Картина с кляксой - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Гусев cтр.№ 31

Было жарко. Улица была пустынна и тиха. И в этой жаркой тишине дедов сарай вдруг взорвался отборной руганью – даже дверь распахнулась и ударилась в стену. Наружу вылетел дед – борода набок – и засеменил к дому. Тема догнал его и успел пнуть. Дед споткнулся, но на ногах устоял, резво заскочил в дом и захлопнул за собой дверь.

Тема стал в нее колотить, как Алешка говорит – и передними, и задними конечностями и орать на всю улицу:

– Проспал, зараза! Куда ты их дел? Продал? Вместе с гробами? А себе гроб оставил? Ложись в него, гад, заранее!

– Прекратите, гражданин! – послышался строгий голос участкового Стяпанова.

Тема обернулся, показав разъяренное лицо.

– В чем дело? – спросил участковый.

– Да так, товарищ полицейский. Повздорили чуть. – Тема враз сдулся и притих. – Два фуфыря гад зажилил!

Я чуть не подпрыгнул. Вот он и нашелся. Как папа говорил, фигурант этого дела. Член преступной группировки по кличке Фуфырь.

– Нарушаете общественный порядок. – Стяпанов постучал в окно. – Выдь-ка, Федор Михалыч.

– Не, – отозвался дед. – Побьет.

– При мне не побьет, выходи.

– Ну разве так… – Дверь приоткрылась, высунулась борода, и сверкнул один глаз из-под седой брови. – Чего надо-то?

– Вы, гражданин, отойдите в сторонку, подождите. А ты, Федор Михалыч, прекращай свою торговлю. И производство твое незаконное прикрываю. Всю округу ты, дед, взбаламутил. Додумался! Давай-ка, выходи полностью. Покажешь склад своей готовой продукции.

Дед вылез полностью, и они пошли к сараю. Строганов распахнул дверь. Мне было слышно, как участковый сначала ахнул, потом присвистнул, а потом сказал:

– Ну, ты, Федор Михалыч, прямо олигарх! Настрогал, однако… Труженик.

– Людям на пользу, – гордо ответил дед. – Старался.

– Завтра придешь в отделение. Оформим твою незаконную коммерческую деятельность.

Стяпанов запер и опечатал сарай. А Темин и след простыл! И я влип здорово: мало того, что Виталик здесь, рядом, так я еще его братом назвался. Да, тут уж без родной милиции, которая теперь полиция, не обойтись.

– А где этот шумный гражданин? – спросил меня участковый Стяпанов.

– Удрал! Федор Петрович, вы знаете, кто он?

– Ну?

– Фуфырь!

– Точно знаешь? – Участковый насторожился. – Отец-то когда вернется?

– Завтра. Этот Фуфырь на разведку приезжал. Его машина у музея осталась. Может, успеем?

– Вот я тебе успею! Марш домой! Под домашний арест! – Стяпанов выскочил на улицу, перебежал ее к дому напротив, постучал в дверь:

– Колька! Твой драндулет на ходу? Выкатывай!

Не знаю, как вся местная полиция, а участковый здесь в авторитете. Выскочил Колька, выкатил из сарая старинный мотоцикл с коляской, с полоборота завел.

Стяпанов бросился в седло, с треском помчался по улице, оставляя за собой синий выхлоп и серую пыль. Колька смотрел ему вслед с восторгом, а я – с завистью. Колька пошел домой, а я побежал к музею.

Мог бы и не бегать. Все равно бы успел. Темина «Жучка» так и стояла на газоне возле поверженного ею щита – не завелась, значит, а Тема Фуфырь сидел в коляске мотоцикла и задумчиво разглядывал кольцо наручников на своей левой руке. Другое кольцо Стяпанов запер на ручке коляски.

И самое интересное – откуда-то вывернулся Алешка.

– Ты чего здесь? – спросил я, переведя дыхание.

Он пожал плечами, как задумчивый Саид:

– Стреляли… А ты чего?

Я тоже небрежно пожимаю плечами и киваю в сторону мотоцикла:

– Да вот, Фуфыря задержал.

Я думал, Алешка позавидует, а он обрадовался. Даже загордился, что у него такой отважный старший брат. И я рассказал ему все в подробностях.

– Молодец!

Но это еще не все. И я так же небрежно бросаю:

– Вычислил, где скрывается рецидивист Виталик.

– Мухолов? – Алешка расплывается в улыбке. – Давно не виделись. Полчаса, наверное.

Я расстроился немного. Я не сомневался, что Алешка говорит правду. Он врет только ради истины и справедливости.

– Дим, нам нужно заманить его в ловушку. Она у меня почти готова. – Он деловито огляделся по сторонам. – А где дядя Стяпанов?

– В музее. Пошел звонить – у него мобильный сел. – Мобильники всегда садятся в самое неподходящее время. Но не в этот раз!

Алешка стал нашептывать мне в ухо. А потом сказал:

– Вот так пусть и напишет.

Напишет… Огрызок карандаша в Алешкиных карманах нашелся – там вообще можно найти все, что угодно. Кроме клочка бумаги.

Алешка, недолго думая, сорвал со столба какое-то старое объявление, перевернул листок чистой стороной.

– Вот теперь, Дим, они у меня попляшут. Как козлы на веревочке. – Ни разу не видел, как пляшут козлы на веревочке. – Иди! А я на всякий случай участкового приторможу.

Я подошел к Фуфырю и тихо сказал:

– Напиши маляву Витальке. Я передам.

– А чего писать-то? – Какие же они тупые! Хапнуть и убежать ума хватает. Но не больше. И я продиктовал:

– «Меня взяли копы. Шухер в музее остыл. Картины исчезли. Пацана, что тебя сдал, я вычислил. Завтра утром будет в сторожке на бывшей пристани. Он знает, где картины».

Я взял у него записку, прочитал. Все правильно, кроме грамматики. Ну и почерк еще тот…

– С меня фуфырь, – с благодарностью в голосе произнес… Фуфырь.

Почти тут же из музея вышли Алешка и Стяпанов.

Участковый, увидев меня, напомнил про домашний арест. И стал дожидаться полицейскую машину. Алешка вприпрыжку, беззаботно поскакал домой. А я остался решать непростую задачу: как же мне передать записку Виталику? Из рук в руки, минуя графского дворянина. Ведь Виталик-то знал меня…

На мое счастье, устало возвращался от своих березовых этюдов молодой художник Истомин. И я все ему рассказал. Ну… почти все. Он взял записку и с сомнением спросил:

– От Шерлока Холмса не попадет?

– Вам не попадет, – уверил я. – И вы же не хотите, чтобы его дети подверглись опасности.

Мы вместе дошли до Лесной, я притормозил, а Истомин направился к терему дачника. И скоро вернулся. И вот что рассказал.

– Все путем, Дим. Дачник сначала уперся, мол, никого у меня в доме, кроме меня самого, нет, а потом не устоял. Позвал вашего Виталика. Мне показалось, что он еще не научился читать. Или уже разучился. Он, Дим, долго шевелил губами, а потом сказал: «Что за хрень?», и прочитал вслух: «Продается коза. Четырехлетка. Комолая. Ведерница. Звать Лизка». Хорошо я догадался посоветовать ему перевернуть листок – я было и сам чуть не подумал, что это шифровка.