Ветер и море - читать онлайн книгу. Автор: Марша Кэнхем cтр.№ 32

Ни Кортни, ни Сигрем не пошевелились.

– Я уже однажды сказал вам, чтобы вы проваливали вон, янки! – рявкнул Сигрем, отводя взгляд от Кортни. – И снова повторяю. Мне не нужны ваши распрекрасные лекарства, и нет смысла браться за пилу, если я не увижу следующего заката.

– Да, – тихо согласился Мэтт, – признаю, смысла нет. Но я могу остановить кровотечение, перевязать руку и, возможно, сделать для нее поддержку.

Между черной щетиной показалась щель со сломанными зубами, но прежде чем возмущение было облечено в слова, Сигрем почувствовал прикосновение прохладной руки Кортни.

– Позволь ему помочь тебе.

В тишине раздалось ворчание, и косматая голова откинулась к переборке. Сигрем не сводил глаз с Кортни, пока Рутгер отрезал бесполезный рукав и плотно накладывал толстый слой повязок на открытую рану.

– Ну вот, это все, что можно здесь сделать, – вздохнул Мэтт, закончив работу.

– Прошу вас... – Кортни подняла на него большие умоляющие глаза, – еще минуту... пожалуйста.

– Сожалею, но мы и так затянули свое посещение. У стражи, – Мэтью бросил взгляд через плечо, – есть приказ капитана. Только благодаря ходатайству Адриана нам вообще разрешили сюда прийти.

– Но...

Взяв Кортни за руку, Мэтт решительно поднял ее на ноги.

– Морской Волк! – прошептал Сигрем, схватившись вытянутой рукой за ткань бриджей Кортни. – Найди Морского Волка!

Мэтт уже настойчиво тащил Кортни к двери, но она обернулась и встретила обжигающий взгляд черных глаз. Это было последнее, что Кортни увидела перед тем, как дверь навсегда захлопнулась за ней и Мэтью.

Когда среди ночи Кортни привели в каюту Баллантайна, она была настолько измучена морально и физически, что могла только оцепенело сидеть на краю кровати, пока Мэтью зажигал фонарь и шарил по каюте в поисках гамака. Она не могла забыть глаза Сигрема – в них были приказание, предостережение и страх. Его приказ «Найди Морского Волка!» звучал у нее в ушах и эхом отдавался в мозгу, смешиваясь с непролитыми слезами, сплетаясь с воспоминаниями об артиллерийской стрельбе и изуродованных телах. Она посмотрела на лежавшую рядом с ней тонкую подушку, не сомневаясь, что впереди ее ждут беспокойный сон и ночные кошмары. Кортни чувствовала себя такой усталой...

– Нашел, – выпрямляясь, объявил Мэтью.

Когда он увидел, что Кортни лежит поперек койки, свесив ноги, и крепко спит, морщины его разгладились, и, посмотрев на гамак у себя в руках, он со вздохом снова положил его в шкаф. Грустная улыбка смягчила измученное лицо Мэтта, он поднял ноги Кортни на кровать и, накрывая ее плечи одеялом, на мгновение задержал руку на ее затылке и ощутил под пальцами мягкие золотисто-каштановые кудряшки. Во сне она выглядела такой непорочной, просто абсолютно невинной, и Мэтью подумал о том, какие страшные обстоятельства довели ее до такой жизни, а потом убрал руку, еще раз оглядел каюту, погасил фонарь и бесшумно вышел за дверь.

Было уже почти пять часов утра, когда Баллантайн наконец убедился, что переборки в тюремном трюме укреплены так, что могут выдержать атаку стенобитных орудий. Его когда-то белая рубашка стала черной и была порвана на груди. Сам Баллантайн был потным, грязным и чувствовал себя выжатым как лимон, но тяжелая работа помогла ему хоть немного избавиться от досады и раздражения, которые вызвали события дня. Хитрая попытка шантажа со стороны Фолуорта явилась для него полной неожиданностью. Что же это за великолепно разработанные планы?.. А убежденность коммодора Пребла в секретности? Что может произойти со всей операцией и вообще со всем этим делом? Если один человек смог сложить все кусочки головоломки, то сможет и дюжина, а так как не было уверенности, что Дженнингс не продавал информацию арабам, это могло означать нож в спину в темном коридоре от любого из этой дюжины.

