Золотой песок для любимого - читать онлайн книгу. Автор: Вера Копейко cтр.№ 39

– Фиалка? Почему? – вдруг встрепенулась Варя, которая любила цветы.

– Потому что Николай Кардаков их коллекционирует.

– Женщин? – изумилась Варя.

– Да нет. Фиалки. Он грезит собственной огромной оранжереей. Но сестра сказала ему, что даст деньги только тогда, когда он женится на мне.

– Значит, никогда? – Варины глаза наполнились печальным состраданием.

– Он так не думает. Он уже заказал во Франции оборудование, а сестра заплатила половину. Едва ли она откажется отдать вторую – иначе она потеряет первую.

– А ты знаешь, кто она, его главная Фиалка? – тихо спросила Варя.

– Нет.

– Да, как все странно, – пробормотала Варя. – Снова фиалки.

– Почему снова? – удивилась Шурочка.

– Я видела фиалки у Лидии. У нее на подоконнике стояли горшки с фиалками. Это сейчас модно, да?

Шурочка пожала плечами.

– Я не разбираюсь в цветах, – коротко ответила она.

– Лидия стала такая хорошенькая, красиво одета. – Она окинула взглядом Шурочку. – Пожалуй, не уступит тебе. – Удивительно, как ей удается. У нее же нет денег вовсе.

– Может быть, отыскался кто-то из родных, – предположила Шурочка. – Так не бывает, чтобы человек остался совсем один на свете.

– Она очень уверена в себе. Как никогда. Может быть, конечно, это бравада передо мной. Я тебе говорила, она расспрашивала о тебе.

Шурочка молча кивнула, чувствуя, как что-то тревожное появилось в воздухе.

– Я похвасталась, – продолжала Варя, – что ты согласилась поехать со мной в гости в Барнаул. Она позавидовала, я заметила. Если бы я могла пригласить ее…

Шурочка вскинула голову.

– Только без меня! – вырвалось у нее.

– Ты на самом деле так не любишь ее? – тихо спросила Варя.

– Она всегда казалась мне похожей на щучку.

– Не надо, – поспешила Варя. – Не говори о ней дурно. Я лучше знаю Лидию.

– Еще бы. О-бо-жа-е-мая, – фыркнула Шурочка, произнося слово по слогам.

– Трудно сказать, кто кого больше обожал…

– Ну да, твои подарки… Я помню.

– Я приручила ее! – В голосе Вари прозвучала гордость. – Она была как брошенный всеми щенок. На этот раз я привезла ей духи с ароматом французской розы.

– Так ты для нее их купила! – ахнула Шурочка. – Понимаю, у тебя талант от отца – дрессировать диких и непокорных, – фыркнула она.

Варя поморщилась:

– Как грубо. – Но глаза ее уже блестели.

– Я говорю правду, – стояла на своем Шурочка.

– Ты не думай, Лидия хорошая. Я рада, что она, кажется, устроена. Она ведь из воспитательного дома. Говорят, будто мать ее ходила с бродячим цирком.

– Но она же попала в Смольный? – удивилась Шурочка. – Значит, было кому похлопотать.

– Надзирательница в том числе… хлопотала за нее. Помнишь мегеру? Она служила в воспитательном доме, где росла Лидия, а потом перебралась в Смольный. Ты же знаешь, иногда делают исключение, принимают неимущих.

– Понятно. – Шурочка нахмурилась.

– Ну что ты хмуришься? Она правда хорошая.

Шурочка хмурилась по другой причине. Она не любила вспоминать годы, проведенные в институте. Слава Богу, что дядюшка вызволил ее оттуда.

Только теперь она поняла, что у дяди были собственные представления о том, какой должна быть женщина в новое время. Он жил в Европе, много путешествовал по Азии, поэтому имел возможность сравнивать и делать выводы. Дядя хотел, чтобы его племянница выросла не такой, какой привыкли ее видеть, – плохой иностранный язык, жалкие сведения о науках, легкость в танце, несколько аккордов на рояле – и замуж.

Она запомнила его слова:

– Все дело в том, что вся жизнь в России – ее устройство, ее общественная жизнь – построена для мужчин. Но есть умные женщины, такие, как ты. Поэтому ты, Александра, должна сама присвоить себе часть мужских ролей.

– Я готова! – Она тряхнула локонами. – Мне нравится ездить верхом, стрелять… Путешествовать…

– Вот именно. Но в России твои желания – грубое нарушение нормы. Прихоть. Поэтому я хочу, чтобы ты училась в Европе. Там, где общество иначе видит женщин. Слава Богу, Петр Первый озаботился вашей грамотностью. – Он усмехнулся. – Мал золотник – да дорог. Я об его указе, который предписывал не венчать неграмотных дворянских дочерей.

– Сурово, – покачала головой Шурочка.

Шурочка не удивлялась тому, что говорил ей дядя. Она была готова учиться всему, сразиться с мужчинами. У Шурочки был дар к языкам, в Бате она легко читала умные книги, а не дамские романы. Она видела себя то математиком, то химиком, то путешественником. Она писала письма Алеше, он приходил в восторг от ее планов. Тем более что во всех присутствовал он…

– Знаешь, – перебила ее мысли Варя, – по-моему, Лидия рассчитывает на очень выгодную партию. Ее патронесса-надзирательница рассказывала ей о бедной девушке, которая вышла из Смольного. Года не прошло, как один состоятельный человек сделал ей предложение. Может быть, у нее тоже получится?

Шурочка повернулась к Варе.

– Я помню, что она сказала, когда прочитала книгу о византийских царицах, – хмыкнула Шурочка. – Ту, которую мы все читали.

– И что?

– Больше всего ей понравилось, что царицей могла стать любая женщина, а не только высокородная. Кстати, она ведь не получила вензель императрицы, верно?

– Нет, хотя очень старалась. Лидия заняла четвертое место… – Варя поморщилась. – Мне жаль.

– Значит, не удалось, – фыркнула Шурочка. – Если бы она пригасила свою зависть, я думаю, вышла бы с вензелем. Тогда могла стать фрейлиной.

Шурочка заметила, что подруга успокоилась. Она решила не затевать с ней разговор – теперь она уже знала, что тревожит, что доводит до слез Варю.

– Ну что, вздремнем? – спросила она, закрывая глаза и призывая тем самым Варю последовать за ней. – Смотри, как дышит Арина, тихо-тихо. Мы тоже подышим.

Варя улыбнулась и закрыла глаза.

Весь путь в Барнаул был расписан Вариным отцом, и девушки останавливались на ночевку у его друзей. Шурочка тоже закрыла глаза, но спать не собиралась. Она хотела усыпить Варю. Чтобы в тишине подумать, просмотреть снова сцены недавнего прошлого и понять, что она может сделать. Чтобы удача снизошла на тех, кто ее заслуживает.

Экипаж вкатил в небольшое поселение, проехал мимо трех домов и остановился.

Арина Власьевна встрепенулась. Она пошуршала листами своей записной книжки, которую, оказывается, держала на коленях. В ней был расписан весь путь.