Ножи. Солдатик (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Найля Копейкина cтр.№ 30

– Кларчик, – заглядывая сестре в глаза, пустилась в атаку Катя, – ты, вроде, сердишься на меня, да?

– Да нет, Кать. С чего ты взяла?

– Я б на твоём месте сердилась. Я ж такой дурой была. Ты не сердись на меня, пожалуйста.

Сестру свою Катя невзлюбила с раннего детства, когда ту часто ставили ей в пример. Исподтишка она старалась навредить Кларе, испортить, сломать что-нибудь, принадлежащее ей, спровоцировать её на скандал, и постоянно бегала жаловаться родителям, обвиняя Клару чаще всего в том, в чём та совершенно была неповинна, ей верили, и Клара часто наказывалась незаслуженно. Однажды отец объявил, что в субботу они все идут в цирк. Катя тут же начала придумывать, как сделать так, чтоб Клара не пошла, и придумала: она вырезала в новом плаще матери большую неровную дыру и сунула вырезанный лоскут вместе с ножницами в ящик Клариного письменного стола между её тетрадками, а когда вернулись родители, она заявила, что Клара испортила плащ матери, что она сама всё это видела. Кате удалось задуманное, ей поверили, Клару наказали и в цирк не взяли. Через несколько лет она разрезала платье, купленное Кларе на выпускной бал и, как когда-то, хотела свалить это на Клару, но, застигнутая отцом на месте преступления, не сумела осуществить свой план. Катя оправдалась тем, что, якобы, она ревнует Клару к Славику, который очень нравится ей, но на неё не обращает внимание. В действительности Кате совершенно не нравился Славик – высокий худой очкарик с редкими светлыми волосами, приходивший к Кларе заниматься математикой.

Катя приобняла Клару за плечи и близко поднесла своё лицо к её лицу, получилось к уху, подтолкнув её под локоть. Этот ход ею был продуман, но получилось, как будто нечаянно. Чай из чашки, которую Клара в этот момент подносила ко рту, выплеснулся немного и расплылся некрасивым пятном по расстеленной на столе скатёрке. Клара вскочила и кинулась в кухню за тряпкой, хотя вполне можно было обойтись салфеткой.

«Как ужаленная отпрыгнула от меня, – подумала Катя, – ничего, ничего, скоро ко мне привыкнет. Сколько мы с ней не общались? Года два-три. Так, только виделись всегда…»

Этот вопрос она озвучила сестре, вернувшейся в комнату с кухонным полотенцем:

– Когда мы с тобой в последний раз общались? – И, не дожидаясь ответа Клары, продолжила, – Кларчик, а ты ведь – моя сестричка. Я так сожалею о прошлом, ты уж прости меня за всё.

В голосе и глазах Кати читались просьба и чуть ли не мольба. Кларе стало неловко.

– Да что с тобой, Катя, – приобнимая сестричку, ответила она, – я, правда, не сержусь.

Это было правдой, Клара не сердилась на сестру, она просто испытывала к ней большую нелюбовь. Но вот сейчас, обнимая Катю, Клара испытала нежное чувство к сестрёнке и какое-то непонятное облегчение сродни тому, которое возникает, когда находится что-то потерянное, или когда после долгой разлуки возвращаешься домой.

Минуты две женщины сидели за столом, и разговор их не клеился. Катей это было просчитано. Потом, как бы преодолевая робость, в действительности же Катя совсем даже не робела, это было всё по её сценарию, она заговорила:

– Клар, я что пришла-то. Скоро папе день рождения, я решила посоветоваться с тобой, что купить ему; техникой никакой его не удивишь, парфюмерия – это уж прерогатива мамы, я просто не знаю… Ты что ему подаришь?

– Я ещё тоже точно не решила. Он как-то говорил, что мечтает заняться рыбалкой, думаю, куплю что-нибудь для рыбалки. Я вот на выставку рыболовную сходила, купила там каталог, чтоб хоть почитать, я ж в рыбалке ничего не понимаю.

