Наследник Клеопатры - читать онлайн книгу. Автор: Джиллиан Брэдшоу cтр.№ 24

– Мне следовало умереть, – очень тихо произнес юноша. – Сударь, я прошу прощения за то, что был вам обузой, и за подозрения, которые, как оказалось, были необоснованными. Благодарю вас за вашу безмерную доброту. Я сейчас уйду. Можете оставить фибулу себе.

Ани удивленно посмотрел на него. Отчаявшись, он подумал, что Арион снова не доверяет ему и не понимает, что такое настоящая доброта. Или, опять же, из-за своей неопытности и неумения разбираться в людях он подумал о нем самое плохое.

– Сядь! – приказал караванщик. – Ты не в состоянии идти куда-либо. Я не боюсь твоей болезни, и если мне было стыдно бросить тебя беспомощного, когда ты был просто ранен, то мне будет вдвойне стыдно поступить так с тобой сейчас, когда ты не только ранен, но еще и страдаешь эпилепсией. Ты можешь остаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. На самом деле...

Ани вдруг заколебался. С самого начала ему понравились изысканность и красивые обороты речи этого молодого грека, и он сгорал от нетерпения предложить ему сделку, однако не был уверен, что этот гордый и своенравный юноша спокойно отреагирует на его предложение.

– Спасибо, – сказал Арион, бросив на египтянина безучастный взгляд, – но в этом нет необходимости.

Ани тут же понял, почему «в этом нет необходимости». Сплюнув на землю, он сказал:

– И что же ты собираешься делать? Может, сдашься римлянам или наложишь на себя руки?

Арион удивленно посмотрел на него, словно не ожидал, что Ани окажется таким прозорливым. Он и не думал, что его переживания так тронут египтянина. Однако для Цезариона это ничего не меняло. Он положил душу и сердце ради царицы, и его дело потерпело крах. Мысль о том, что можно продолжать жить и после поражения, казалась ему невозможной.

– И что хорошего будет из того, что ты умрешь? – спросил его Ани. – Еще одна загубленная жизнь в конце проигранной войны. Почему бы не жить дальше, стараясь что-то исправить?

Арион снова приложил мешочек к лицу.

– Ты не представляешь, о чем говоришь. Эта утрата невосполнима.

– Но всегда можно найти выход.

– Оставь меня в покое! – с мольбой в голосе произнес Арион, не отрываясь от мешочка с травами.

– Разве ты не хочешь вернуться в Александрию? – мягко спросил Ани. – У тебя, должно быть, остались там друзья, даже если вся твоя семья погибла. Когда ты начнешь расспрашивать горожан, то почувствуешь, что о ком-то все-таки беспокоишься. Разве тебе не хочется узнать, как они? Ты не задумывался, что, возможно, они тоже беспокоятся о тебе и надеются встретиться с тобой снова? Разве тебе безразлично, как они будут себя чувствовать, когда узнают, что ты сам, собственными руками свел счеты с жизнью?

Последовало длительное молчание. Затем Арион устало лег на постель и, завернувшись в одеяло, снова зарыдал. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий, и с каждым всхлипыванием зияющая рана раскрывалась все шире.

– Мальчик мой! – с жаром сказал Ани, дотронувшись до его плеча. Он весь горел от охватившего его волнения. – Сынок, если ты вздумаешь покончить с собой, это будет ужасный, нелепый поступок. Не стоит этого делать. Не совершай эту глупость.

– Не прикасайся ко мне! – зло бросил ему Арион и оттолкнул от себя его руку. Некоторое время он лежал, содрогаясь от рыданий, закрыв глаза рукой, а затем, не меняя положения, сказал: – От Береники до Коптоса двенадцать дней пути, и еще четырнадцать вниз по реке из Коптоса до Александрии. Что ты предлагаешь? Ты будешь везти меня все это время только по своей доброте?

– Ну... нет, – признался Ани и, набрав полную грудь воздуха, осмелился наконец сказать: – Ты можешь расплачиваться со мной тем, что будешь писать за меня письма.

Арион даже не шелохнулся.

– Писать письма... – бесстрастным голосом повторил он и умолк.

– А почему нет? Писать письма на хорошем греческом одному благородному греку, с которым я хотел бы иметь дело, – затаив дыхание, осторожно произнес Ани.

От волнения караванщик почувствовал тяжесть в желудке и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он действительно этого хотел. Сейчас Ани осознавал, что это желание было сильнее, чем он осмеливался признаться самому себе. Аристодем, чье место он пытался захватить в Беренике, был образованным греком из благородной семьи, и люди, с которыми он имел дело – в Беренике и в низовьях реки в Александрии, – тоже были греками. Они с презрением смотрели на неграмотных египтян. Ани, конечно, мог немного писать и читать. Но деловая переписка... Для него это было слишком сложно. Все, что он мог написать своей рукой, было изложено корявым языком и с огромным количеством орфографических ошибок. Образованный человек только посмеется и выбросит такое письмо. Ани давно подумывал над тем, чтобы нанять писца, но все, на что он мог бы рассчитывать, – это сделка с каким-нибудь деревенским недоучкой, ненамного грамотнее самого Ани. Арион же, напротив, – гражданин Александрии, из богатой семьи, оказавшийся в составе отряда, специально отобранного по распоряжению царицы. Этот юноша смог бы писать такие письма, в сравнении с которыми Аристодем будет казаться невежей! Кроме того, Арион мог бы научить его и другим вещам: порядкам и обычаям, заведенным в Александрии, тому, как надевать эти проклятые греческие гиматии [14] , чтобы выглядеть достойно, как все благородные люди. В конце концов, он бы подсказал ему, как следует вести себя за ужином, что – о боги! – ему так пригодится уже завтра вечером. Короче говоря, он нуждался в помощнике благородного происхождения, а такие, как известно, не идут в наемные работники. Ему нужен был Арион.

Арион опустил руку и с презрением посмотрел на него. По его щекам все еще катились слезы.

– Ты хочешь, чтобы я на тебя работал? – глядя ему прямо в глаза, спросил он. – Ты предлагаешь мне быть твоим секретарем?

Судя по голосу юноши, это предложение было для него почти таким же унизительным, как и то положение «мальчика», на которое, как он ранее думал, собирался определить его Ани.

– Неофициально, – поспешил заверить его караванщик. – Нам необязательно составлять контракт. Ты можешь писать письма и давать мне советы относительно греческих обычаев, а я довезу тебя до Александрии и... хм... буду кормить и одевать тебя во время путешествия. Когда приедем в Александрию, у тебя будет полное право забыть обо мне и идти на все четыре стороны.

Чуть наклонившись к Ариону, Ани сказал то, что долго не решался говорить. Но теперь его голос звучал более уверенно:

– Ты обязан мне жизнью, Арион. Кроме того, ты уже должен мне двадцать драхм. Я расценю твое согласие как полную оплату этого долга. Не буду скрывать, что благодаря твоей помощи я получу выгоду, но и ты тоже не будешь в убытке. Ты доберешься до своего родного города и сможешь в крайнем случае разузнать, как обстоят дела у твоих друзей. Может быть, они смогут тебе помочь.