Партнер для танго - читать онлайн книгу. Автор: Вера Копейко cтр.№ 25

— У нас все прекрасно, — сообщала мать своим приятельницам вечером по выходным, по дешевому тарифу. — У нас така-ая квартира, у нас тако-ой муж…

Виктор ухмылялся, когда слышал это, а Зоя краснела.

Она отвернулась от моря, посмотрела на берег. За полосой курорта белели домики. Это Сусс, совершенно чужой мир, под чужим, но солнечным небом. Она ничего не ждала от поездки, кроме солнца. И, уж конечно, встречи с Глебом Зотовым в аэропорту.

Она ничего не узнала о нем, но сколько — о себе! Который день подряд только тем и занимается, что перетряхивает прошлое, как слежавшиеся вещи в большом платяном шкафу. Полно людей, которые барахло не выбрасывают, а заталкивают в самую глубь шкафа и не трогают. Опасаются — вытащишь одну, остальные сами посыплются. А что с ними делать? Придется разбираться с каждой. Так больно…

Зоя Павловна остановилась, бросила на песок шлепанцы, сарафан, огляделась, сняла все, что было под ним — трусики. На берегу — никого. Она уже купалась здесь — сюда никто не придет.

Нырнула в волну, поплыла, раздвигая перед собой воду, подставляла волне грудь. Она закрыла глаза, ей казалось, что это не волна, а мужчина, сильный, огромный, как океан, припадает к соскам. Чувственная радость, которую она, казалось, забыла, вернулась к ней. Этот мужчина-океан выбрал ее, а она — его. Сама, без чужого совета и настояния, и вот теперь они сливаются с ним… сливаются…

Что родится от этого слияния? Как — что? Она сама, но другая. Настоящая. Свободная от чужого разума. Господи, ей ведь не сто лет в обед! Так почему не узнать за остаток жизни, кто ты на самом деле? Без материнского контроля, без исполнения чужой воли? Поздно? Да почему? Она ведь еще живая!

Откуда-то — все из того же шкафа памяти — выползли строчки неизвестно кем сочиненных стихов. Не ею, это точно. Они совпали, видимо, с ее тогдашним настроением. За далью даль жила печаль. Она пошла, меня нашла. Зачем? Зачем пошла, зачем нашла — меня, печаль…

Подплывая к берегу, Зоя Павловна решила одну строчку изменить: Печаль пошла… но не нашла… меня. Чистая правда. Печаль — не ее удел. Теперь — нет… Она начнет жить по новому сценарию. По своему собственному.

После моря Зоя Павловна вернулась в гостиничный номер. Постояла под душем, смывая соль, — она знала, что морская соль полезна для тела, но ей не нравился вкус. Вкус слез, вот какой вкус у соли. Она много плакала в последнее время.

Напротив, ей хотелось благоухать, хотя бы как гель для душа, по-восточному ароматный. Она улыбалась, вдыхая запах жасмина.

Вышла из душа, надела синее шелковое платье в мелкий белый горошек. Оно заструилось по телу, когда Зоя Павловна прошлась по комнате танцевальной походкой и остановилась перед зеркалом.

Осанка сохранялась до сих пор, причем без всяких усилий, за что Зоя Павловна весьма благодарна. Кому? Матери? Нет, строго сказала она, себе. Это ее усилия, ее тело, ее время, наконец… Много времени ее жизни ушло на бальные танцы. Зоя Павловна вставила маленькие стопы в желтые сабо.

Ритмично постукивая деревянной подошвой по тротуарной плитке, прикрыв широкополой соломенной шляпой лицо от солнца, она шла мимо открытых дверей ресторанов и кафе.

— Какой-то пищеварительный тракт! — услышала она девичий смех за спиной.

Следом — мужской голос:

— Оригиналка. Хорошее сравнение. Продолжишь?

— Легко. — Снова девичий смех.

— Посторонись, — скомандовал мужчина. — Снова летят сирены на квадроцикле.

Зоя Павловна оглянулась — и вовремя. Две девицы, по-европейски крупные, похожие на шведок, потряхивая ничем не сдерживаемыми грудями под тонкими белыми топами, с гиканьем пронеслись по курортной улице к морю.

— Если они летят по пищеварительному тракту, — продолжал девичий голос за спиной, — то сейчас заворачивают не в переулок, а в сигмовидный отросток.

— Слышу голос врача… — Мужчина засмеялся.

— А дальше, по тонким кишкам переулков, влетят в толстую, которая извергается в море… Фу-у…

— Если ты врач, то санитарный, — захохотал мужчина. — Не-ет, мы пойдем купаться в другое место.

Зоя Павловна усмехнулась. Конечно, смысла нет в милой болтовне, но интонация… Она стоит многих правильных слов. В ней вся суть. В игре голоса, в манере смеяться, в тональности смеха. Вот так она сама умела болтать с Глебом. А с Виктором — нет. Даже в первые голы жизни. Даже во Вьетнаме.

Зоя Павловна направилась во фруктовую лавку, где уже знакомый продавец-француз в этот час разгадывал свежий кроссворд. Его лицо похоже на плод кактуса, заметила она, с такой же редкой щетиной. Сейчас она отвлечет его от умственных упражнений. Сама она не любила кроссвордов.

Она еще раз невольно оглянулась и увидела пару, шедшую за ней. На девушке были желтые капри. В точности как у Ирины. Сердце защемило.

Много раз она подступала к дочери с вопросами, но ответы не нравились. Перед самым отъездом рискнула поговорить откровенно. Как ей хотелось услышать то, чего не услышала! И не слышать того, что услышала!

— Ирина, я могу, наконец, уехать с легким сердцем?

— Разумеется. Даже вернуться с легкой головой, — усмехнулась дочь.

— Ты как-то не так со мной разговариваешь, — не удержалась Зоя Павловна.

— Разве? Не заметила. — Дочь напряглась — мать поняла по ее остановившемуся взгляду.

— Грубо, Ирина.

— Да нет как будто. Ты спросила, я ответила.

— Но я спросила не о том, о чем ты подумала.

— Я услышала, — подчеркнула Ирина, — вопрос. Я ответила на него. Если ты хотела спросить о другом — спроси. Я не читаю мысли.

— Вот, снова. Как грубо, — не отступала мать.

— У-ух! — Ирина шумно выдохнула, потом резко повернулась к матери: — Хорошо, я знаю, о чем ты хочешь спросить. Нет. Я говорю тебе, мама: нет.

Зоя Павловна безвольно опустила руки на колени.

— Мама, я тебе говорила, не пытайся свинтить мою жизнь. Не повторяй ошибку бабушки. То, как она поступила с тобой, со мной не получится.

— Ошибку? — Зоя Павловна возмутилась, ухватившись за слово.

Никогда, даже мысленно, не посмела бы она поставить его рядом с именем матери. Ее мать и ошибка? Да разве рухнул хоть один мост, узлы которого она проектировала?

— А как ты сама называешь свой брак? Ты ведь не любила и не любишь отца, — заявила дочь.

— Да что ты понимаешь в этом! — Зоя Павловна тяжело дышала, ее лицо покраснело. — Тогда кто ты? — Ей казалось, больнее невозможно уколоть дочь.

— Я — дитя ошибки, — спокойно ответила Ирина. — Я себя так и чувствую. — Она пожала плечами.

— Что ты такое говоришь! — Зоя Павловна всплеснула руками. — У тебя есть мать и отец. Ты родилась в Москве, ты росла за границей. У тебя прекрасное образование. У тебя, наконец, такой… такой… друг.