Ведьмаки и колдовки - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 11

Себастьян, не пытаясь раздражения скрыть — пыльца еще действовала, мешая вернуть контроль над телом, — потянул за поясок. В платье было тесно, неудобно, и вид идиотский.

— Жениться, — это страшное слово Евдокия произнесла с улыбочкой, более на оскал похожей.

— На вас, что ли?

— На мне не надо.

Платье не снималось. Себастьян дергал растреклятые юбки, с трудом сдерживая ярость. Но она пробивалась острыми когтями, и чешуей, и хвост, почему-то оставшийся тонким, с кисточкой-пуховкой, отчаянно стучал по половицам.

— Я как-нибудь переживу этот страшный позор… а вот бедные девушки… — Евдокия выразительно замолчала, устремив очи к потолку.

Себастьян тоже посмотрел на всякий случай.

Потолок был обыкновенным, в виньетках и цветах, правда, белили его давненько, и оттого потолок успел уже пойти пятнами.

— И как предлагаете мне на них жениться? — Платье все же поддалось, и, стянув его через голову, Себастьян скомкал розовую, бабочками расшитую ткань. — Одновременно?

Евдокия задумалась.

А живое воображение Себастьяна нарисовало свадьбу с одиннадцатью невестами… ладно, минус колдовка, всего-то десять…

— Одновременно не получится. Даже в каганате лишь четыре жены позволено иметь. Поэтому придется в порядке живой очереди. Женились. Пожили год. Развелись. Думаю, его величество отнесутся с пониманием…

— Вы издеваетесь. — Следом за платьем отправилась и нижняя рубашка, а за нею — шелковые чулочки с подвязками. Себастьян с преогромным удовольствием избавился бы и от панталон с кружевами, но тогда бы вид его был вовсе неподобающим.

— Я? Как можно! Мне казалось, это вы издеваетесь, и не только надо мной…

— Когда это я над вами издевался?

Панталоны сползали, и Себастьяну приходилось придерживать их руками…

Отвечать Евдокия не стала, но и от двери не отошла.

— Итак, у вас, пан Себастьян, имеется выбор. Или вы все-таки рассказываете, что здесь происходит, стараясь при этом быть убедительным. Или я зову сюда панну Клементину…

— Послушай…те, панночка Евдокия. — В кружевных панталонах было непросто выдерживать подобающую случаю серьезность. — Ваше любопытство… неуместно. Вы и вправду лезете в дела, которые вас совершенно не касаются…

Слушает.

Смотрит. И выражение лица упрямое. Понимает. Лезет и будет лезть, пока не влезет по самую свою макушку… и вот что остается делать бедному актору?

…тем более связанному клятвой крови?

— Кстати, врать не советую. — Евдокия вытащила кулончик, крутанула в пальчиках.

Чтоб ее…

— Евдокиюшка, — Себастьян оказался рядом с упертой девицей и, приобняв ее, взял за ручку, — вы же взрослый человек и понимаете, что не всякое любопытство уместно… давайте просто забудем, что видели друг друга…

Забывать она не намеревалась и ручку попробовала высвободить, но Себастьян не позволил.

Пальчики пахли свежей сдобой.

И еще копченой колбасой…

…откуда взяла?

— А после… когда все закончится… мы с вами встретимся в приватной обстановке… обсудим проблему и, я уверен, найдем такое ее решение, которое всецело удовлетворит обе стороны…

С каждым словом он наклонялся все ниже и договаривал уже на ушко, розовое такое ушко с золотой подковкой серьги.

— Руки…

— Что, дорогая?

— Руки убери, — прошипела Евдокия, наступив на ногу. И ведь туфельки хоть домашние, но с острым каблучком.

— А это уже нападение на актора… при исполнении служебных обязанностей… — мурлыкнул Себастьян, прижимая упрямую девицу к груди. — Но мы же не станем заострять на том внимание, верно?

…наверное, приворотное все же подействовало…

…из-за яда ли, либо же ведьмаки у его высочества были хорошие…

…или просто нервы сдавать начали от обилия цветов, бабочек и атласных лент.

Как бы там ни было, но купчиху он целовал со всей накопившейся злостью, невзирая на довольно-таки активное сопротивление… пожалуй, несколько увлекся.

Сквозняк по спине почувствовал, но значения не придал…

А потом девица вдруг всхлипнула…

…и за спиной раздалось глухое рычание… правда, почти сразу стихло… сквознячок вот остался…

— Вы… — стоило Евдокию отпустить, как она отскочила и первым делом губы вытерла, — вы… с-скотина! С-сволочь…

— Хотите сказать, не понравилось?

Она его неимоверно раздражала. Упрямством своим. И курносым вздернутым носиком. Веснушками, которые не пыталась скрывать под пудрой. Манерами.

Взглядом, в котором виделось… презрение?

— Только попробуйте это повторить и…

— И что?

— Я закричу… я…

Она и вправду собиралась закричать, чего Себастьян допустить никак не мог, и, сграбастав купчиху в охапку, он повторил эксперимент…

…не нравится ей.

…всем нравится, а она тут… нашлась исключительная… и главное, упрямая какая, вместо того чтобы поддаться, как положено приличной женщине в горячих мужских объятиях, упирается, выгибается, разве что не шипит, и то лишь потому, что неспособна.

— Будете орать? — поинтересовался Себастьян, выдыхая.

— Буду. — Купчиха с силой впечатала острый каблучок в ступню, а когда Себастьян на мгновение руку разжал — все-таки больно, когда в живого человека каблуком тыкают, — вывернулась.

Недалеко.

До столика.

До бронзового канделябра, на столике стоявшего…

— Еще как буду, — сказала Евдокия. И это было последнее, что Себастьян услышал.

…нет, в его жизни всякое случалось, но чтобы канделябром и по голове… за что, спрашивается? Он хотел было спросить и рот открыл, но второй удар, куда более ощутимый, вверг его в темноту.

В темноте было уютно.

Спокойно.

Только бабочки порхали, те самые — королевские. Они подлетали к самому Себастьянову носу, стряхивая с крыльев золотистую пыльцу. И Себастьян замирал от ужаса: а вдруг да именно этот приворот сработает должным образом?

И как жить?

Он отмахивался от бабочек и от пыльцы, но та липла к волосам, и голова Себастьянова становилась невыносимо тяжела.

— Дуся, ты что?! — сказала бабочка тоненьким голоском.

И вправду — что?

За что?!

Ладно бы, не умел Себастьян целоваться. Так ведь он старался, весь опыт свой немалый вложил… а его канделябром.

— Я — ничего. А он…