Разбойник и леди Анна - читать онлайн книгу. Автор: Джин Уэстин cтр.№ 55

Второй моряк расхохотался, видя, как Джон отирает воображаемую слезу.

– Но ведь ты не вернул ей шкатулку с деньгами, предназначенными для приданого? Или все-таки отдал?

– Да, я это сделал, парень. Не все, конечно. Тысячу фунтов взял себе, а две тысячи оставил ей в качестве приданого. И добавил, что любой настоящий мужчина будет ее любить ради нее самой и двух тысяч.

Джон рассмеялся.

– Но ты ведь сказал, что она по доброй воле пошла с тобой через пустошь, поцеловала тебя, и не только поцеловала, – напомнил Джону первый моряк, жаждавший подробностей.

– Да, это так, – согласился Джон, улыбаясь. – Она от души и долго целовала меня при свете молодого месяца, после чего я проникся уверенностью, что ее жених не бросит такую горячую штучку из-за потери несчастной тысячи, как было записано в брачном контракте.

Первый моряк хлопнул себя по ноге и загремел:

– Да я бы пожертвовал добрым именем матери, чтобы увидеть лицо этого человека, когда она ему рассказывала, что Джентльмен Джонни Гилберт отобрал у нее тысячу фунтов и сорвал несколько поцелуев.

Джон усмехнулся:

– Мне пришла в голову точно такая же мысль, ребята. Поэтому, пользуясь ночной темнотой, я последовал за каретой в Чиппинг-Нортон, держась все время на безопасном расстоянии, а на следующее утро подслушал разговоры о том, что жених принял две тысячи фунтов, но велел плачущей девице возвратиться к отцу и привезти еще одну, В противном случае аннулирует брак.

– Ах, грязная крыса! – в один голос воскликнули оба стражника.

– Именно так. И вы согласитесь со мной, что он нуждался в хорошем уроке. Поэтому, мои славные джентльмены, я остановил его на Оксфордской дороге среди бела дня, освободил от тех двух тысяч и прочел нотацию о том, что не следует использовать хорошеньких женщин в корыстных целях. Я также отобрал у него коня и пустил его пешком и без штанов, чтобы у него было достаточно времени поразмыслить о своих грехах.

Стражники расхохотались.

Джон тоже рассмеялся. Воспоминание об унижении чванливого молодого аристократа было приятным.

– Жаль, что я никогда не узнаю о том, счел ли он достойной невесту с одной тысячей фунтов, которую не хотел принять с двумя.

Стражи разразились хохотом, похожим на блеяние. Услышав его, капитан появился на трапе, ведущем на корму.

– Узник уже достаточно надышался, – заметил он. – Отведите его вниз и не спускайте с него глаз. Он гораздо умнее вас, остолопов. И позаботьтесь о том, чтобы не он смеялся последним.

– Да, капитан, сэр!

Они поспешили схватить Джона.

Бросив прощальный взгляд на побережье Сассекса, исчезавшего за кормой, Джон оказался на трапе, ведущем вниз, в узилище, куда его провели по узкому проходу, через кубрик, и приковали к перегородке, отделявшей кубрик от небольшой каюты, превращенной в склад.

– Капитану шлея под хвост попала, Джон, – сказал, усмехаясь, один из стражей.

Джон лукаво подмигнул ему:

– Капитаны и лорды – одного поля ягода. Их зло берет, когда простой народ на свободе и развлекается.

Парень рассмеялся и повернулся к товарищу, чтобы повторить ему слова Джона, и при этом показал нож, спрятанный в заднем кармане полотняных штанов. Но этот узкий проход был не лучшим местом для побега. Джон надеялся, что позже ему представится такая возможность. Ему удалось рассмешить двух матросов своими рассказами о грабежах на большой дороге, и это несколько ослабило их бдительность. Он молил Бога, чтобы они и впредь относились к нему дружелюбно. Каждый из них был вооружен пистолетом, и если бы они препроводили его на «Хлою», представился бы шанс захватить оружие и сбежать перед самым отплытием в колонии на Ямайке. Этот шанс был последним, у Джона не оставалось больше ничего ценного, что можно было бы обменять на свою жизнь. Он обещал стражникам начертить карту мест, где разбойники прятали свои сокровища, но они были слишком тупы и лишены воображения, чтобы представить богатства, которые нельзя потрогать или увидеть.

Джон уселся в крошечной каюте, пахнувшей прежним грузом из Индии – чаем, коноплей и специями, пропитанной также влажным запахом тинистой воды, пробивавшимся снизу, и его тотчас же приковали к перегородке. Оба стража отдыхали на мостках, и он вполуха слушал их скабрезные разговоры о том, что бы они сделали с новобрачной, о которой он им рассказал, если бы она попала к ним в руки.

Иногда Джон издавал одобрительное кряхтенье, чтобы вдохновить их на продолжение разглагольствований, а сам в это время думал об Анне, но не о том, что могло происходить с ней в эту минуту, потому что эти мысли были слишком мучительны, а о том, что произошло между ними. Он старался сосредоточиться на подробностях, вспоминая, как она выглядит, как он к ней прикасался, как они занимались любовью в доме Нелл и на барже доктора Уиндема.

Может быть, он ошибался в оценке ее брака? Этот вопрос мучил его долгими днями и ночами. Всегда лучше жить или умереть вместе, даже медленной и страшной смертью от рук палача, чем каждый день умирать порознь.

Джону особенно нечем было гордиться. Так сложилась у него жизнь. Однако он не совершал ни бесчестных, ни глупых поступков. И тем не менее сейчас его увозят, закованного в железо, на смертоносные плантации сахарного тростника на Ямайке, а негодяй Уэверби, отнявший у него Анну, творит свое черное дело. Джон слишком хорошо это представлял, и ему становилось дурно, когда он вспоминал отчаянное, потерянное лицо Анны во время их последней встречи.

Проклятие! Кто же в конечном итоге оказался глупцом?

Наблюдая за стражей, поглощенной игрой в кости, Джон потрогал болты, удерживавшие его оковы в перегородке. И сразу обнаружил, что один из них расшатался. Джон принялся расшатывать его изо всех сил, двигая им взад-вперед по старому, потрепанному морской водой дереву.

Вечером он сидел прямо, держа руки за спиной, и продолжал трудиться над болтом, хотя пальцы были уже в крови и саднили.

В какой-то момент ночью Джон почувствовал, что корабль больше не движется в узком проливе, ведущем к Атлантике.

Торговое судно качалось на мертвой зыби, и казалось, потеряв скорость, собирается войти в гавань.

Джон принялся работать быстрее. Возможно, еще рывок, и ему удастся выдернуть болт из перегородки. Но Джон заблуждался: болт все еще крепко держался в дереве, а звон его цепей мог встревожить стражников, и они тотчас же заменили бы болты.

Джон смутно различал звук отбиваемых склянок, показывающих время, и понял, что близится утро. При первых же лучах солнца они встанут на якорь в гавани Саутгемптона и его переправят на «Хлою».

Незадолго до рассвета один из стражников проснулся и пошел завтракать. Второй все еще спал.

Джон потрогал болт. Он зашатался, но выдернуть его из дерева не удалось. Джон пал духом и измученный, уронил голову на колени.