Он улыбнулся ей уголком рта.
– Я открыл тебе свою душу, теперь твоя очередь. Начинай, – произнес он. – Расскажи мне что-нибудь шокирующее о себе.
Запнувшись на секунду, она улыбнулась:
– Я не девственница.
Тихо рассмеявшись, он поднес ее пальцы к губам. Поцеловав каждый пальчик, он повернул ее руку и прижал губы к ее ладони.
– Щекотно.
– Но тебе это нравится. – Он притянул ее ближе.
Это казалось таким правильным, таким совершенным – лежать рядом с ним. У нее кружилась голова – от их занятий любовью и выпитого вина. Ее глаза начали закрываться. Последнее, что она почувствовала, была его рука, гладившая ее по волосам.
Проснувшись, Лавиния обнаружила, что лежит одна в постели, завернутая в одеяло. Ксанта дремала в кресле у камина. Оглядевшись, Лавиния увидела худощавый силуэт Гаррика, стоящего у окна. Он был без рубашки.
– Снег все еще идет? – спросила она сонно.
– К несчастью, да.
Завернувшись в одеяло, она подошла к окну. Снаружи кружились большие снежинки, их подбрасывал ветер; те, которые ударялись о раму, прилипали к ней.
– Уже пробило два, – сказал он. – Нам нужно приехать к шести часам. За это время буран прекратится.
Огонь горел сейчас слабее, но света было достаточно, чтобы видеть его руки, грудь и ноги, покрытые золотистыми волосками. Тонкая линия волос спускалась по плоскому животу, образуя плотные заросли рядом с той частью тела, которая была такой новой и приятной для нее.
Она обняла его за талию и задрожала от прикосновения – воздух охладил его кожу.
– Ты простудишься, если не вернешься в постель.
Он повернулся к ней:
– Ты уже стала настоящей женушкой. – Его пальцы на мгновение скользнули по ее шее, прежде чем остановиться на ключице. – И более желанной, чем ты можешь себе представить.
Его ласки стали смелее, вызывая в ее теле восхитительные ощущения. Его рот захватил верхушку ее груди. Язык ласкал нежный сосок. Каждый дюйм ее тела был возбужден; и даже когда одеяло упало на пол, ей было жарко. Его рука нежно ласкала ее между бедер. Его большой палец скользнул по ее плоти – ее ноги подогнулись, голова закружилась, как бывает перед обмороком. Она покраснела и задышала прерывисто.
– Что ты делаешь со мной? – прошептала она.
– Заставляю тебя захотеть меня снова.
Они вернулись в кровать и легли рядом. Его напряженная плоть прижалась к ней. Когда пальцы Лавинии обхватили ее, он что-то прошептал неразборчиво. Она понимала, что он испытывает, потому что он уже научил ее, как распознавать мужское желание. Жажда, страсть – это боль и наслаждение, соединенные вместе.
Он скользнул в нее, его жар соединился с ее жаром. Его тело двигалось, поднимаясь и падая. И каждый раз она выгибалась ему навстречу. Она отважилась открыть глаза и увидела, что в его глазах отражается ее чудесное предвкушение. Что бы ни ждало их за линией горизонта, она хотела испытать это снова.
Сильным, точно рассчитанным движением он поверг ее в море огня и льда. Она горела – она дрожала. Она схватилась за него, ее пальцы впились в его тело, скользкое от пота, пока она распадалась на множество огоньков и льдинок.
Он закричал, содрогнулся и замер.
– Наверное, это неприлично – получать от этого удовольствие?
Гаррик перекатился на бок, чтобы видеть ее лицо.
– К черту приличия. Жизнь гораздо интереснее без них.
Он замолчал надолго – но как только она решила, что он заснул, он взял ее руку и прижал к своему сердцу. Она ощущала его биение и смотрела, как вздымается его грудь, когда он втягивает в себя воздух.
– Гаррик, это всегда будет так приятно?
– Еще приятнее, – пообещал он. – Вот увидишь. А сейчас постарайся заснуть.
Она покорно закрыла глаза и погрузилась в царство сновидений.
Глава 15
– Где мы будем спать сегодня ночью? – спросила Лавиния, пока они одевались.
– В гостинице у Большой северной дороги, – ответил он, изучая заснеженный пейзаж в окне. – При идеальной погоде путешествие до границы занимает почти неделю. – Он взбил кружева на манжетах. – Твое путешествие со мной только начинается, дорогая. Как только мы поженимся, я увезу тебя в Венецию. Если повезет, то на быстроходном корабле мы успеем к карнавалу.
Ее лицо стало печальным.
– Как мы можем уехать за границу, если идет война?
– К черту войну! Я хочу отвезти тебя в мое палаццо. Я прокачу тебя в моей гондоле и покажу тебе все чудеса этого города. Мы даже можем вернуться в Англию к первым скачкам в Ньюмаркете, посмотреть, как бегут мои лошади. Если хоть одна из них выиграет, приза хватит на мой игорный дом. Все богатые и знатные игроки королевства потянутся к нам. Ты только представь – мы будем расхаживать в итальянских шелках и атласах, приветствовать гостей... и зарабатывать состояние.
Она сомневалась в этом.
Он заговорил, прежде чем она успела ответить:
– Может, у меня нет пяти тысяч фунтов в год – пока нет, – но я смогу тебя содержать. Фараон – последний крик моды, и...
Стук в дверь прервал его монолог.
– Извините, милорд, – раздался из коридора приглушенный голос Карло.
– Я должен узнать, какие приготовления он сделал для нашего путешествия. – Гаррик оставил Лавинию заканчивать свой туалет и вышел из спальни.
Страдальческий вид его слуги не вызывал оптимизма.
– В каком состоянии дороги?
– Ужасно, милорд. Человек на конюшне говорит, что вам нужно бы подождать или ехать в карете.
– Как долго ждать?
Итальянец пожал плечами:
– Еще один день, не больше.
Гаррик пришел в ярость и разразился потоком проклятий.
Оставаться в «Отдыхе кучера» было слишком рискованно. Если об их свидании узнают, репутация Лавинии будет такой же скандальной, как и у него самого. Хозяин гостиницы и его жена были надежными людьми, но «Отдых кучера» располагался слишком близко от Лэнгтри.
– Прикажи конюху седлать Ласточку, чтобы я мог отвезти леди домой, пока ее не хватились.
Он вернулся к Лавинии, которая уже была готова к отъезду. Когда она услышала о внезапной перемене в их плане, ее радость сменилась тревогой. Он поспешил ее успокоить:
– Если путь к границе закрыт, мы поженимся в другом месте. Думаю, мне стоит отправиться к дяде Барди в Суффолк, узнать, не поможет ли он нам. Будет более прилично обвенчаться в Монквуд-Холле, чем в неизвестной церкви в городе.
– Но мне будет так неуютно без тебя в Лэнгтри, – запротестовала она, схватив его за руку. – Гаррик, нельзя ли сказать герцогу и твоей кузине о том, что мы хотим пожениться?