Постой, любимая - читать онлайн книгу. Автор: Эдит Лэйтон cтр.№ 61

— Пожалуй. Но я хотел… — Эймиас замолк и нахмурился. Ему не предложили сесть, но граф не выглядел рассерженным или недовольным. Он держался вполне учтиво, если бы не насмешливый взгляд, устремленный на гостя. Но если Эмбер рассказала своему отцу, что произошло между ними, этот утонченный джентльмен полыхал бы от ярости. Значит, Эмбер рассказала ему не все. И вообще, насколько он знал Эмбер, даже если бы она испытывала к нему ненависть, она не стала бы прятаться за чью-либо спину и высказала бы ему все, что думает, лично. Здесь что-то не так.

Эймиас постарался сохранить невозмутимое выражение лица, что далось ему с трудом. Он сделал вид, что усиленно размышляет, затем изобразил беспечность и, пожав плечами, заговорил небрежным тоном:

— Признаться, мы немного повздорили, месье. Вы знаете, как это бывает. Надеюсь, я смогу переубедить ее, если вы позволите нам побеседовать.

— Не думаю. Я дал ей слово, что не допущу этого. Кстати, она предупредила меня, что вы будете настаивать. Боюсь, я должен попросить вас удалиться, месье Сент-Айвз, и никогда не возвращаться. Да и какой в этом смысл? Она выходит замуж.

На сей раз Эймиасу не удалось скрыть свои эмоции. Он опешил.

— Замуж? Могу я спросить за кого? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — Мы не виделись всего лишь несколько недель, и, зная Эмбер, я сомневаюсь, что ее сердце так переменчиво. Единственный мужчина, которому она отдавала предпочтение, это мистер Паско Пайпер, капитан из Сент-Эджита. На лице графа отразилось колебание.

— Понятно. Как я понял, мистер Сент-Айвз, вы давно не были в Сент-Эджите?

— Да. Я приехал из Лондона.

Его ответ, казалось, успокоил графа. Он пожал плечами.

— Это ничего не меняет, — сказал он, вновь обретя бесстрастный вид. — А теперь, сэр, не будете ли вы так любезны удалиться? Я вынужден настаивать на этом. Вопрос с замужеством моей дочери решен. Ей повезло, и я не могу допустить, чтобы что-нибудь огорчило ее в такой ответственный момент. Как вы понимаете, я забочусь только о ее счастье.

Эймиас поклонился, скорчив обиженную гримасу. Затем горделиво выпрямился, старательно изображая джентльмена, оскорбленного в лучших чувствах.

— В таком случае, — произнес он надменно, — не вижу смысла задерживаться здесь. Видимо, я заблуждался относительно вашей дочери. Передайте ей мои наилучшие пожелания и долгой счастливой жизни.

Он повернулся и шагнул к двери, затем помедлил.

— Могу я хотя бы оставить ей записку?

— Если пожелаете, — отозвался граф. — В холле есть стол, можете расположиться там, я распоряжусь, чтобы вам принесли перо и бумагу. Но после этого я попросил бы вас уйти не откладывая. Всего хорошего, мистер Сент-Айвз.

Эймиас кивнул и вышел в холл. Подождав, пока лакей принесет ему лист бумаги и крохотную чернильницу, он склонился над столом и после некоторого размышления написал короткую записку. Затем перечитал ее, недовольно хмурясь, и вручил лакею.

— Передайте это графской дочери, мисс Эмбер. Вот дьявол, я хотел сказать, мисс Женевьеве, — раздельно произнес он, словно говорил с недоумком, подражая манере, с которой его светские знакомые разговаривали с иностранцами. После чего покинул негостеприимный дом отца Эмбер, ни на минуту не веря, что его записка попадет ей в руки.

На улице светило яркое солнце. Щурясь от его лучей, Эймиас постоял на широком крыльце в ожидании, пока приведут его лошадь. Затем вскочил в седло, тронул лошадь, однако, не проехав и нескольких шагов, недовольно нахмурился, натянул поводья и спрыгнул на землю.

— Эй, парень, — окликнул он юного конюха, — взгляни-ка на переднюю ногу моего коня. Бедняга проделал долгий путь и, похоже, повредил копыто.

— Comment? — спросил мальчик.

— Посмотри, не забился ли туда камень! — приказал Эймиас властным тоном, как сделал бы на его месте истинный джентльмен. — Неужели здесь никто не понимает человеческого языка? Приведи кого-нибудь, парень! Кого-нибудь, кто говорит по-английски. Anglais, понимаешь? Кого-нибудь, кто… parlez anglais, кажется, так это звучит по-французски!

Мальчик помедлил в нерешительности, затем помчался к конюшне, находившейся в стороне от главного здания. Эймиас взялся за поводья и, скорчив обеспокоенную гримасу, повел животное по широкой подъездной аллее, также по направлению к конюшне. Он то и дело останавливался, поднимал ногу лошади, хмурился и оглядывался по сторонам, словно нуждался в помощи.

Спустя пару минут из конюшни вышел старик в потрепанной шляпе.

— Месье? — сказал он. — Какие-нибудь проблемы?

— Да, — отозвался Эймиас. — Похоже, мой конь захромал. Он и без того едва тащился. В конюшнях на побережье так и норовят надуть англичан, которым понадобилась лошадь. Впрочем, чему удивляться? В этой стране половина лошадей послужила основным блюдом в меню. А те, что остались, видимо, не годятся даже на обед. Будь моя воля, я никогда бы не взял такую клячу, но выбирать не приходится. Ну, так что, посмотрите ногу этого бедняги?

— Ногу? — переспросил старик, слегка озадаченный потоком обрушившихся на него слов.

— Да, черт побери, — раздраженно бросил Эймиас. — Правую переднюю.

Старик нагнулся и прошелся ладонью по ноге лошади. Эймиас отступил на шаг и со скучающим видом огляделся. Но его взгляд заинтересованно блеснул, скользнув по окнам второго этажа.

— Я ничего не вижу, месье, — сказал старик.

— Смотрите лучше, — велел Эймиас. — Отведите ее в конюшню. Прокатитесь на ней, может, тогда увидите.

Старик коснулся полей шляпы и повел лошадь прочь. Эймиас лениво последовал за ним.

Стоя перед конюшней, он нетерпеливо постукивал рукояткой хлыста по своему бедру, пока юный конюх совершал круг по подъездной аллее, но его взгляд был устремлен не на лошадь, а на дом.

— Месье, — окликнул его старик из полумрака конюшни. Эймиас заглянул внутрь и увидел молоденькую горничную, которая стояла рядом со стариком, взволнованно глядя на Эймиаса.

Эймиас вошел в конюшню. Девушка присела.

— Мари говорит, что ей велели передать вам записку. Но об этом никто не должен знать.

— Я никому не скажу, — пообещал Эймиас. Девушка медлила, колеблясь.

— Клянусь честью, — сказал Эймиас, прижав руку груди.

Мари взглянула на старика, тот кивнул, и она вручила Эймиасу смятый клочок бумаги. Эймиас прочитал записку, его глаза опасно блеснули, а лицо приняло жесткое выражение.

— Так я и думал, — буркнул он себе под нос.

— Maintenant je comprends, — шепнула Мари старику, бросив взгляд на Эймиаса. — Pour un camarade si joli, j'essayerais de me jeter hors d'une fenetre aussi bien [7] .