В довершение всех неприятностей был еще и мятеж узников. Заявление Макдональда, что кто-то тайком переправил оружие в трюм, очень беспокоило Адриана. Это мог быть тот человек, которого он выслеживал, или вообще никак не связанный с ним. Кое-кто из простых матросов – те, кто испытал на себе «справедливость» и «добросердечие» Дженнингса, – мог соблазниться пиратским золотом в обмен на несколько револьверов. Не принимая в расчет раненых и тех, чье присутствие на нижней палубе сразу вызвало бы нездоровый интерес, была еще сотня других вариантов. Двести подозреваемых – это еще двести ножей в темных углах, ножей, чьи владельцы боялись быть обнаруженными.

Баллантайн вытер рукой лоб и с неудовольствием взглянул на потную кисть. Так же сильно, как раньше была необходима физическая нагрузка, теперь ему требовался сон – сон и возможность разобраться в запутанных мыслях, хороводом кружившихся в голове. Сон помог бы ему подготовиться к тому ужасу, что ожидал его утром, – к присутствию на наказании и неминуемому столкновению с капитаном Дженнингсом.

Остановившись на пороге своей каюты, Баллантайн увидел свернувшуюся калачиком фигуру в его постели. Долго сдерживаемая ярость захлестнула его, и он уже готов был сорвать одеяло с худенького тела и бесцеремонно швырнуть Кортни в угол. Он уже протянул руку к ее плечу, и хриплое проклятие слетело с его языка, но его остановила вспышка лампы.

Неожиданно упавший луч осветил лицо, искаженное мучительной болью. Щеки Кортни были мокрыми от слез, веки крепко сжаты в смертельном ужасе, руки стискивали измятую подушку, и все ее напряженное тело содрогалось в конвульсиях, сопровождавшихся вздохами и несвязным бормотанием.

Рука Баллантайна потянулась к хрупкому плечу. Легкое движение воздуха вызвало моментальную реакцию, и страдальческие вздохи Кортни смолкли. Как слепой, ищущий защиты, она ощупывала руками воздух, пока не наткнулась на твердую стену мужской груди, и с рыданием бросилась в объятия Адриана – объятия, которые сначала были холодными и неуверенными, медлившими принять ее, не желавшими широко раскрыться и дать возможность обезумевшим, тоскующим рукам найти что-то реальное, за что можно было бы ухватиться. Поморщившись, когда ему в плечи вонзились острые ногти, Баллантайн сел на край койки и почувствовал, как горячие слезы Кортни побежали по его телу. С тихим проклятием из его легких вырвался воздух, он осторожно провел пальцами по ее плечу, а потом и шее и погладил золотисто-каштановые шелковистые волосы. Притянув Кортни к себе, Адриан нежно укачивал ее до тех пор, пока страшное напряжение не покинуло ее тело и она не выплакала последнюю горькую муку.

Приподняв ей подбородок, он в свете фонаря рассматривал бледные черты, а потом, легонько погладив Кортни по щеке, взглянул на слезы, которые, словно бриллианты, блестели у него на пальцах. Ни о чем не думая, Адриан склонился к ней и коснулся ее дрожащих губ нежным поцелуем – он уже очень давно не испытывал потребности проявить свои чувства подобным образом.

Мягкость и беззащитность, которые он обнаружил, напугали его. Раньше он целовал упрямое, дерзкое существо, которое напрашивалось на урок искусства выигрывать и получило его. Тогда дух и воля этой девушки бросили ему вызов; сейчас он обнаружил, что целует нежную, податливую женщину, обещавшую его телу именно то освобождение, которого оно жаждало, – слепое бурное освобождение, которое стало бы для него желанным спасением. Адриан мечтал забыть обо всем и быть забытым всеми, пока будут длиться эти темнота и нежность.