На всю жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Нэн Райан cтр.№ 29

— Вы ошибаетесь. Я знаю. — Она сердито отвела его руку в сторону. — Вы так самонадеянны… так уверены в себе. Это смешно.

— Но вы не смеетесь, — заметил он, придвигаясь еще ближе, заслоняя собой все пространство.

Кей невольно съежилась, отступила назад и в упор взглянула на него.

— Я пришла сюда не для того, чтобы сносить ваши оскорбления. Я не потерплю вашей чудовищной непочтительности!

— А я не просил вас учить меня жить, — отвечал Ник.

— Некоторые нуждаются в этом.

Отливающие серебром глаза Ника сверкнули огнем, потом сделались пугающе холодными.

— Леди, скоро вы пожалеете о том, что встретили меня.

— Я уже жалею.

— Деньги, капитан. Это все, о чем нам следует говорить. Если у вас есть мои деньги, давайте их сюда. Если нет…

— Вот они! — Кей вынула из кармана сложенные купюры, швырнула их на мраморную каминную доску, схватила свою черную шляпку и бросилась к выходу.

— Постойте! — Ник схватил Кей за плечо и потянул назад. От неожиданности она едва не задохнулась. — Сестра, вы не уйдете, пока я не пересчитаю их.

Взбешенная, Кей была вынуждена стоять и ждать, пока Ник начал медленно и методично отсчитывать деньги. Он театрально положил пачку банкнот на левую ладонь, послюнил кончик правого указательного пальца и не спеша стал отгибать одну за другой банкноты, считая вслух. Кей готова была взорваться.

Совершенно потеряв терпение, чувствуя непреодолимое желание размозжить ему голову, Кей проговорила:

— Вот так-то. Я ухожу! — И она поспешно направилась к двери.

— Конечно. Бегите. — Ник поднял глаза. — Но помните: на следующей неделе, в то же время, та же сумма. И не опаздывайте.

Кей не ответила. Сжав зубы, она с размаху распахнула тяжелую дверь и ушла. Она почти бежала по длинному широкому коридору, а на лестнице перескакивала через две ступеньки. За дверями она прислонилась к стене, сжала кулаки, закрыла глаза и сосчитала до десяти.

Что же ей делать с Ником Мак-Кейбом?

Что же ему делать с капитаном Кей Монтгомери?

Нахмурившись, Ник Мак-Кейб сидел за письменным столом красного дерева в своем тихом кабинете. Левый глаз Ника отливал пурпурно-сине-черным цветом и так распух, что совсем был закрыт. Правый глаз был прищурен от злости. Нижняя губа разбита, и ему больно было разговаривать, улыбаться или даже сердиться.

Широкая голая грудь Ника была вся в синяках. Два ребра с правой стороны сломаны. Тугая белая повязка стягивала его узкую талию. Кожа под повязкой зудела.

В правой поврежденной руке, где кожа на костяшках была содрана, Ник сжимал раскрашенную листовку, которую он со злостью сорвал с черного хода клуба «Золотая карусель». Смятая листовка была одной из сотен, распространенных за последние две недели в Барбари-Коуст.

Она гласила:

Приходи каждый, приходите все!

В пятницу, 14 декабря 1883 года, в 2 часа дня, большой парад сан-францисского корпуса № 1 Армии спасения пройдет по Пасифик-стрит. Вас приглашают присоединиться к процессии.

Проследуйте вместе с Христовой армией, чтобы принять участие в митинге на открытом воздухе на углу Пасифик-стрит и Грант-стрит.

И отведать горячей еды!

Ник заскрежетал ровными белыми зубами, поморщился от боли и громко выругался. Он бросил скомканную листовку через комнату и потянулся за бутылкой бурбона, уже наполовину опорожненной. Бормоча что-то себе под нос, Ник налил до краев хрустальный стакан для виски, поднял его и залпом выпил.

Он вытер влажные губы и потряс темноволосой, нестерпимо болевшей головой.

Он должен был догадаться. Должен был догадаться в первый же день, когда рыжеволосая капитан Кей разбудила его своим чертовым колокольчиком, что от нее можно ждать больших неприятностей. Глядя, как она, уверенная и неустрашимая, решительными шагами удаляется от него, он должен был предвидеть, что у нее припасено для него.

Тогда он не догадался.

В самом начале он разделался с этой проблемой обычным для Ника Мак-Кейба образом: он проигнорировал ее.

— Большинство проблем таким образом вскоре исчезало.

Однако капитан Кей Монтгомери не исчезла. И не собиралась исчезать. Было глупо убеждать себя, что она и в самом деле исчезнет. Он считал ее скорее досадной помехой, а не угрозой. Он ошибся. Ошибся, думая, что она отступит. Ошибся, думая, что она не представляет собой угрозу.

Черт, во всем этом было что-то фатальное.

— Черт бы побрал ее вместе со всей ее командой! — громко выругался Ник, с силой опуская разбитый кулак на стол. Он взвыл от боли, из глаз его посыпались искры, а плоский живот стал судорожно вздыматься и опускаться.

Уже не в первый раз Нику приходилось залечивать боевые раны. С тех пор как он потерял Большого Альфреда, перешедшего в Армию спасения, он стал более уязвимым и незащищенным. Слухи о дезертирстве британского вышибалы распространились быстро. Хулиганы и бандиты, издавна затаившие на Ника недобрые чувства, не могли дождаться, чтобы хорошенько вздуть его.

Нарушители спокойствия появлялись отовсюду.

Прибавить к этому пьяниц, становящихся за вечер все более буйными. Игроков, приходящих в бешенство, когда им , не везло в карты или в кости. Вожделеющих, кричащих зрителей, недовольных недавней заменой Роуз Рейли.

Редко когда вечер в «Золотой карусели» проходил без приключений.

Тихо постанывая от боли, Ник откинулся на спинку кресла, запрокинув голову и прикрыв один здоровый глаз от всепроникающего декабрьского солнца.

Ущерб, нанесенный собственному лицу, Ника заботил гораздо меньше, чем урон, наносимый его банковскому счету. Более десяти лет тяжкого труда и трезвых расчетов ушло на то, чтобы превратить «Золотую карусель» в самый процветающий салун на побережье.

Капитану Кей Монтгомери потребовалось менее четырех месяцев, чтобы разнести все в клочья. При ее напористости через год его салун полностью разорится, а сам он превратится в калеку!

Потеря Большого Альфреда была очень ощутимой. А потеря прекрасной талантливой Роуз Рейли превратила «Золотую карусель» — сверкающую жемчужину Барбари-Коуст — в ничем не примечательный салун.

Длинные темные ресницы Ника поднялись и снова опустились.

Последняя в ряду танцовщиц, которой он предоставил шанс занять место Роуз, провалилась с таким же треском, как и ее предшественницы. Ди Ди Даймонд была красоткой и хвасталась, что «все у нее будут на ушах стоять от восторга». Отчаявшись, он выбрал статную Ди Ди в надежде на лучшее.

Но когда прошлым вечером Ди Ди Даймонд поднялась на сцену, голос ее был высоким и визгливым, а танцевала она неуверенно и неуклюже. Ей так и не удалось закончить свой номер. Немногочисленные зрители повскакивали с мест, крича, улюлюкая, а под конец принялись кидать на сцену бутылки.