Сердце рыцаря - читать онлайн книгу. Автор: Джиллиан Брэдшоу cтр.№ 66

– Он хороший волк, да? – спросила Мари, начиная ответно улыбаться. – Как прежний владелец его лишился?

– Кража, – ответил Жюдикель. – Грустная история о Краже и предательстве. Я очень рад слышать, что это сущест во в безопасности. Я тревожился за его владельца.

– Но он не хочет получить его обратно?

– Герцог имеет право оставить его у себя. Спасибо тебе, дочь моя.– Улыбка Жюдикеля светилась глубокой радостью. – Ты принесла мне известие об ответе на молитву.

– И вы не будете пересказывать чьи-то откровенные слова, – сказала Мари, тоже улыбнувшись. – Понимаю.

Жюдикель обратил внимание на светлую теплоту её глаз, встретившихся с его собственными, и ощутил олну симпатии к ней. Он видел, как она с трудом шла к своему новому пониманию, и отнюдь не хотел отнестись к нему пренебрежительно, так что теперь счастлив был видеть, что она простила его невольную обиду. И внезапно он попытался представить себе, что бы сделала Мари, узнай она ту тайну, тень которой сломила Элин. Отшатнулась бы в ужасе, как Элин? Холодно осудила бы? Или... возможно ли, чтобы эта женщина, победившая свои кошмары, все поняла?

Жюдикель протянул руку через ограду и поймал Мари за руку. Ему очень хотелось дать какой-то ответ, пусть даже неточный, на тот вопрос, с которым она пришла к нему. Он был не настолько наивен, чтобы поверить, будто она смиренно приняла его отказ и больше не испытывает мучительного желания знать правду. Она любит Тиарнана – любит сильно, иначе слова Элин так не взволновали бы ее. И он вдруг почувствовал, что может довериться ее суждению.

– Дочь моя, – сказал он, – мне хотелось бы, чтобы ты вынесла суждение относительно той тайны, о которой я тебе рассказал.

Она сдвинула брови.

– Я не могу судить о тайне, которую не знаю.

– Тогда суди по своим страхам и страхам леди Элин, насколько ты их знаешь. Это будет достаточно точно. И когда ты вынесешь свое суждение, дай мне знать, потому что я приму твое решение там, где не могу положиться на мое собственное. А тем временем я стану молиться, чтобы Господь наш Иисус Христос руководил тобой.

– Ну и каков он оказался, этот святой отшельник? – спросил Тьер, когда они уже ехали обратно по реннской дороге.

Минуту Мари молчала, а потом покачала головой:

– Он очень странный.

– Ну, так они и должны быть странными. Я имею в виду – святые люди. Если бы они были простыми респектабельными людьми, никто бы их всерьез не принимал.

Она засмеялась:

– Тебе следует стать святым.

– Может, и следует. Я отращу волосы, отпущу бороду до колен, оденусь в лохмотья и стану жить в лесной хижине, обзывая всех приходящих грешниками. И в особенности женщин, зато, что они такие очаровательные.

– Несправедливо! Отец Жюдикель был чисто выбрит и очень вежлив. А еще он сказал, что в одном вопросе поставит мое суждение выше своего.

– Вот как? Умно с его стороны. Клянусь святой Анной, он сильно поднялся в моем мнении. В этот Великий пост обя-зательно принесу милостыню в часовню Святого Майлона.

– А еще отец Жюдикель сказал, что знает, кто приручил герцогского волка, – сообщила ему Мари.

– Правда? Значит, возвращения милого маленького Изенгрима кто-то ждет?

– За этим стоит какая-то история, которую он не захотел мне рассказывать. Изенгрима предательски украли у его владельца. Но отшельник решил, что герцогу следует оставить его у себя.

– Значит, этот зверь останется при дворе?

– Мне он показался очень милым волком.

– Думаю, мертвым он был бы еще милее. Когда он бросился на герцога во время охоты, я так испугался, что... Прошу прощения. Я подумал: я устраиваю герцогу первую настоящую охоту, а он берет и все портит, дав себя убить!

– Но этого же не случилось.

– Да. Но он сердится на меня за эту историю с «не позволю». Он постоянно всем про это рассказывает. Как мне жаль, что я употребил это слово!

Мари улыбнулась:

– Тьер, неужели ты не понял, что ты его просто восхитил этим?

– Да? – изумленно вопросил Тьер. Он секунду подумал, а потом вдруг разулыбался. – Господи, похоже, ты права!

Когда они добрались до Ренна, было уже очень поздно и снова пошел дождь. Они оставили лошадей в конюшне и поспешно поднялись по лестнице замка, прошли через комнату охраны и попали в зал. В огромном помещении было темно: там горел только огонь в центральном очаге. Весь пол был занят спящими рыцарями. Отряд герцога вернулся уже давно. Мари прощалась с Тьером, когда из внутренней двери зала вышел слуга и сказал ей, что герцог желает поговорить с ней и ждет ее у себя в покоях.

Недоумевая, Мари поднялась по лестнице мимо галереи к личным покоям герцога и герцогини и постучала в дверь.

Хоэл сам открыл ей и жестом пригласил войти. Эта комната, служившая гардеробной и кабинетом, была у него с герцогиней общая, так что Мари и прежде в ней бывала. Авуаз и сейчас находилась в ней – сидела за столом у окна. Канделябр с тремя свечами, стоявший рядом с ней, освещал комнату, в камине догорали алые угли. Мари с радостью заметила, что Изенгрим – на всякий случай в наморднике – сидел на цепи в дальнем углу. Мирри свернулась рядом с ним. Хоэл и Авуаз пришли к компромиссу относительно содержания нового любимца.

– Мари, милая, – сказала Авуаз, с хриплым вздохом поднимаясь на ноги, – по возвращении домой нас ожидало письмо, в котором оказались дурные известия, касающиеся тебя.

Мари растеряла всю свою веселость. Секунду она стояла неподвижно, глядя на герцогиню. Потом она перекрестилась и опустила голову. Ей было нехорошо.

– Что... что случилось? – с трудом спросила она. Однако у нее было ужасающее опасение, что она уже это знает, что она уже стояла на краю этой катастрофы.

– Сначала сядь, – приказал Хоэл, подталкивая ее ко второму стулу, поставленному у стола. – Вот так. Боюсь, что я должен тебе сказать, что твой отец умер.

Умер. Да, на этот раз лавина обрушилась, как она и боялась: он умер. Теперь он уже никогда не будет ею гордиться, не обрадуется тому, что она осталась жива. Они никогда не смогут наконец полюбить друг друга. С момента ее рождения между ними была пустота. Теперь эта пустота так и останется с ней, а он ушел. Ушел навсегда. Он никогда не вернется из Святой земли, и его тело останется лежать в далекой стране, которую она не сможет посетить, чтобы попрощаться с ним. Не будет даже могилы, которую ей можно было бы убирать цветами. Ей мучительно хотелось его любить. Ей всегда так сильно хотелось угодить ему – а он нетерпеливо смотрел поверх ее головы на своего сына. «Какая это бесчестная вещь – сердце, – отстраненно подумала она. – Я была рада, что Роберт умер, потому что отцу придется наконец меня заметить. И теперь мне за это воздалось».

Она почувствовала, как пришли слезы, и спрятала лицо в ладони. Авуаз подошла к ней сзади и обняла за плечи. Мари повернулась, вскочила, опрокинув стул, и уткнулась лицом герцогине в плечо.