Зимняя роза - читать онлайн книгу. Автор: Кэтлин Вудивисс cтр.№ 66

Не делая ни малейшей попытки отдать украшение, он выжидающе смотрел на нее, и Ирена догадалась, что ее муж таким образом спрашивает разрешения самому надеть колье. Она нерешительно кивнула, гадая, как долго сможет выдержать его прикосновения. Его руки скользнули по ее плечам. Склонив голову, Ирена ждала, пока он возился с застежкой.

— Может быть, вам удобнее снять перчатки? — спросила она, лишь бы чем-то заполнить паузу.

— Подождите немного, — отрывисто приказал он, и за ее спиной стянул сначала одну перчатку, затем другую. Ирена затаила дыхание и чуть не потеряла сознание от облегчения, когда ее кожи коснулись теплые, явно человеческие пальцы.

Легкий запах одеколона и мужского тела, исходящий от лорда Сакстона, странно разволновал Ирену. Она лихорадочно пыталась сообразить, откуда взялось это чувство, но в голову пришло лишь воспоминание о том первом мгновении, когда она пришла в себя после падения с Сократа.

Застежка, щелкнув, закрылась, и Ирена, ожидавшая, что муж отойдет в сторону, напряженно застыла, снова почувствовав прикосновение его пальцев, на этот раз ласкавших ее обнаженные плечи. Она медленно повернулась и вопросительно заглянула в прорези маски.

— Мои руки начинают дрожать при одной мысли о вашей красоте, — прошептал он, — но я согрешу, если прикоснусь к вам. Брови Ирены взлетели вверх.

— Искушение может оказаться слишком велико, чтобы я мог ему противиться. Коснувшись вас, я захочу большего. — Тяжело вздохнув, Сакстон замолчал. — Неужели я сделал глупость, женившись на вас, Ирена? — продолжил он, словно разговаривая сам с собой. — Возможно, вы никогда не станете более снисходительны ко мне или найдете себе кого-то другого. Пожалуй, только жестокая ревность мешает мне отпустить вас на свободу.

— Я дала клятву, прекрасно понимая, на что иду, и собираюсь ее выполнить, милорд. Вы мой муж, и я прошу только немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Вы сами знаете, что между нами существует некий барьер. Мне так же тяжело избавиться от своих страхов, как вам примириться с вашими шрамами, но со временем, возможно, и то и другое перестанет мешать нам. Если вы согласны еще подождать, то помните: я очень хотела бы стать вам хорошей женой… во всех отношениях.

Лорд Сакстон резко снял руку с ее плеча и отошел. Ирена поняла, что он натягивает перчатки. Повинуясь внезапному порыву, она повернулась к мужу и прижала ладонь к его груди.

— Видите, милорд? Я уже могу прикоснуться к вам, и даже не вздрагиваю при этом.

Осторожно, чтобы не испугать ее, Стюарт поднял затянутую в перчатку руку и нежно провел по ее щеке.

— Милая Ирена, под этой безобразной внешностью бьется сердце, сгорающее от любви. Ожидание причиняет мне боль, но я вынесу все, что угодно, если буду знать, что есть надежда. — Он выпрямился. — Мадам, вы, должно быть, проголодались, а мне требуется побыть одному, чтобы остыть и успокоиться.

Ирена, смеясь, положила руку ему на рукав.

— Может быть, мне стоит надеть маску или по крайней мере какую-нибудь более плотную одежду?

— Если бы это зависело от меня, я, напротив, снял бы ее с вас, — ответил он, и взгляд его устремился к ложбинке между нежными полушариями, где спрятался крупный изумруд.

Ирена смущенно поправила ожерелье.

— Когда вы смотрите на меня так, я чувствую себя совершенно раздетой.

Муж ответил коротким смешком.

— Мадам, я горю желанием выполнить супружеские обязанности. Если настанет миг, когда это станет возможным, пожалуйста, дайте мне знать.

Ирене показалось, что он улыбается, и ее щеки порозовели. Она быстро отвела глаза, чем вызвала еще один тихий смешок из-за черной маски.

Ирена знала, что спит. Но вместе с тем она четко видела себя рядом с матерью, которая сидела за клавесином и играла. Это было так странно, что Ирена проснулась и несколько секунд лежала не шевелясь. Откуда-то снизу до нее донеслись звуки клавесина. Инструмент был расстроен, но пальцы неизвестного музыканта так яростно терзали его, что у нее похолодело в груди.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она узнала мелодию. Это была старинная баллада, и ее слова горьким эхом отозвались в ее голове: «Прощай, любовь моя, ты поступила плохо, ты от меня ушла, жестокая моя».

Ирена поднялась и быстро накинула халат. Она не видела в доме клавесина, но в Сакстон-Холлс оставалось много комнат, где она еще не была.

Идя на звук безжалостно терзаемого инструмента, Ирена оказалась в восточном крыле, где когда-то был пожар. Войдя в холл, она заметила под одной из дверей узкую полоску света. Ирена тихонько приоткрыла ее. В центре комнаты на маленьком столике стоял высокий канделябр со свечами. Ирена огляделась. Мебель закрывали плотные чехлы, у дальней стены стоял клавесин. За ним вполоборота к ней сидел мужчина, чью голову и плечи, к счастью, скрывала темнота. Кожаный шлем и перчатки валялись на стуле. Мужчина вновь яростно ударил по клавишам, извлекая из клавесина безумные звуки, — словно пытался избавиться от злости на весь мир в целом и, как подозревала Ирена, на нее в частности.

Ирена шагнула вперед, и тут музыка внезапно смолкла, а сидящий за клавесином человек резко поднял голову. Ирене показалось, что его глаза горят сумасшедшим огнем.

— Лорд Сакстон? — прошептала она едва дыша.

— Остановитесь! — приказал он хрипло. — Не подходите, если не желаете потерять рассудок.

Ирена послушалась и почувствовала, как леденит ноги каменный пол: она оставила свои туфельки наверху.

Лорд Сакстон, отвернувшись, схватил перчатки и шлем и быстро натянул их. Затем он повернулся к Ирене:

— Вы умеете играть?

— Когда-то играла, милорд, — рассмеялась Ирена, — но только несколько простых мелодий и определенно ничего похожего на то, что делали вы.

Тяжело вздохнув, он нетерпеливо взмахнул рукой.

— Кажется, я совершенно разучился играть.

— В вас скопилось слишком много гнева, — тихо заметила она.

— Вы не только красивы, но и мудры.

Впервые за все время Ирене показалось, что она что-то поняла.

— Нет, милорд, но я знаю, что такое горе, гнев и ненависть. Я часто наблюдала их у окружающих меня людей. На самом деле… Стюарт, — его имя с трудом слетело с ее губ, — эти чувства не покидали и меня последние десять лет. Моя мать была единственным человеком, кто меня любил, но она давно умерла. Под вашей маской я угадываю похожие на мои чувства… и они пугают меня.

— Не бойтесь. Я никогда вас не обижу.

Она отвернулась, устремив взгляд в темноту.

— Как бы ни было изуродовано ваше тело, я думаю, ваша душа страдает сильнее, и мне очень жаль вас.

— Я бы просил вас приберечь свою жалость для кого-нибудь другого, мадам, — прорычал он. — Это последнее, что мне от вас нужно.