Нежная лилия - читать онлайн книгу. Автор: Кимберли Кейтс cтр.№ 27

— Похоже, твое имя подходит тебе куда больше, чем я до сих пор думала, — вызывающе бросила она. — Нилл Семь Измен, ты и в самом деле готов предать любой дар, который жизнь предлагает тебе.

Она круто повернулась, чтобы уйти, но на руке ее вдруг словно сомкнулись стальные клещи.

— И что же это за дары, которые предложила мне жизнь? Предательство, ненависть, ложь?

— И еще любовь, и смех, и красота солнца, которое каждое утро поднимается над горизонтом. Всем нам порой доводится совершать ошибки, Нилл, но когда приходит утро, перед каждым из нас вновь встает выбор — лелеять ли свою боль, или же позволить ей уйти навсегда и открыть сердце радости.

— Именно это ты и предлагаешь мне, Кэтлин, сверкая при этом своими небесно-голубыми глазами? Может быть, Конн прав: ты и в самом деле самое страшное, что есть на свете, — колдунья, искусительница, бросающая мне вызов? С первой же минуты, как я тебя увидел, ты пробуждаешь во мне желание столь сильное, что я, ни минуты не задумываясь, нарушил клятву верности, данную своему тану, и бросил тебе под ноги собственную жизнь.

Кэтлин чувствовала, как огонь, сжигающий душу Нилла, передается и ей. Она испугалась вдруг того всепожирающего пламени, которое сама разожгла в этом человеке.

— Да, я хотела бы стать колдуньей! Будь у меня волшебная сила, я заставила бы тебя пробудиться от сна, открыть глаза и увидеть, в кого ты превратился за эти годы! Трус, который боится открыть свое сердце любому чувству, кроме ненависти!

— Ах, значит, ты хотела бы узнать, что я чувствую, женщина? — Губы Нилла изогнула кривая усмешка. — Что ж, проклятие, ты это узнаешь! — С этими словами он притянул ее к себе, и его губы, обжигающие, страстные, дурманящие больше, чем волны, которые когда-то увлекли Кэтлин в пучину, властно накрыли ее рот. Сладкий, жаркий, как расплавленный мед, поцелуй этот вдруг зажег в ней невидимый огонь, воспламенивший каждую клеточку ее тела.

Губы Нилла все сильнее впивались в рот Кэтлин, сводя ее с ума и заставляя забыть обо всем. Она пылала как в огне. Колени ее подгибались, все тело трепетало в его руках. Не осознавая, что делает, Кэтлин вдруг обхватила его руками за пояс, стараясь удержаться на ногах. Грудь ее прижалась к груди Нилла, и она услышала, как бешено колотится его сердце.

Погрузив одну руку в блестящий каскад ее иссиня-черных волос, Нилл запрокинул ей голову, изогнув ее нежную шею. Губы его мягко коснулись щеки и двинулись вниз, упиваясь восхитительно гладкой кожей, белевшей в лунном свете, лаская ее с голодной жадностью. Широкая ладонь спустилась вниз, на грудь.

Нет, промелькнуло в голове Кэтлин, этого не должно случиться. Она не должна позволить… Но увы, она не только позволяла ему ласкать ее, но и наслаждалась этим. Вместо того чтобы сопротивляться, она замерла, сама не понимая, чего ожидает.

Хриплый стон вырвался из груди Нилла, когда его ладони обхватили упругие чаши и загрубевшие в битвах, покрытые шрамами руки вдруг замерли, упиваясь их тяжестью. Наслаждение, настолько острое, что ей казалось, еще немного — и сердце ее разорвется, пронзило Кэтлин. Жесткий кончик пальца с неожиданной нежностью очертил напрягшийся сосок, и она, не в силах больше сдерживаться, слабо застонала.

— Нилл, я никогда и представить себе не могла…

Нилл замер. Ее слова будто развеяли туман, окутавший его мозг, и он очнулся. Схватив Кэтлин за плечи, он с силой оттолкнул ее от себя.

— Нет, Кэтлин! Это невозможно! Я поклялся защищать тебя, а не… — Голос его оборвался. Глаза, в лунном свете казавшиеся почти черными, пылали гневом и отчаянием, желанием и страстью. — Будь ты проклята, женщина! Что ты сделала со мной?!

