Леди Удача - читать онлайн книгу. Автор: Бетина Крэн cтр.№ 24

Мужчины просто желают получить наслаждение, они жаждут возбуждения.

Чарити сидела, внимательно слушая объяснения бабушки, которые, с одной стороны, открыли ей много нового, а с другой — совсем сбили с толку. У нее отнюдь не создалось впечатление, что виконту доставляют наслаждение непродолжительные контакты с нею. Однако слово «наслаждение» очень точно описывало чувство, которое испытывала она сама при каждом взгляде на его красивое лицо и мощное тело. И «возбуждение» явно было как раз то самое, что заставляло ее сердце биться чаще, а щеки гореть, когда он заглядывал ей в глаза, или охватывал своей большой ладонью ее руку, или касался кончиками пальцев ее щеки.

— А женщины, — робко прошептала Чарити, тревожно вглядываясь в морщинистое лицо бабушки, — женщины тоже получают наслаждение от близости с мужчиной?

Взгляд леди Маргарет устремился в прошлое и сквозь длинную анфиладу пыльных залов ее памяти вернулся к тем временам, когда старуха сама испытывала нечто подобное. И, охваченная воспоминаниями, она имела неосторожность ответить с излишней откровенностью:

— Да, получают. Когда женщина с тем мужчиной, какой ей нужен, ночные труды превращаются в волшебство, от которого плоть твоя тает, а кровь в жилах вскипает. Оно переносит тебя в чудесный мир сказочных снов и несказанных восторгов. Иногда от этого волшебства тебя переполняет наслаждение, а иногда на тебя нисходит мир и покой… — Старуха вздохнула и продолжила: — Вот цыгане знают толк в ночном волшебстве. — На морщинистом лице старухи появилось выражение, и радостное, и печальное одновременно. — У твоего дедушки тоже были волшебные руки…

— Но, бабушка, дедушка ведь не был цыганом. Он был французом. — Чарити, наблюдавшая за лицом бабушки, озаренным воспоминаниями, словно увидела всю ее жизнь в кратком изложении: норовистая девушка, любящая жена, мать и вот теперь бабушка.

— Да. Верно, но, очевидно, некоторым французам это тоже дано. Если у мужчины есть этот дар, то ему довольно прикоснуться к женщине, и он сразу понимает, что именно она при этом чувствует и как воплотить ее потаеннейшие… — Испуганное выражение появилось на лице старухи, когда она сообразила, куда завела ее просветительская лекция, затеянная с целью предостеречь внучку. Ужаснувшись, старуха выпрямилась и снова превратилась в Бабушку с большой буквы. — Я послала за Гэром и Перси, и как только они явятся, то сразу и возьмут на себя все хлопоты по уходу за его сиятельством, так что тебе вообще незачем будет входить в его комнату. А до тех пор будь любезна оставлять дверь его комнаты открытой всякий раз, когда бываешь там, и держись подальше от его… — Старуха уже готова была сказать «рук», но, увидев, какое лицо у Чарити, потрясенной неожиданным открытием, прикусила язык. Кажется, она нечаянно открыла для внучки целый новый мир, полный интереснейших возможностей.

Так оно и было. Ибо Чарити, сидя на ларе и прижимая к груди пыльные занавеси, вспоминала о том, как жарко ей становилось всякий раз, когда мускулистая рука Рейна Остина дотрагивалась до нее.

— Бабушка, как ты думаешь, а не течет ли в жилах его сиятельства цыганская кровь?

— Ни одной капли! — Леди Маргарет даже передернуло от того, какое направление приняли мысли внучки. Старуха вскочила с лавки, выхватила у Чарити занавеси, подхватила с кровати остальные и ринулась к дверям. Чарити, не заметившая бабушкиного раздражения, тоже поднялась на ноги.

— Но он такой смуглый, темноволосый. По-моему, он отчасти цыган…

— Этот грубиян скорее отчасти дикий зверь. — Старуха обернулась и поспешно произвела тайные знаки руками, дабы охранить и защитить. — И умеет только одно: натворить под покровом ночи бед.

Лежа один-одинешенек в залитой солнцем спальне, Рейн Остин все утро рассматривал пожелтевшие стены и выцветшие занавеси кровати и размышлял о делах своего торгового предприятия и о разочарованных клиентах, а также высчитывал, сколько невест он упустит, пока будет заживать его рана. Убытки за время его отсутствия могли стать огромными, ибо в такой торговле, как его, многое зависело от его личной напористости. Довольно унылая пища для ума, но он готов был думать о чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о странном доме, в котором он оказался, и людях, которые приютили его.

Особенно ему не хотелось думать о ней, о ее белокурых волосах, нежных, медового цвета глазах и дивном цвете лица. Боже, какая же у нее была великолепная кожа, такая нежная, прозрачная… совсем как флорентийский мрамор…

Проведя много лет в тропиках и загорев там до черноты, он находил необыкновенно эротичным контраст между бледной женской кожей и своей смуглой. И не успел он вздохнуть, как в его воображении уже встали ее белые, как сливки, плечи, на которые падали локоны золотых волос, и вдруг представилось, как его руки высвобождают ее белые груди из сурового плена простого черного платья. Темное на светлом, его загорелые руки, лежащие на этих бледных округлостях…

Желание побежало в крови, сгустилось в паху, он даже не сразу распознал это ноющее чувство среди множества болей, терзавших нижнюю часть его тела. То, как быстро он возбудился, просто напугало его, тем более что он и в мыслях не имел ничего подобного.

В этот момент дверь отворилась, и Рейн, злой и красный от смущения, юркнул под простыню. Вошедший оказался всего-навсего престарелым дворецким.

Войдя, старый Мелвин извлек из кармана молоток и гвозди и на глазах у изумленного Рейна прибил над дверью подкову. Покончив с этим, старик взял вторую подкову и прибил ее рядом. Сердитый вопль Рейна заставил дворецкого прерваться.

— Это что еще за новая дурь, черт возьми?

Старый Мелвин, не сходя со стула, осторожно обернулся к нему.

— Это подковы… они на счастье. Миледи без подков шагу не ступит. — Старик бесцеремонно взмахнул рукой с молотком и вернулся к своей работе. — У нас подковы повсюду.

Когда старик закончил колотить, Рейн отнял ладони от ушей и раскрыл зажмуренные глаза.

— Как? Всего-навсего три? — ворчливо бросил Рейн, когда старик проходил мимо. Мелвин приостановился.

— Нечетные числа приносят удачу, — пояснил он, озадаченный тем, что Рейну неизвестны такие элементарные вещи. — «Три» — число хорошее. «Пять» тоже нечетное, но это такое число, что может взять да против тебя же и обернуться. Дальше идет «семь». Вот «семь» — оно и вправду число счастливое. Вам желательно, чтобы было «семь» вместо «трех»?

— О Боже! Нет! — пролепетал Рейн. — «Три» мне вполне подходит… Я до подков не жадный.

Старый Мелвин фыркнул и пошаркал прочь, оставив Рейна брюзжать на полоумную хозяйку дома. Кто, скажите на милость, просил старуху лезть в его дела и вольничать с его везением! Он недовольно покосился на гроздь амулетов у себя на шее и, машинально перебирая их пальцами, наткнулся вдруг на один, который был явно сгнившей частью тела мертвого животного. Это был кожистый сморщенный мешочек, судя по всему, набитый какими-то растениями. Рейн стянул через голову нитку, на которой висела эта гадость, и, не имея возможности избавиться от гнусного амулета совсем, злобно зашвырнул его под кровать.