Мишень - читать онлайн книгу. Автор: Максим Суховей cтр.№ 80

«Ну и как вы меня нашли? — быстрым проходом по грифу спросил он, пока Джейн прикрывала его голосом. — Все хором снотворным закинулись?». «Тоже мне, бином Ньютона, — пренебрежительным рокотом отозвался бас. — Тебя по виртуалам искать — никаких колес не напасешься». «Да просто все, — откликнулась барабанная дробь. — Ты вон у Джейн спроси, пока мы зал держать будем». «Не просто, а очень просто, — безмятежно сообщил перелив голоса. — Просто ты мечен пустыней и нами, а мы — мечены тобой и друг другом, так что найти тебя хоть в виртуале, хоть где нам сейчас делать нечего». Странно — на уровне музыки это объяснение не содержало ничего непонятного и казалось вполне закономерным. «Ты бы в реале так объясняла», — ворчливым аккордом ответил Олег. «Олег, там ведь отец в зале? — станцевала Ханна. — Он… Он жив?» «Не знаю», — виновато сыграл Олег. «Не знаем», — хором откликнулись барабан, бас и голос. «Работаем, не отвлекаемся, — тихо напомнила флейта. — Олегу самое сложное осталось, если собьемся — всё». И они стали работать — полностью выкладываясь, во весь рост.

Да, легким это казалось только поначалу. А потом Олег ощутил себя со своей гитарой на самом острие атаки — когда тебе нужно первым подниматься из-за бруствера или, сжимая секиру, преодолевать под ливнем стрел последнюю сотню шагов во главе ревущего клина морских бродяг. Адреналин, криво усмехнулся он. Если и дальше все пойдет в таком духе, дело кончится тем, что я на него всерьез подсяду… впрочем, для этого сначала надо отсюда ноги унести — предварительно выполнив то, что я положил себе выполнить. Но пули из вражеского окопа миновали его, смертельная сотня шагов осталась позади, и он, рыча «запилами» по всему грифу, врезался, ворвался в разрозненный строй чужой пехоты. И тут пришла обратная связь.

Он словно провалился в какофонию чужих музыкальных тем, наложившихся друг на друга без склада и лада — и чудом не сбился с ритма. Первое ощущение — почти панический ужас — продлилось недолго, но Олегу хватило. Словно все собравшиеся в этом зале претендуют на какую-то частицу Олега Панина и собираются незамедлительно разорвать его на куски — да что там, уже рвут всем скопом… Господи, подумал он, неужто я так слился с прожитым, что не могу даже поделиться им безболезненно? Пожалуй, так: ведь оно очень больно — помнить, и больно передавать кому-то память о прошлом, в особенности если тебе не хотят верить. Не хотят даже те, кто видел все собственными глазами. Вот, блин, забавно: в меня — в той или иной ипостаси: предводителя, человека, которому доверено решать, в пресловутую тряпку на палке — они верят, а в то, что мне довелось узнать и вычислить, верить не хотят… Потому как подмывает моя история их железобетонные убеждения, а такого я бы никому не пожелал, я, ребята, на себе это дело проверил.

Ничего, думал он, ничего. Многим просто нужно время — и оно у них будет, в отличие от меня — у меня-то не было этого самого времени, чтобы все переосмыслить, на меня вся эта правда валилась горными обвалами… И ничего, не сдох, хотя и хреново было донельзя. А теперь мне не философия нужна. Раз пошла обратная связь, мне нужна конкретика. Мне нужно выделить из этой массы чужих мыслей, чувств, желаний — именно тех выловить, кто сопричастен Договору. Что ж, задачка, в общем, не сложнее поиска по ключевым словам…

Задачка, конечно, оказалась куда как сложнее — но здесь, в мире, сотканном из звуков, Олег если и не был полным хозяином, то имел хотя бы возможность направлять, творить, искать по своему усмотрению. И на шестнадцатом такте он наконец-то поймал тему Договора, получил возможность вторгнуться в саму его ткань, исправляя, изменяя, задавая иную тональность. И что-то тут было не так.

