карета не остановилась. Один за другим пассажиры вышли из экипажа, а он остался.

– Пошли, Барроу, – мрачно проворчал Крокер. – Покончим с этим.

Двигаясь в тумане гнева и отчаяния, Коннор спустился по ступенькам и пересек тротуар к дверям «Таммани Холла». С каждым его шагом по направлению к главному входу и к залу для приемов волнение росло. Кто-то снял с него пальто, кто-то еще прошелся по пиджаку щеткой.

Двери распахнулись, и он увидел больше дюжины репортеров. Они были здесь, чтобы увидеть, как он продаст свою душу в угоду «Таммани Холлу» и собственному честолюбию. И, проходя в двери, Коннор ощутил, как его охватывает какое-то странное спокойствие. Вот оно, самое большое испытание. Единственная ситуация, из которой нельзя выбраться при помощи сладких речей. Он на мгновение закрыл глаза, потом открыл их и вошел в комнату.

На него тотчас же обрушился шквал вопросов, которые он проигнорировал, направляясь к небольшой деревянной трибуне в конце зала. Коннор поднял руки, прося тишины, и сказал, что намерен сделать заявление, а уже потом ответит на все вопросы. Он помолчал, оглядел зал, сделал глубокий вдох и представил, что на его месте сейчас стоит Беатрис фон Фюрстенберг.

– Джентльмены, вы собрались здесь, чтобы услышать заявление, необходимость которого была продиктована недавними событиями, и узнать мое мнение по поводу статьи в утреннем номере «Уордд». В газетах предполагается, а моими оппонентами прямо ставится мне в вину, что я не только заигрывал, но и принимал самое активное участие в набирающей силу борьбе женщин за свои права. Далее... то, что с моей помощью было получено разрешение от комиссии штата на учреждение банка, в котором намерены открывать денежные счета женщинам на тех же основаниях, что и мужчинам. Этот факт был предъявлен как свидетельство моей растущей заинтересованности как в женском движении, так и в некоей особе... миссис Беатрис фон Фюрстенберг. Я пришел сюда сегодня, чтобы заявить окончательно и недвусмысленно, что каждое из этих утверждений, подозрений и предположений является... абсолютной, неоспоримой и неопровержимой правдой.

Коннор достиг такой ловкости в искусстве словесного жонглирования, что все присутствующие пребывали в полной уверенности, что он только что произнес опровержение.

Только через минуту до них дошло, что на самом деле Коннор сказал совсем другое, а он в то время продолжал говорить, обращаясь к ошеломленной, сбитой столку аудитории.

– За последний месяц я действительно поверил в необходимость равноправия для женщин. Я впервые увидел, с какой несправедливостью им приходится сталкиваться в нашем мире, и думаю, с этим необходимо что-то делать. Я полагаю, что одним из лучших способов борьбы с этой несправедливостью является предоставление женщинам права, которым они уже должны обладать как человеческие существа... права голоса.

Какое-то клокотание, доносившееся из-за спины Кон-нора, внезапно переросло в нервный смех. Рядом появился босс Крокер с вымученной улыбкой на лице и свирепо схватил его за руку.

– Более остроумного парня не найдешь во всем Нью-Йорке, – с неестественной веселостью проговорил он.

– Действительно остроумного, – ответил Коннор, не обращая внимания на боль в руке, сжимаемой боссом. – И наконец, я должен сказать, что рад иметь дело как с «Барроу стейт бэнк», так и с замечательной женщиной, которая не только выносила идею создания этого банка, но и усердно работает над ее воплощением. Глубочайшее восхищение вызывает у меня Беатрис фон Фюрстенберг. – Он улыбнулся своей знаменитой очаровывающей улыбкой. – И я надеюсь, что со временем все население Нью-Йорка будет испытывать к ней такие же чувства.

Один легкий нервный смешок донесся из-за его спины. Все остальные присутствующие затаили дыхание, наблюдая за Крокером и ожидая взрыва. Им не пришлось ждать долго.

– Ты же не это хотел сказать, парень. Прекрасная шутка. Ну а теперь скажи ребятам то, ради чего ты их собрал.

Его глаза сверкали, обещая одно из двух: снисхождение, если Коннор достаточно быстро раскается, и кару, если нет. Коннору давался последний шанс.

Все это с ним уже происходило. Десять лет назад он стоял перед таким же выбором – легкий путь или правильный. Подчиниться чужой воле и отказаться от всего, что он любил и во что верил, или потерять всякую надежду на удобную жизнь и перспективу на будущее. Все возвращаюсь на круги своя. И, оставаясь самим собой, сейчас, после того как он нашел смысл жизни, Коннор не мог притворяться, что его вновь обретенные ценности и убеждения не существуют.

Коннор рывком освободил руку и отступил, всем своим видом выражая решимость.

– Это именно то, что я намеревался сказать, – с яростным спокойствием провозгласил он.

– Последний шанс, будь ты проклят! – взревел Крокер, заглушая шум и хаос вокруг них. – Скажи им то, о чем мы договорились!

– Нет.

Босс ткнул толстым пальцем в лицо Коннору.

– Ты больше не участвуешь в выборах! – прорычал он. – Черт, ты больше не член нашей партии!

Мерфи и Гилрои держали Крокера, чтобы тот не бросился на Коннора. А тот ощущал необычайный прилив сил – он полностью владел собой в отличие от своего противника.

– Прекрасно, – жестко проговорил он, повернулся и вышел.

Вечером «Ирвинг-Холл» был весь увешан красными, голубыми и белыми полотнищами, ярко освещен снаружи, и повсюду, где только можно, были прикреплены плакаты, расписывающие достоинства двух кандидатов в конгресс, которые должны были участвовать в сегодняшних дебатах. Но когда Беатрис, Лейси, Франни, Элис и Эстер Роуз подошли к зданию, они увидели, что среди репортеров ведущих газет царит смятение, а каждый, кто приближался к главному входу, на секунду останавливался, а потом уходил прочь. Только у ступеней они поняли, что все читали объявление, вывешенное на дверях. На обратной стороне плаката кривыми буквами кто-то торопливо вывел: «Дебаты отменяются – Барроу не участвует в выборах».