Дерзость – не порок - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Дуглас cтр.№ 10

Как будто почувствовав его взгляд, она подняла глаза.

– В принципе ничего, – заключила она с легким равнодушием, то ли улыбаясь, то ли гримасничая. – Я этого и ожидала.

Доминик полностью потерял аппетит.

Боже! Рыба была безумно вкусна! Белле пришлось собрать всю силу воли, чтобы не застонать от удовольствия, когда она положила в рот еще один лакомый кусочек. Она чуть не размякла, заметив огорчение Доминика, но быстро взяла себя в руки. Если сейчас она даст слабину, то все пропало. Ее завоюют.

Белла не знала, как можно заниматься любовью, не испытывая чувств. Она не понимала, как это удается Доминику, и не хотела знать этот секрет. Она мечтала любить и телом и душой.

Она хотела «вечной» любви.

Доминик и вечная любовь? Ха! В лучшем случае он может пообещать ей вечность до конца недели.

Это не то.

Хотя Белла понимала, что сейчас принимает разумное решение, делает правильный выбор, все ее тело протестовало. У нее резало глаза. Начала болеть голова.

И эта чертова рыба была так вкусна!

Резким движением она поставила свою тарелку на пол перед Минки. Ароматные запахи заставили кошку выйти из своего убежища и сделали ее почти добродушной, по крайней мере, на некоторое время.

– Что за?..

– Минки, может, и примадонна, – сказала Белла, легкомысленно взмахнув рукой, словно и не заметила его возмущения, хотя сама отчаянно пыталась унять разбушевавшиеся гормоны. – Но она не заметит тут орегано, а если и заметит, то ей будет все равно. Какое у нас основное блюдо?

Она ожидала, что сейчас Доминик бросит столовые приборы, выскажет ей все, что думает по поводу ее бестактности, и выскочит из апартаментов. Она бы не стала его винить.

Доминик был бездушным бабником. Их отношения предполагали исключительно рабочий характер, а он пытался воспользоваться сложившимися обстоятельствами. Она откинулась на стуле, взяла себя в руки. Она не позволит использовать себя.

Этот роскошный ужин был лишь частью процесса изощренного обольщения. Белла не интересовала Доминика как человек. Его интересовала игра… и ее тело.

– Следующее блюдо – сюрприз, – сказал он с учтивостью, скрывающей все, кроме его внимательного взгляда.

Да, он был хорош. Ей хотелось поаплодировать его лоску и невозмутимости. Вместо этого, когда Доминик понес тарелки обратно на кухню, она поставила локти на стол, уперлась лицом в ладони и сделала глубокий вдох.

Доминик вернулся с главным блюдом. Сначала в нос ударил аромат. Он поставил поднос на стол, и у нее потекли слюнки.

Отбивная из ягненка.

Фаршированная.

С корочкой.

Белла хотела закрыть глаза и вдыхать аромат. Но и виду не подала. Белла взяла нож и вилку, чуть улыбнулась Доминику и стала отрезать нежное мясо.

О боже. Нож проходил как сквозь масло.

Она поднесла кусочек ко рту, зная, что Доминик внимательно наблюдает за ней.

Она положила отбивную в рот.

Боже мой! Белла жевала и старалась не поддаться искушению выказать восхищение. Чудом ей удавалось хранить каменное выражение лица, пока она, подобно дегустатору вин, старалась сконцентрироваться на комбинации ароматов. Отбивную она, конечно, не выплюнет. Эта еда слишком вкусна.

– Как вам соус?

Белла чуть было не рассмеялась над волнением, которое скрывалось за вежливым вопросом.

– На самом деле, вполне. – Если честно, божественно. – Только не понимаю, почему шеф для корочки предпочел кешью, а не кедровые орехи. – О нет, она понимала почему.

Белла нарочито безразлично попробовала еще кусочек. Минки замяукала. Она оттолкнула кошку ногой. Нет уж, это блюдо она ей не отдаст.

– Кедровые орешки подчеркнули бы текстуру блюда и придали бы ему оригинальность. Почему вы выбрали мерло, а не каберне?

Доминик с грохотом поставил бутылку на стол, в глазах у него как будто заискрило.

– Я не выбирал, – процедил он. – Ресторан обещал подобрать вино, идеально подходящее каждому блюду.

Белла бросила приборы в тарелку и с негодованием посмотрела на него:

– Ресторан? Вы даже вино не сами выбирали? – Она была вне себя. Он что, только позвонил, и все? – Что они там в ресторане понимают? И что это за ресторан, раз вы ему так доверяете?

– «Регенси Белльвю», – процедил он сквозь зубы. – Самый лучший.

– Ха! Мой ресторан будет лучше. – Она с отвращением оттолкнула тарелку.

Не с отвращением к пище, конечно, – несмотря на свое бахвальство, ей будет очень непросто достичь тех высот, что покорились «Регенси Белльвю», но Белла была готова к этой работе, – а с отвращением к Доминику. Он в самом деле полагал, что сможет соблазнить женщину, не прилагая серьезных усилий?

– Вам ничем нельзя угодить? – резко спросил Доминик.

– Можно угодить невинным ужином с коллегой по работе, но это ведь не по-дружески, не так ли?

Ее обвинение застало его врасплох. Он не собирался соблазнять ее, но прилагал максимум усилий, чтобы она поверила в это.

Доминик не ожидал, что она так открыто бросит ему вызов. Обычно женщины предпочитали вести хитроумную игру. Очевидно, Белла другая.

– Но если вам так хочется соблазнить, хотя бы приложите серьезное усилие!

Он был ошеломлен.

– Серьезное усилие?

– В чем, кроме неприлично большого количества денег, которые вы, впрочем, можете себе позволить потратить, выражаются ваши старания?

– Я потратил время на подготовку к ужину, – парировал он.

– Время? Сколько его потребовалось, чтобы все обсудить с шефом и составить меню? Минут пятнадцать?

Доминик выдержал ее взгляд, но поежился в кресле, и у нее дернулись губы.

– Десять минут? А за эти десять минут сколько времени вы думали сами?

Он ничего не ответил.

– Еду привез кто-то другой, кто-то другой сервировал стол. А вы просто разрядились и ждали, как я зааплодирую, подумаю, какой вы замечательный? Я так не думаю. – Белла сложила руки на груди и откинулась на спинку.

– Достаточно было бы просто поблагодарить за ужин. Я не собирался вас соблазнять, – процедил он.

Ее взгляд говорил, что она не верит ему.

Как могло все так получиться?

– Мне не понравилось, что вы сделали обо мне поспешные выводы. Обозвали меня бабником.

Она посмотрела не так уверенно:

– Вы хотите сказать, что вы не бабник?

Если он скажет «нет», то это будет откровенной ложью. Доминик нахмурился. Зачем обижаться на правду?