Волк и голубка - читать онлайн книгу. Автор: Кэтлин Вудивисс cтр.№ 39

— Этим норманнам не мешало бы поучиться аккуратности, — твердо объявила Гвинет. — Пусть глодают холодные кости, но я предпочитаю горячую еду. Принеси мне ужин, да побыстрее.

Эйслинн перевела взгляд на женщину и невозмутимо ответила:

— В обычае этого дома, леди Гвинет, дожидаться хозяина, если, конечно, он не предупредил, что задержится. Я не опозорю господина неуместной спешкой.

Гвинет хотела возразить, но Хэм уже исчез. Женщина капризно нахмурилась.

— Крепостным Даркенуолда следует преподать урок почтительности.

— Они всегда были превосходными слугами, — покачала головой Эйслинн, защищая юношу. Тишину нарушил конский топот, и девушка, распахнув дверь, подождала, пока Вулфгар спешится и поднимется на крыльцо. Он подошел к ней, а остальные повели лошадей на конюшню. Окинув взглядом точеную фигурку, рыцарь пробормотал, не скрывая своего восхищения:

— Ты оказываешь мне честь, дорогая. Не думал, что ты можешь стать еще красивее, однако теперь вижу, что и совершенство нуждается в драгоценном обрамлении.

Эйслинн слегка покраснела, зная, что Гвинет ловит каждое слово. Вулфгар нагнулся, чтобы поцеловать девушку в губы, но она смущенно отстранилась и показала на Гвинет:

— Твоя сестра проголодалась, господин. Скоро ли появятся твои люди?

— Господин? — Вулфгар недоуменно поднял брови. — Быстро же ты все забыла, Эйслинн.

Девушка бросила на него умоляющий взгляд.

— Тебя так долго не было, — начала она, пытаясь отвлечь Вулфгара. — Мы уже гадали, не лучше ли поужинать, не дожидаясь вас.

Вулфгар проворчал что-то, насупился и шагнул к очагу. Он встал спиной к огню, расставив ноги, заложив руки за спину, и не сводил угрюмого взгляда с Эйслинн, занятой последними приготовлениями к ужину. Девушка прошла в комнату рядом с залом, служившую кухней, и велела подавать блюда. Она вернулась в тот самый миг, когда заворочался Болсгар, и, опустившись на колени, приложила руку ко лбу старика. Небольшой жар, решила она и дала ему напиться. Болсгар с благодарным вздохом откинулся на шкуры и, оглядевшись, увидел сначала дочь, а потом и Вулфгара. Внезапно норманнский рыцарь отвернулся от них и коснулся носком сапога тлеющего полена.

— Ты ничего не сказал о моей матери, сэр, — вдруг произнес он. — Что с ней? Здорова ли она?

— Умерла год назад, в декабре, — помолчав, ответил старик.

— Я ничего не знал, — шепнул Вулфгар. Образ матери навеки запечатлелся в его памяти в тот день, когда он навсегда уехал вместе с Суэйном. Поэтому Вулфгар сразу узнал сестру: они были похожи с матерью как две капли воды.

— Мы сообщили о ее смерти Роберу в Нормандию, — объяснил Болсгар.

— Я не видел дядюшку десять лет, — спокойно ответил Вулфгар, отрешившись от мучительных воспоминаний о матери. — Робер всегда считал меня ненужным бременем.

— Ему хорошо платили за заботу о тебе. Роберу следовало бы цените это.

— Да, — презрительно фыркнул Вулфгар, — большие деньги позволяли ему наливаться каждый день пивом и сплетничать, что его сестрица наставила рога саксу и что его племянник не кто иной, как отродье неизвестного норманна! Его, казалось, забавляло, что ни один мужчина не признал меня своим сыном.

— Но тебя воспитали, как законнорожденного! И даже посвятили в рыцари! — напомнил старик.

— Да, — вздохнул Вулфгар. — Робер сделал меня своим пажом и велел выучить всему, что необходимо воину, но лишь после того как Суэйн напомнил ему об обязанностях и хорошенько пригрозил.

Старик кивнул:

— Робер всегда был человеком легкомысленным, так что не стоило надеяться на большее. Хорошо, что я послал с тобой Суэйна.

Лицо Вулфгара словно на глазах осунулось.

— Неужели он так ненавидел меня, что не мог вынести моего присутствия?

Сердце Эйслинн разрывалось от жалости к Вулфгару. Никогда еще она не видела его таким растерянным. Девушка заметила, что глаза Болсгара сверкают от непролитых слез, однако на благородном лице не дрогнул ни один мускул.

— Узнав правду, я некоторое время тебя ненавидел, — признался старик. — Смертельная обида — сознавать, что не ты зачал такого прекрасного сына. Я считал тебя своим первенцем и гордился тобой, пренебрегая младшим сыном. Ты держался в седле куда увереннее и был намного сильнее его, и казалось, в твоих жилах текла сама жизнь. Тот слабый вялый мальчишка, который родился потом, не стал для меня утешением. Ты был плотью от плоти моей, я любил тебя больше, чем самого себя.

— До тех пор, пока мать не призналась, что я родился от какого-то норманна, чье имя она отказалась назвать, — с горечью пробормотал Вулфгар.

— Она хотела восстановить справедливость. Я восторгался бастардом больше, чем законными детьми, а она не могла этого вынести. И была готова покрыть себя позором, только бы им было хорошо. Не надо ее осуждать. Нет, это моя злоба разлучила нас с тобой. Ты, кто был моей тенью, радостью и счастьем, не сын чресел моих! Я открыл сердце другому сыну, и он вырос сильным и крепким… но погиб во цвете лет. Я бы с радостью умер вместо него. Но все, что мне осталось, — забота о сварливой девице, язык которой еще острее, чем был у матери.

Сакс замолчал, задумчиво глядя в огонь. Эйслинн всей душой жалела мальчика, отвергнутого сначала матерью, а потом человеком, которого он считал отцом. Ей хотелось коснуться его щеки и излечить боль. Она впервые видела его таким беззащитным — Вулфгар всегда казался несгибаемым и непобедимым, как неприступная крепость. Возможно ли затронуть его сердце?

Девушка уселась в большое кресло перед огнем, чтобы получше рассмотреть Вулфгара.

— Мы отослали тебя на родину матери, не зная, каким ты вернешься, — хрипло выговорил Болсгар. — Ты знал, что твой брат погиб в сражении при Сенлаке?

Вулфгар, вскинувшись, пристально посмотрел на старика. Гвинет, сверкая глазами, подступила к нему.

— Да, норманнские грабители убили его. Убили моего брата!

— Норманнские грабители? — повторил Вулфгар, поднимая брови. — Ты, конечно, имеешь в виду меня?.

— Ты сам это сказал! — вздернула подбородок Гвинет.

— Берегись, сестрица, — почти нежно улыбнулся он, — долг побежденных — угождать победителю. Неплохо бы тебе взять пример с моей Эйслинн. — Он приблизился к девушке и, положив руку ей на плечо, принялся играть тяжелой медной косой. — Она так прекрасно разыгрывает роль жертвы, что иногда я даже сомневаюсь в том, действительно ли чего-то добился.

Уголки губ Эйслинн поднялись в улыбке, но никто, кроме Вулфгара, этого не заметил. Он осторожно погладил щеку девушки.

— Да, сестра, тебе не помешает взять несколько уроков покорности у Эйслинн.

Гвинет, затрепетав от ярости, шагнула к нему. Вулфгар с насмешкой наблюдал, как она сжимает губы, а глаза превращаются в щелки.