Агентство "Золотая пуля"-3. Дело о вдове нефтяного магната - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 78

— Гению сыска, привет! Вот видишь, Георгий Михайлович, вживаюсь потихоньку в твой образ. — Он смял в руках «Беломорину». — Боюсь, как бы язву не нажить… Ты чего такой мрачный?

— Да нет, Юра, все нормально, — ответил я, стараясь не дышать в его сторону. — Просто вчера у меня был тяжелый день…

— Понимаю, — гоготнул догадливый Птичкин.

Я предпочел не реагировать на его иронию и сменил тему:

— Смотрю, на сегодня уже закончили?

— Да, теперь только через пару деньков у вас нарисуемся. Будем снимать сцену убийства. Кстати, не хочешь поработать консультантом?

— Нет, Юра, спасибо. Я вообще-то на раскрытии убийств специализировался, а вот по части их организации, признаться, полный дилетант.

— Ладно, Михалыч, еще увидимся. — Мы пожали друг другу руки, и Птичкин, подхватив коробку, побежал догонять своих.

«Блин, мне бы вашим заботы», — подумал я, посмотрев вслед своему, скрывшемуся в автобусе, высокохудожественному воплощению и печально вздохнув, поднялся в контору.

* * *

Шаха на месте не было. Что ж, возможно, сегодня ему было еще хуже, чем мне. Я добрел до своего кабинета, плюхнулся в кресло и разложил перед собой все имеющиеся в настоящий момент материалы по моргу. В любой момент мог нагрянуть Спозаранник и поинтересоваться тем, как идет расследование по санитарам.

Еще раз ознакомившись с содержимым всех имеющихся документов, я вынужден был признать, что до сих пор ничего существенного нарыть не удалось. Была одна более-менее реальная зацепка: какая-то «терка» между Умновым и Твердохлебовым. Я еще раз набрал местный Шаха — у репортеров никто не отвечал. Помедитировав в течение десяти минут над холодной чашкой кофе, я принял решение поговорить с сыном Твердохлебова. Во-первых, других близких родственников у покойного не было; во-вторых, я чувствовал, что мне крайне необходимо проветриться, и, наконец, в-третьих, мне очень не хотелось, чтобы в моем нынешнем состоянии меня застукал кто-то из наших.

Володя Твердохлебов, симпатичный парнишка семнадцати лет, похоже, еще до конца не оправился от шока. Ему было крайне необходимо выговориться, и — не стану скрывать — в моем лице он нашел весьма благодарного слушателя.

Из Володиного рассказа мне удалось выяснить, что Александр Твердохлебов попал на работу в морг по приглашению своего бывшего научного руководителя — профессора Румянцева. Должность была не бог весть какой, но отец согласился. Возможно, из-за денег. И действительно, получать он стал гораздо больше. Некоторое время спустя Твердохлебов уже занял должность старшего санитара, купил машину, а впоследствии обменял ее на более престижную «БМВ».

Карьерный рост покойного, конечно, интересовал меня, но гораздо в меньшей степени. Поэтому я ненавязчиво пытался склонить Володю к более приземленным морговским делам. Однако тот, казалось, уже не слышал моих вопросов. Он достал из шкафа альбом, и мы стали внимательно рассматривать семейные фотографии. На одном из групповых снимков я без труда узнал и своего давешнего знакомого — экспрессивного профессора Румянцева. Надо признать, в то время он выглядел весьма импозантно. Неподалеку от него стояла улыбающаяся, обалденно красивая девушка с роскошной темной гривой, которая держала за руку скромного белобрысого паренька в мешковато сидевшем на нем пиджаке.

Володя уловил мой заинтересованный взгляд и пояснил:

— Это Ира Михайлова. Отец мне иногда рассказывал про нее. Она была его первой любовью и, как мне кажется, он любил ее всегда. Она потом стала женой профессора Румянцева. Не представляю, как можно выйти замуж за человека, который старше, как минимум, лет на двадцать…

Я снова попытался направить наш разговор к более грустным, нынешним вещам, но тут Володя, устав сдерживаться, заплакал. Я сочувственно потрепал парня по плечу (по-моему, получилось немного фальшиво) и торопливо попрощался. Однако ж оперское начало взяло свое: прощаясь, я попросил Володю дать мне на время ту самую групповую фотку… И удалился, кляня себя за наглость и неприкрытый цинизм.

Нет, все-таки в ментовке подобные вещи можно было объяснить хотя бы возможностью реально помочь попавшим в беду людям. А здесь… Жора, ради чего ты все это делаешь? Ради двухполосного материала в очередном номере газеты? Для того, чтобы, как сказал Спозаранник, этот номер был интересен читателям? Как ни верти, Георгий Михайлович, а определение всему этому только одно — блядство.

* * *

Когда вечером я снова объявился в Агентстве — Шаховского на месте все еще не было. Я решительно отправился на его поиски по кабинетам и от вездесущей Агеевой узнал, что Шах, оказывается, какое-то время сегодня был в конторе (видимо, мы с ним разминулись), но потом уехал. И не просто уехал, а внезапно отбыл в отпуск. Причем в неизвестном направлении. Это уже была подлянка! В сердцах я плюнул на все и поехал домой.

Сразу же с порога Галина объявила, что в течение всего вечера мне названивал Базилевич. Час назад он улетел обратно на родину и напоследок просил передать, что вспомнил-таки, где мог видеть вчерашнего Витькиного собеседника. Со слов Сергея, блондин из «Тройки» был автором недавно вышедшего в Германии бестселлера «Кости для Запада». По крайней мере именно его фотография якобы была помещена на задней обложке этой книги, речь в которой идет о русских, занимающихся контрабандой из России на Запад человеческих органов для пересадки. Как сказал Базилевич, эта книга, написанная в жанре документального детектива, произвела большой фурор в Германии.

Слова Сергея я не воспринял всерьез, прекрасно представляя, что там за границей пишут о «русской мафии». Опять же, несмотря на свою хваленую фотографическую память на лица, Базилевич, будучи вчера здорово пьян, в данном случае мог и ошибиться. Но с другой стороны, как версия, объясняющая происхождение крутых бабок, делаемых в морге, это тема выглядит вполне логично. А ведь, как не устает повторять живой классик Обнорский, почти за каждым убийством, не считая бытовухи, лежат большие или не очень, но — деньги.

* * *

Утро началось с небольшого облома, который мне преподнес Вадик Резаков. Он позвонил мне на трубу и, узнав, что я хотел поговорить с ним о деле санитаров, исключительно по старой дружбе слил мне конфиденциальную информацию.

Оказывается, экспертизой установлено, что Твердохлебов застрелился из того самого ствола, из которого днем раньше замочили санитара Умнова. Милицейское начальство жутко обрадовалось, распорядилось объединить эти два дела в одно и поскорее прекратить их на хрен. Мол, картина ясная: старший поссорился с подчиненным, шмальнул в него, а потом, по причине тонкой душевной конституции, пошел и застрелился. Не вынесла душа поэта…

Я, признаться, даже расстроился. В принципе, сказанное Вадимом отчасти соотносилось с информацией источников Шаха из «Тройки». Но ведь у меня вчера вечером только-только стала вычерчиваться эдакая изящная схема контрабанды трансплантатов, в которой нашлось бы место и давешним покойникам, и вспыльчивому профессору. А теперь получается, все пошло прахом?