С чувством, более всего напоминавшим бессильную злость, он понял, что просто отмена, разрушение существующего Договора тут же приведет к созданию нового, еще более радикального, огражденного такими Силами, что даже старые знакомцы Хранители покажутся белыми и пушистыми. Механизм запущен, технология отработана, а желающие найдутся — и на сей раз прекраснейшим образом подтасуют результаты в свою пользу, и Тропа окажется открыта для танков — или джипов. Впрочем, если победят сторонники полной сегрегации и «запечатывания» Тропы, вряд ли это будет намного лучше… Куда ни кинь, все клин, злобно подумал он, стараясь, чтобы эта мысль не прорвалась в музыке — для этого ему пришлось кивнуть Ханне, чтобы она прикрыла его.

Короткое соло флейты помогло ему собраться с мыслями — и он увидел выход. Стремный выход, страшненький — но уж лучше такой, потому что все иные предполагали выбор какого-то из заранее предусмотренных «стратегами» вариантов, играли на руку хунте или еще кому-то, означали какое-то однозначное глобальное решение… Избежать этого можно было только одним способом — замкнуть Договор на себя и переписать его, заместив тех, кто сейчас в нем состоит, своей командой. И вот этого-то решения Олег боялся до дрожи в коленках.

Конечно, думал он, пока мы все живы и держимся единым фронтом, новый Договор будет работать — и на Тропу сможет попасть только тот, кто знает, какую цену ему придется платить за это — и готовый платить, только тот, кому это действительно необходимо, только тот, кто пойдет один, не потащит за собой военную силу… Тропа — для индивидуальных решений, осознанных решений, а не подчинения приказу или следования прихоти. Сейчас, после этого сумасшедшего концерта, после этой… музыкальной инициации, я вполне в силах осуществлять контроль, следить за тем, чтобы все шло по задуманному, возможно, способен даже убедить сарацинов помочь мне, способен сбивать с толку дураков и злонамеренных так, что они даже попасть на Тропу не сумеют, особенно если придется заниматься этим контролем не в одиночку…

…Но ведь это не только прямой путь к полной шизе и пожизненная каторга для тех, кто на такое подпишется — для меня, для ребят. Это еще и кошмарное искушение властью, и пожалуй, главное, чего я боюсь — убив дракона, я сам стану драконом. Или кто-то из моей команды, что немногим легче. А ведь поначалу — и скорее всего, очень долго — система будет сбоить, жутко сбоить, и ее придется не строить даже — выращивать, как сад, воспитывать, как ребенка… И чем дольше она будет находиться в «стадии настройки» — тут дай бог, чтобы жизни-то хватило! — тем сильнее будет соблазн форсировать события, обрести силу и власть… И у всех ли ребят хватит сил от этого отказаться? У меня самого — хватит ли?

Его слух сейчас словно одновременно работал в разных измерениях, ловил разом не меньше десятка мелодий — но все они существовали независимо друг от друга, не совмещаясь и не наслаиваясь одна на другую. Это было очень тяжело, это буквально разрывало на куски мозг, но пока тема не доиграна до конца, пока он не завершит задуманное — придется терпеть… И сейчас громче всего для него зазвучала тема Власти — стройная, на жестком ритмическом каркасе, странно завораживающая, она гремела шагами Командора… Как Хранители, когда я их в первый раз услышал, вспомнил Олег — и понял вдруг, что уже никогда не купится на власть. Хорошая у меня против этого прививка, подумал он со злобой. Спасибо господам заговорщикам…

«А раз так, ребята, — сыграл он, обращаясь к своей команде, — я вам приказывать не могу. В этом деле никому, кроме добровольцев не место». «Да поехали уже, дольше рассусоливаешь», — за всех сварливо откликнулся бас. Что ж, невесело усмехнулся Олег, ужесточая ритм, значит, назад пути уже нет, и осталось выдавить из Договора прежних участников — а не все они согласятся добровольно уступить свое место. Не согласится Леваллуа. С Доном — живым ли, мертвым ли — придется повозиться изрядно, и придется как-то убедить Марка и Колдуна — а ведь для них членство в Договоре не только опасность и головная боль, но, как ни парадоксально, еще и своеобразная охранная грамота…