Тайный дневник Марии-Антуанетты - читать онлайн книгу. Автор: Кароли Эриксон cтр.№ 5

Они прогуливались по зале и разговаривали довольно долго. Принц Кауниц вовсю жестикулировал, герцог вел себя более сдержанно, проявляя выдержку и в движениях, и в словах.

– Мы возлагаем большие надежды на этот альянс, – услышала я голос матери. – Союз Габсбургов и Бурбонов обеспечит наше будущее, даже после того как меня не станет.

– Австрия не принадлежит к числу наших недругов, – заявил герцог. – Наш враг – Британия. И мы должны быть готовы к борьбе с ней.

– Мы не можем забывать о Пруссии, мы должны обезопасить себя и с этой стороны, – возразил принц Кауниц. – Этот брак послужит интересам и Австрии, и Франции. И чем скорее он будет заключен, тем лучше.

1 августа 1769 года.

Мне предстоит выйти замуж за дофина Людовика, Луи, наследника французского престола.

Герцог Шуазель привез мне его портрет. Он некрасив, но герцог уверяет, что дофин очень приятен в общении и хорошо воспитан, хотя и несколько застенчив.

5 августа 1769 года.

Я не могу думать ни о чем, кроме того, что скоро мне предстоит уехать во Францию. Мы с Карлоттой только и делаем, что обсуждаем наше будущее. Она обручена с Фердинандом Неаполитанским – тем самым принцем, за которого должна была выйти замуж Джозефа, – и теперь гардероб и приданое бедной Джозефы перешивают на Карлотту, которая намного ниже и плотнее нашей несчастной сестры.

После замужества мы обещаем писать друг другу как можно чаще, но я не знаю, сможем ли мы увидеться после того, как я окажусь во Франции, а она – в Неаполе.

Нам обеим очень интересно представлять, каково это – спать с мужем. Нам известно на этот счет очень мало, но мы знаем, что это как-то связано с рождением детей и тем, что отец Куниберт называет греховным блудом и прелюбодейством.

– Что такое прелюбодейство? – как-то поинтересовалась я у него.

– Безнравственная похоть. Греховное общение людей, которые не соединены узами брака либо которые женаты или замужем за другими.

– Но что именно означает это слово?

– Спросите об этом у своей матери, – коротко бросил он мне. – После того как она родила четырнадцать детей, ее можно считать большим знатоком в этом деле.

Но мать, когда я обратилась к ней с этим вопросом, ответила очень уклончиво и пустилась в пространные рассуждения о том, что любящая жена должна доставлять удовольствие супругу во всем, чего бы он от нее ни потребовал.

– И что же он может от меня потребовать?

– Это решать вам с Людовиком.

Словом, мои усилия не увенчались успехом. Я попыталась узнать об этом у Софи, но та лишь покачала головой и ответила:

– В свое время вы сами все поймете.

Наконец я решила расспросить слуг. Как-то раз, возвратившись после верховой прогулки на Лизандре, я специально задержалась в конюшне, чтобы посмотреть, как будут обтирать и расседлывать мою лошадь, а потом подошла к Эрику.

Эрику уже исполнилось восемнадцать или девятнадцать лет, он строен и крепок, у него темные волосы и ярко-синие глаза. Он мне нравится, и я чувствую себя в безопасности, когда он рядом. Однажды, когда Лизандра испугалась и понесла, Эрик догнал нас и остановил мою лошадь, за что я всегда буду ему благодарна. Кроме того, именно он подсказал мне, где найти Джозефу. И я не призналась в этом никому – ни матери, ни отцу Куниберту на исповеди, ни даже своему брату Иосифу, когда он пришел ко мне и потребовал, чтобы я объяснила, откуда узнала о том, где держат мою бедную больную сестру.

И вот когда Эрик чистил щеткой мою лошадь Лизандру, я сказала ему, что скоро выхожу замуж. Но при этом никто не желает говорить со мной о том, чего мне следует ожидать. Не мог бы он просветить меня на этот счет?

Эрик замер и, держа руку со щеткой на мощном кауром крупе Лизандры, повернулся ко мне. Избегая смотреть мне в глаза, он сказал:

– Это не я должен объяснить вам, ваше высочество.

– Но раньше ты всегда отвечал на мои вопросы. Я полагаюсь и рассчитываю на тебя.

Он вздрогнул и выронил щетку, которая упала на солому, покрывавшую пол конюшни. А потом быстро, так что я даже не успела понять, что происходит, он наклонился и поцеловал меня.

Я ощутила, как меня обдало жаром. Я лишилась способности думать, дышать или как-то отреагировать на его поступок. Это был самый восхитительный момент в моей жизни.

Он отпустил меня.

– Вот, – задыхаясь, произнес он, – вот этого вы можете ожидать. Этого и даже больше. Но если вы кому-нибудь расскажете об этом, – он наклонился, поднял с пола щетку и принялся снова чистить Лизандру, – меня выгонят. Или стражники застрелят меня.

– Я ничего и никому не скажу, – улыбнулась я.

Мне очень хотелось, чтобы он поцеловал меня еще раз.

10 августа 1769 года.

Эрик будет сопровождать меня на пути во Францию вместе с Софи, моей прачкой и моим новым наставником, аббатом Вермоном, который обучает меня правильному французскому языку вместо придворного диалекта, на котором мы говорим здесь, в Вене. Аббат заявил, что мы разговариваем по-французски с сильным немецким акцентом.

Что касается того, кто еще поедет со мной, то мне предстоит узнать об этом только через несколько месяцев. Мама говорит, что, приехав во Францию, я должна буду оставить свои прежние привычки и образ жизни. Я должна буду стать настоящей француженкой, чтобы подданные моего супруга приняли меня в качестве своей королевы.

– Ты должна будешь стать большей француженкой, чем сами французы, – наставляла меня мать, – но при этом в жилах твоих всегда будет течь кровь Габсбургов. Своим браком ты спасешь Австрию. И пока Габсбурги и Бурбоны будут связаны родственными узами брака, этот дьявол, Фридрих Прусский, вынужден будет умерять свои аппетиты. Он не сможет захватить и поработить нас, пока нашим союзником остается Франция.

Аббат Вермон прилагает все усилия, чтобы я научилась разбираться в столь высоких материях, но, должна признаться, более всего меня занимает французская мода.

Каждую неделю я получаю из Парижа новую дюжину кукол, одетых в платья, которые будут в моде следующей весной. Предполагается, что, глядя на них, я буду составлять собственный гардероб.

Карлотта ужасно ревнует. Ее приданое умещается всего в десяти сундуках, тогда как для моего, по словам матери, их потребуется не менее сотни. Я усадила своих кукол под окнами нашей спальни и каждое утро после мессы и занятий с аббатом Вермоном расхаживаю перед ними, воображая, что это придворные дамы, которые кланяются мне.

7 сентября 1769 года.

Несколько дней тому мы приехали сюда, в Грейфельсбрюнн, один из наших охотничьих замков. Мой брат Иосиф – великий охотник, и мать всегда сопровождает его и других дворян в карете. Каждый вечер добытых на охоте животных выкладывают на траве во дворе замка, чтобы все могли полюбоваться ими. Здесь и олени, и вепри, и туры. Их рога и клыки тускло сверкают в неверном свете факелов.