Сердце на замке - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 32

— Расскажи, как тебе это удалось, — спросила, кивая на пленника.

Как все мы, смертные, Штырь попался на свою, может быть, единственную слабость — отношение к женщинам. Точнее, к единственной женщине — своей Люсьен.

Решив сбежать со свидания с бандитами на ступеньках гастронома «Вкус победы», Люсьен задумала осуществить свой собственный план — найти Штыря. Только она знала, что в Тарасове есть три тайные квартиры, где Штырь отсиживается в минуты опасности, то и дело меняя точки дислокации, — про эти норы ничего не знали даже свои, «штырята». Наверное, квартир было гораздо больше, но Люсьен знала три и начала их самостоятельный обход. В первой квартире точно никого не было, а во второй, которая когда-то принадлежала уехавшему в Израиль с супругой-еврейкой штыревскому брату, явно кто-то был…

— Как ты узнала? — перебила я Люсьен.

— Показалось, что за дверью кто-то ходит. А еще по счетчику. Ведь за эти квартиры мне платить приходилось — и квартплату, и за свет, чтоб никаких подозрений не было. В общем, я посмотрела — а он крутится, ну этот… на счетчике.

— Молодец, — похвалила я Люсьен учительским тоном. — Дальше.

— Я стала стучаться в дверь, рассказывать, как сумела от тебя сбежать, просить, чтобы впустил… Собралась уже уходить, но тут железная дверь открылась, кто-то втянул меня в квартиру…

— Один был?

— Один… И совсем бешеный. Набросился с кулаками — думала, ну все, убьет. Заставил все рассказывать: куда ты меня увезла, как сначала хотела отпустить, а потом передумала, заперла в каком-то доме.

— Адреса никакого не называла? — спросила у Люсьен, подразумевая Вахтанга.

— Да нет, я сочинила что-то… В общем, он меня сначала бил, а потом вроде бы как наоборот стал… В общем, трахаться захотел… Ну и все такое…

— Пропустим это место в подробностях, — разрешила я Люсьен, видя ее затруднительное положение. Ведь ясно же, что той пришлось сразу же сдаться на милость Штыря, чтобы примирение выглядело убедительным и настоящим. В конце концов, основное женское оружие, вся хитрость ее нередко скрывается в одном месте, расположенном несколько ниже головы.

— …А потом я ему кофе приготовила, с молоком, как он любит, и туда порошок забабахала…

— Какой порошок?

— Да я не знаю толком, как называется. У меня одна подружка — фармацевт, я как-то у нее снотворного просила, и она порошок дала, супердорогой. Говорит, если сразу всю упаковку выпьешь — коньки откинешь, с половины — уснешь, но имеешь шанс не проснуться… Там нужно точную дозировку соблюдать…

— И сколько же ты Штырю сыпанула?

— Примерно половину. Ну, чуть-чуть поменьше, — призналась Люсьен. — Я ведь для себя держала. Думала, когда совсем край придет — разведу себе целиком в чай — и привет. Я еще тогда, когда мы с тобой на печке прятались, хотела это сделать. Потом думаю — за что тете Кате такие проблемы? Попозже лучше, когда в город приедем. А тут встреча такая и все прочее… Я уже совсем и забыла про порошок свой, но сегодня вспомнила…

— Ясно. И что, сразу заснул?

— Да нет, в ванной…

— Как это?

— Уговорила его, пока все спокойно, ванну принять. Набрала теплой воды, всякой пены. Вроде как есть свободная пауза между перебежками… Ну и… вдруг заснул…

В этом месте Люсьен покраснела и потупилась. Я поняла, что внезапному усыплению Штыря в ванной предшествовала еще одна сцена в духе жестокого порно в струях воды, после чего Шурупчиков уж вовсе притомился.

Ах, Люсьен! Вот чертовка — сумела попасть бандюге в его «ахиллесову пяту»! Интересно, как относится Виталик к такому виду наживки на охоте? Что-то хмурый сидит, задумчивый, кусает губы.

Непросто даются женщине в наше время подвиги, совсем даже непросто.

— Так, так… Значит, Штырь заснул, ты потихоньку оделась, позвонила Виталику. Не страшно было, что он вот-вот проснется?

— Страшно. Но что же делать? А порошок хороший оказался. И потом, в ванной и в туалете, посмотри, тоже двери железные. Брат до отъезда в фирме работал, где двери железные делают, и везде себе на халяву поставил. Если снаружи закрыть — ни за что не выберешься…

— Представляешь, я открываю дверь — а там мужик голый в ванне храпит. Как только не захлебнулся. Пока ничего не понял, мы его и связали по рукам и ногам… — пояснил Виталя.

Только теперь я поняла, почему Штырь имел нелепый и беспомощный вид: махровый халат, из-под которого торчали волосатые ноги, какая-то бабья кофта накинута на плечи, изо рта торчит кусок обслюнявленных кружев. Пленный француз зимой под Смоленском из армии Наполеона! Узнать бы только, из чьей армии Штырь, по чьему заданию действовал?

— Ты хоть что-нибудь у него узнать успела? — спросила я у Люсьен.

— Да нет. Он сказал только, что все карты перепутались. Выполнив заказ, он должен был скрыться надолго, а тут ты, я в заложницах, вроде бы еще какие-то обстоятельства. Из-за этого, так сказать, все и притормозилось.

— Это он так сказал?

— Ну да, только другими словами. Говорит, на этот раз получилась какая-то разъебень, не нужно было за такое мокрое дело браться даже за большие бабки.

— Может, сам по-хорошему расскажешь, кто твои заказчики? — подошла я к Штырю, глядя в его темные, все еще с поволокой после снотворного глаза. — Прежде, чем тебя отправят куда следует. Трех твоих орлов взяли, когда они с оружием приперлись в фирму «Гном». Думаю, они уже раскололись. Впрочем, это легко узнать…

С этими словами я набрала — в который раз — телефон Володи. Вот кому я точно должна бутылку, да нет — ящик шампанского за помощь в этом кровавом деле. Ящик шампанского плюс невинный поцелуй в губы: втайне от жены.

— Я тебе должен ящик шампанского! — закричал Володя в трубку. — Есть куча новостей, одна другой невероятней…

— Погоди. Сначала скажи, как идут дела с тремя налетчиками на «Гном»…

— Нормально. Двое молчат, а один сознался, понял, что непруха…

— Погоди, одну секундочку…

Я нажала кнопку громкой связи в телефонном аппарате «Панасоник», чтобы наш разговор был слышен всем, и в первую очередь — Штырю, зло вращавшему черными выразительными глазами. На всякий случай я укрепила путы Штыря железными наручниками, в которых успела пофорсить Тамара, и теперь не переживала по поводу его попытки освободиться. Попался, бандюга, можешь зря не рыпаться…

— Так кто уже признался? — переспросила я Володю. — В чем конкретно?

— Все нормально. Он уже и место показал, где мужик закопан… тот, про которого ты говорила. И пулевые ранения на нем — так что все путем…

— Хорошенькое — путем. Тебе бы такое нормально! — урезонила я Володю. Порой в своем профессиональном честолюбии он заходил слишком уж далеко, забывая, что все-таки имеет дело с людьми, а не только с особыми приметами, пулевыми отверстиями, вещдоками. — А другие двое — молчат?