Собравшись с духом, Кэтлин отважно встретила его взгляд, молясь про себя, чтобы удержаться на ногах.

— Что я сделала? — с вызывающим смехом бросила она. — Просто напомнила тебе кое о чем, Нилл. Когда я была в твоих объятиях и… — Кэтлин вдруг запнулась. Щеки ее вспыхнули при воспоминании о страсти, которая только что сжигала их обоих. Сделав над собой усилие, она вскинула голову и взглянула ему в глаза. — Вот это и значит жить, Нилл!

Не дав ему возразить, Кэтлин повернулась и бегом бросилась в замок. Вихрем взлетев по лестнице, она ворвалась в свою комнату. Сон упорно бежал от нее, сколько она ни ворочалась в похожей на морскую ладью постели Аниеры. То ей казалось, что будто жаркие губы обжигают ее кожу, и она таяла от наслаждения в сильных мужских руках, то видела глаза Нилла, в которых не было ничего, кроме ненависти и отчаяния.

«Что я наделал?» — думал Нилл, провожая взглядом убегающую Кэтлин. Мягкие складки платья обвивались вокруг ее ног, роскошная грива черных волос, словно плащом, прикрывала спину. Кэтлин исчезла, а он продолжал гадать: неужели же она настолько невинна, что не понимала, что происходит?

Нилл, будто во сне, сделал несколько шагов вперед. Каждый мускул его тела мучительно ныл от желания. Он отдал бы все на свете, чтобы броситься за ней, сжать ее в объятиях, а потом на руках отнести в постель и показать этой воспитанной в монастыре скромнице, что за зверя она пробудила в нем.

Желание, более острое, чем лезвие меча, терзало его плоть. Кэтлин свела его с ума в тот миг, когда, заглянув в ее расширившиеся от ужаса глаза, он впервые понял, что не в силах убить ее.

Нилл сделал это не из благородства и, уж конечно, не из сострадания. В первую же минуту, как только он увидел Кэтлин, эта невинная колдунья завладела его сердцем.

Магическая власть красоты. Сотни раз он слышал, как барды слагают легенды о любовниках, что, не дрогнув, клали на ее алтарь жизнь. До сих пор Нилл лишь презрительно смеялся над теми, кто позволил распять себя на кресте любви. Настоящий воин, считал он, не имеет права стать рабом женской красоты, покориться магическому очарованию глаз. Верность, мужество, долг были единственными божествами, которым стоило поклоняться.

Раньше ему не составляло никакого труда придерживаться собственного кодекса чести. Как и каждого мужчину, его, конечно, порой обуревали желания, но он справлялся с ними так же, как с бесчисленными недругами на полях сражений — быстро и беспощадно. Женщины приходили и уходили, сменяя друг друга и не оставляя в его душе ничего, кроме смутного разочарования. Но когда Кэтлин, будто легкокрылый эльф, этой ночью выскользнула из замка ему навстречу, Нилл вдруг растерялся. Он позволил ей подобраться к самым потаенным, самым болезненным струнам его души. Ей удалось заставить его чувствовать!

И когда той же ночью они с Кэтлин скрестили мечи, Нилл вдруг понял, что проиграл. Никогда еще он не испытывал ничего, подобного этому дикому, всепоглощающему чувству, — будто вся пьянящая радость жизни, переполнявшая Кэтлин, вдруг передалась ему.

Нилл горько рассмеялся.

Неужели она догадалась, что он жил теперь, терзаясь мукой, которую раньше и представить себе не мог? Неужели, ведомая волшебной силой, унаследованной от отца, она услышала голоса, не дающие покоя измученной душе Нилла? Это были мечты о том, как сложилась бы их жизнь, будь отец и впрямь тем героем, в которого верил Нилл еще ребенком; эхо материнского смеха, сладкого и нежного, как летний дождь; призрак маленькой Фионы с пухлыми детскими щечками. Каким мужчиной мог бы вырасти тот маленький мальчик? Гордым, нисколько не сомневающимся в том, что лежавшая перед ним жизнь подарит ему все свои сокровища, если он будет строго придерживаться долга, следовать зову чести, докажет всем и самому себе, что достоин быть сыном великого Ронана?