Избранница - читать онлайн книгу. Автор: Саманта Джеймс cтр.№ 80

— Что это было?

— Похоже на голос миссис Мак-Ги. — Кесси выскочила из гостиной.

Кричала действительно миссис Мак-Ги. Она стояла на коленях, а возле нее беспомощно вытянулся котенок.

— Бедняжка! — рыдала экономка. — Я стала выпроваживать его на прогулку, а он шел, точно пьяный. И вдруг… упал и так жалобно посмотрел на меня… А потом дернулся и застыл! Мне кажется, он умер!

В холл вышли Эдмунд, Габриэль и герцог Уоррентон. Габриэль присел на корточки возле экономки, осторожно пощупал тельце котенка и поднял голову:

— Судя по тому, что вы рассказали, он, похоже, был пьян. В любом случае он мертв. Мне очень жаль, миссис Мак-Ги.

Кесси так и передернуло: он, похоже, был пьян. Нет, лихорадочно соображала она. Не пьян… Отравлен!

Жуткая истина вдруг открылась ей. Она побледнела и попятилась.

— Нет! — прошептала она, глядя только на Габриэля. -

Боже праведный! Нет!

Мгновенно повернувшись, она помчалась вверх по лестнице.

Габриэль вскочил на ноги и нахмурился:

— Кесси! Что за чертовщина? — И бросился за ней. Яростно саданув по несчастной двери кулаком, Габриэль, мрачнее тучи, ворвался в спальню жены:

— Какая муха тебя укусила?

Он был встревожен. Сердит. Но больше всего его беспокоило, что с ней происходит. Она побелела и вся тряслась. Проклятие! Если бы он не знал ее, то подумал бы, что она боится его…

— Кесси, дорогая, объясни наконец, в чем дело? Ее трясло, как в лихорадке. В глазах застыл ужас.

— Как будто ты не догадываешься!

— Клянусь, я понятия не имею, что на тебя накатило! Почему ты так странно ведешь себя?

Мозги ее работали, как часы. Значит, вот почему Габриэль был таким милым этим утром? Мечтал о новой жизни… но не с ней, а без нее… Вероятно, сегодня должен был наступить конец их совместной жизни…

— Котенок вылакал мой шоколад! И теперь мертв!.. Вылакал шоколад, который предназначался мне… и умер! Габриэль был потрясен:

— Матерь Божия! Так ты решила, что я…

— Однажды ты уже добавлял лауданум в мой шоколад! Не станешь же ты отрицать это?

— Нет. Но тогда это было тебе необходимо. Ты тогда так переволновалась!

— Я — единственная в доме, кто пьет шоколад, Габриэль. Кажется, на этот раз меня решили успокоить навеки!

Она была не похожа на себя. Ее голосом просто кричал страх, в глазах отражалось безумие. Он потянулся к ней. Она съежилась и отшатнулась. Быстро подскочила к гардеробу и достала оттуда чемодан. Начала, не глядя, бросать туда вещи. Руки у нее тряслись.

С угрюмым выражением лица Габриэль опустил ей на плечи руки.

— Кесси, посмотри на меня! — Хотя голос его и приказывал, глаза его умоляли. — Взгляни на меня и скажи, что ты действительно веришь, что я могу намеренно причинить тебе боль. Не говоря уже о том, чтобы строить планы твоей смерти!

По ее щекам заструились слезы.

— В меня стреляли! Потом пытались украсть. А теперь еще и это! Что мне остается думать? А ты никогда не хотел жены, Габриэль! Признайся, что не хотел!

— Все это в прошлом, Кесси. Ты же мать моего сына! Бог свидетель, я скорее дам отсечь себе руку, чем позволю упасть волоску с твоей головы!

— А как насчет твоего отца? Он презирал меня, когда ты привез меня сюда. Я ничем не напоминаю его идеал… К тому же американка! Возможно, он решил, что я уже выполнила свою задачу, так что меня можно и устранить? — Она приложила ладони ко лбу. — Я не знаю, что и думать. Не знаю!

Тут она заметила на пороге спальни Эвелин.

— Помогите мне, Эвелин, пожалуйста! — Она истерично зарыдала. — Я… я не могу остаться здесь после всего, что случилось! Вы поможете мне?

— Конечно, Кесси. Я сделаю все, что в моих силах, но… — Эвелин встретилась глазами с Габриэлем, который молча кивнул в знак согласия. Эвелин стиснула руки Кесси. Те были просто ледяными. — Успокойтесь, дорогая. Послушайте, что я предлагаю. Поживите-ка с Джонатаном у меня, пока эта история как-то разъяснится… Я уверена: папа не станет возражать…

Час спустя Габриэль стоял на самом верху широкой каменной лестницы Фарли-Холла и, оцепенев, провожал взглядом карету, свернувшую в сторону Уоррентона и увозившую туда его жену и сына. Он стоял до тех пор, пока не улеглась пыль.

Эдмунд находился у широких резных дверей в гостиную:

— Боже, до сих пор не могу поверить, что ты позволил ей уехать!

Габриэль так стиснул зубы, что у него свело челюсть. Он прошел мимо отца, словно и не заметил его. Но Эдмунд не отставал от сына, следуя за ним как тень. И неодобрительно нахмурился, когда увидел, что сын налил себе щедрую порцию бренди.

— Габриэль! Ты ничего мне не хочешь сказать? Габриэль с такой силой опустил бокал на поднос, что стекло треснуло.

— Нет! — яростно прорычал он. — Но, видимо, тебе есть что рассказать мне!

— Послушай, — не смутился Эдмунд. — Ее обвинения просто смехотворны! Мало ли где котенок набил себе желудок чем-то непотребным? Откуда ей знать, было что-нибудь в шоколаде или нет? Смертельная доза лауданума! Такое может придумать только воспаленный мозг! А всем известно, что женщины после родов частенько склонны к неуравновешенности и мнительности! Я, конечно, понимаю, ты был обязан успокоить ее, но позволить ей уехать? Ведь ты только подогрел ее страхи, а они наверняка ничем не обоснованы!

— Да ну? Хочу напомнить тебе, что в Кесси стреляли, потом похищали, пусть и неудачно. Так что ее вполне могли попытаться устранить другим способом Я привез ее из Лондона сюда, думая, что смогу обеспечить здесь ее безопасность.

Как видишь, не сумел, потому что тот, кому она мешает, отлично осведомлен о ее вкусах. Так можешь ли ты, положа руку на сердце, осуждать ее за то, что она чуть с ума не сошла от страха? Кто-то же пытался убить ее! И вероятнее всего, кто-то из нашего дома! Это не я, и сомневаюсь, что у кого-то из слуг поднялась бы рука на такое. Так что ответь мне, отец, кого остается подозревать?

Эдмунд застыл, словно проглотил железный стержень:

— Я постараюсь забыть об этом оскорблении, Габриэль, — ты ведь не в себе от горя. Но не будь ты моим сыном, я вызвал бы тебя на дуэль лишь за то, что ты посмел заподозрить меня в подобной пакости! Ни при каких обстоятельствах я не причиню вред тому, кто слабее меня, а уж тем более — моей невестке!

— Но твоя невестка — американка, отец! А как ты ненавидишь янки, знают все.

Эдмунд бешено сверкнул глазами:

— Тем не менее я ни в чем не виноват перед Кассандрой! И не понимаю, зачем ей вообще понадобилось покинуть Фарли?

Рот Габриэля нервно задергался:

— Да ладно тебе, отец. Вероятно, даже к лучшему, что она не осталась здесь. Моя мать не покинула поместья, и вспомни, что с ней случилось.