– Ну, ты молодец! А я вчера заходила в художественный салон, думала ему что-нибудь из живописи присмотреть, а присмотрела тебе…

Катя из приставленного к креслу пакета, который Клара даже не заметила в руках Кати, стала доставать картину.

– Мне? – опять удивлённо-испуганно спросила Клара. – А почему мне?

Не обращая внимание на тон сестры, Катя заговорила ласково-распевно:

– Ну, посмотри, какой пейзаж. По-моему, он очень близок твоему характеру.

На картине была изображена мастерски написанная тихая заводь. Клара оценила работу, хотя не согласилась с сестрой в том, что сюжет картины близок её характеру.

– Не знаю, как с характером, но работа хорошая. Кто автор?

Катя назвала автора, сказала в двух словах о нём, и снова перевела разговор в намеченное русло.

– Знаешь, Клар, – с нотками сожаления и вины в голосе заговорила Катя, – я думаю, раньше я вела себя неправильно. Помнишь, какой я была вредной? Ты, если сможешь, прости. Сейчас я понимаю, глупо было так вести себя.

«Да что с ней, – думала Клара о Кате, – не могла же она за какой-то месяц так измениться».

Где-то с месяц назад сёстры встречались у родителей, и Катя даже не пыталась скрывать свою неприязнь к сестре. Катя, будто услышав мысленный вопрос сестры, пустилась в объяснения:

– Я сейчас много читаю литературы по философии – Кант, Ницше, – назвала Катя авторов, цитируемых Кириллом.

«Навряд ли она столько прочла за месяц, – думала Кларе о сестре, зная, что та совершенно не любит читать, – хотя при её праздном образе жизни это возможно».

– Недавно я прочла Лазарева, – продолжала Катя, – и во мне всё как будь-то переменилось. Он пишет так ясно и так доходчиво. Не читала?

– Читала, – безэмоционально ответила Клара, размышляя над словами сестры.

«Ну, это хоть чего-то объясняет, ведь принцип Лазарева – не вреди людям, а то навредишь себе, а уж Катя себя очень любит…». Но в действительности Катя и не читала Лазарева, так просмотрела и, не поверив в «лазаревский бред», осталась верна себе, а её девиз был таков – каждый должен жить для себя и только для своего блага, а без вреда для других жить невозможно, кто-то, по её мнению, должен жить на Канарах, а кто-то – на нарах. Себя она видела в числе первых. «Надо же, как её напугал Лазарев, – думала Клара о сестре. – Интересно, надолго ли? Ну, уж и за это ему спасибо».

– Давай не будем вспоминать старое, – предложила Клара, подкладывая в тарелку сестры фаршированный блинчик.

– Давай, – искренне обрадовалась Катя.

Дальше говорили о разном: как складываются дела на работе у Клары, какие у неё соседи, о себе Катя приврала, сказала, что ищет работу, ходит на курсы английского языка, мечтает встретить порядочного человека. Уходя, Катя обещала бывать у сестры ещё, но к себе почему-то не звала.

Итак, первое посещение сестры состоялось. Ничего компрометирующего Клару Катя не узнала, да и вряд ли, помог бы компромат: отец начал бы спасать доченьку, но не лишил бы наследства. Значит, надо действовать по-другому. Всё больше и больше Катя утверждалась в мысли, что от Клары надо избавиться.

* * *

Следующая встреча сестёр состоялась у родителей на дне рождения Юрия Владимировича. Обыкновенно Юрий Владимирович праздновал свой день рождения несколько дней: с семьёй, с сослуживцами, с друзьями. Праздновал он обычно шумно, с озорством, с девочками, но всё это происходило вне дома, в дни, последующие за самим днём рождения, а дома он оставался в роли добродетельного отца семейства и якобы, не любителя шумных компаний. Такое празднование обычно сводилось к обильному застолью и дарению подарков. Причём с давних пор повелось, что Клара готовила свой подарок отцу, а Вера Станиславовна и Катя, объединившись, свой. Но в этот раз Юрий Владимирович получил три подарка. От Клары – рыболовный набор и шерстяные носки ручной вязки, от Веры Станиславовны – дорогой парфюм, а от Кати – новый портфель.