Пепел на ветру - читать онлайн книгу. Автор: Кэтлин Вудивисс cтр.№ 22

— В мясников? — Лицо Магрудера покраснело. Майор давно недолюбливал этого выскочку-капитана, который ставил свое мнение выше мнения старших по званию офицеров, к тому же располагавших внушительным опытом. Очевидно, Латимер даже не подозревал, какая ответственность лежит на плечах начальника госпиталя. Больше Магрудер такого неуважения терпеть не собирался.

— Капитан, если вы не измените свое мнение, я подам на вас рапорт за нарушение субординации, — пригрозил он. — Сочувствие к врагам будет стоить вам карьеры. А теперь я приказываю вам покинуть помещение.

Коул быстро вышел, чуть не сбив с ног Элайну, которая отмывала пол неподалеку, и она, уже второй раз за день, одарила его гневным взглядом.

— Неужели вы уступите им?

— Приведи доктора Брукса, — неожиданно приказал Коул, — да поживее!

Элайну не понадобилось упрашивать: забыв о тяжеленных башмаках, она пулей пронеслась по коридору, взлетела вверх по лестнице и через минуту уже вела за собой пожилого врача.

Схватив Брукса за руку, Коул втащил его в комнату, где майор Магрудер уже приступал к ампутации.

— Джентльмены, если вы не остановитесь, — решительно начал он, — вам придется иметь дело не только со мной, но и с доктором Бруксом. Мы привлечем вас к суду за негуманное отношение к пленным.

Майор Магрудер отшвырнул скальпель.

— Вы что же это — угрожаете мне, Латимер?

— Нет, майор, — почти ласково отозвался Коул. — Я только обращаю ваше внимание на то, что подобное обращение с военнопленными недопустимо для главного врача госпиталя.

— Слишком много на себя берете, капитан! — Майор Форбс предостерегающе поднял палец.

Коул невозмутимо заложил руки за спину.

— Очень может быть, но зато я могу надеяться, что если сам окажусь в подобном положении, кто-нибудь попытается спасти и мою ногу.

Магрудер фыркнул:

— Раз уж вам так дорог этот мятежник, забирайте его чертову ногу вместе со всем остальным, но предупреждаю: такая попытка может стоить пациенту жизни…

Ответа он не дождался: Коул Латимер с помощью доктора Брукса уже принялся за работу.

Элайна то и дело заглядывала в операционную, опасаясь, что солдат не выживет. Когда капитан наконец отошел от стола, то, обнаружив ее на пороге, не очень удивился. Выждав минуту, он произнес:

— Будет жить.

— А нога? — с замиранием сердца спросила Элайна.

Коул медленно кивнул:

— Ее удалось спасти.

Увидев блеснувшую на чумазом лице полоску белых зубов, капитан невольно усмехнулся, но Элайна тут же вновь нахмурилась и, смущенно кивнув, отправилась продолжать работу.

Бобби Джонсон постепенно поправлялся, и морфин ему кололи все реже; однако когда Элайна останавливалась возле его койки и пыталась заговорить с ним, он только отворачивался.

Утром, после ночной грозы, Элайна обнаружила, что Бобби сражается с бумагой и пером, пытаясь написать письмо. Подметая пол, она то и дело подходила ближе, пытаясь разглядеть плоды его трудов. Лист бумаги был испещрен чернильными кляксами, строчки наползали одна на другую.

— Никто не сумеет прочесть это!

Перо в руке солдата остановилось. Он скомкал лист бумаги и со сдавленным всхлипом швырнул его в стену.

— Эй, янки, зачем ты прибавляешь мне работы? Резкий ответ последовал незамедлительно:

— Это ты, мятежник, изувечил меня на всю жизнь. Элайна ахнула:

— Разве не по вине янки на кладбищах города не хватает мест?

Солдат беспомощно замотал головой:

— Лучше бы мне умереть и быть похороненным! А что теперь? Вернуться домой и стать обузой для жены? Я не могу так поступить с Дженни! Кому нужен слепой муж?

— Сдается мне, янки, она будет рада уже тому, что ты вернулся домой.

— Меня зовут не «янки»!

— Знаю. Ты Бобби Джонсон. Мы познакомились возле операционной.

Последовала длинная пауза.

— Это ты, Эл?

— Угу.

Бобби Джонсон тяжело вздохнул:

— Похоже, я начал слишком часто жалеть себя.

Элайна долго смотрела на юношу, всем сердцем желая утешить его. Наконец она решилась:

— Я редко читаю, но иногда у меня выдается свободная минутка. Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь?

— Это было бы замечательно.

В последующие несколько дней девушка спешила закончить работу пораньше, чтобы посидеть рядом с Бобби и почитать ему. Вскоре он начал отзываться на ее шутки и даже продиктовал ей два письма — матери и жене.

Как-то, дочитав последнюю страницу коротенького романа и закрыв книгу, Элайна заметила на лице Бобби Джонсона тревожное выражение.

— В чем дело? Тебе не понравилось? — озабоченно спросила она.

— Понравилось, — с расстановкой ответил Бобби. — Но я заметил, что пока ты читал, твой голос… стал мягче. И, похоже, ты учился, хотя и пытаешься скрывать это.

По спине Элайны пробежал холодок.

— А еще я понял, что ты вовсе не Эл. — Солдат взял ее за тонкое запястье. — Ты — женщина, девушка. Да, да, девушка! Как тебя зовут по-настоящему?

— Элайна, — прошептала она.

— Сколько тебе лет? — Его пальцы скользнули по руке Элайны.

— Мне уже семнадцать. — Она прикусила губу. — Ты никому не скажешь?

— Объясни, почему ты хочешь, чтобы тебя принимали за юношу, и тогда я решу.

Нехотя Элайна изложила причины своего перевоплощения — у нее просто не оставалось выхода.

— Меня обвинили в шпионаже. Теперь решай. От того, какое решение ты примешь, зависит моя свобода.

Прошло несколько минут, прежде чем Бобби негромко произнес:

— Мне всегда нравилась история Оливера Твиста. Ты почитаешь мне эту книгу, Эл?

Слезы облегчения подступили к глазам Элайны; в растерянности она начала оправлять простыни.

— У моего дяди есть эта книга. Завтра я принесу ее. — Уже собираясь уходить, она вдруг спохватилась: — А ты ничего не скажешь капитану Латимеру?

— Ничего, пока в этом не возникнет необходимость, — заверил ее Бобби.

Дождь никак не желал заканчиваться; к воскресенью исчезла всякая надежда на то, что небо прояснится. Тучи нависли над самыми крышами домов, по мощеным тротуарам неслись целые потоки грязи. За неделю Элайна навела в госпитале идеальную чистоту и даже после тщательного осмотра палат уже не могла найти себе занятие. Когда она собралась уходить, ее внимание привлекли грязные следы на мраморном полу просторного холла. Оставить пол в таком виде девушка не могла, хотя и понимала, что понадобится немало усилий, чтобы вернуть мраморной мозаике изначальную красоту.