История любви в истории Франции. Том 4. От великого Конде до Короля-Солнце - читать онлайн книгу. Автор: Ги Бретон cтр.№ 8

Через неделю Конде наголову разбил гарнизон Шарантона, оставив на месте более двух тысяч убитых. Вождей мятежа это не взволновало. Никакие жертвы не могли привести их в дурное расположение духа. В то время как у ворот столицы происходила резня, мадам де Лонгвиль устраивала скрипичные вечера в своей спальне (где обычно заседал военный совет Фронды), а мадам де Буйон танцевала. Что до коадъютора, то во дворец архиепископа каждый вечер приводили маленьких белошвеек с ласковыми руками, и те помогали ему на время забыть о политике при помощи хороню известных средств…

В течение многих недель под стенами Парижа велись сражения. Смерть косила тысячами солдат королевы и солдат Гонди, ничего не понимавших в этой странной войне. Несчастные крайне удивились бы, если бы им сказали в последнюю минуту, что гибнут они из-за добродетели прекрасной булавочницы…

* * *

Вскоре ветер Фронды задул с такой силой, что под его напором зашатался трон.

Конде был испуган угрозой, нависшей над короной, и ему пришла в голову одна мысль. Зная, что ярость народа направлена, в сущности, против одного Мазарини, он решил удалить итальянца, подобрав королеве нового любовника. Выбор его пал на молодого маркиза де Карее. Это был самодовольный щеголь, благосклонно принятый при дворе. Принц внушил ему, что королева с недавних пор смотрит на него жадным взором.

— В возрасте Ее Величества [18] начинают интересоваться молоденькими мальчиками. Постарайтесь быть с ней как можно более обходительным, и ваша будущность обеспечена.

Ослепленный надеждой, маркиз устремился во дворец и, быстро сговорившись с главной камеристкой королевы мадам де Бове, начал с блеском играть роль нежного воздыхателя.

Поначалу регентше, казалось, польстило это ухаживанье, и Конде потирал руки в предвкушении успеха. Он был убежден, что Анна Австрийская, чья пылкость была ему хорошо известна, не устоит перед бархатными глазами Жарсе и что царствованию кардинала скоро придет конец.

Когда он счел, что настал подходящий момент, то послал молодому человеку записку с одним словом: «Нападайте!»

Юный фат ожидал только этого приказа. Отправившись в гостиную, где сидела королева, он приблизился к ней почти вплотную, не сводя с нее зовущего томного взора. Анна Австрийская тогда еще не подозревала о ловушке, подстроенной Конде; однако ей, безумно влюбленной в Мазарини, крайне не понравилось поведение молодого человека.

— Послушайте, господин де Жарсе, — вскричала она с раздражением, — вы просто смешны со своей назойливостью. Мне сказали, что вы строите из себя моего поклонника. Подумайте, какой отчаянный волокита! Мне просто жаль вас. Вам место в Петит-Мезоне [19] . Правда, безумие ваше не должно никого удивлять, ибо оно у вас в роду! [20]

Мадам де Мотвиль, бывшая свидетельницей этой сцены, в своих «Мемуарах» добавляет: «Бедняга был так поражен, словно в него ударила молния. Расстроенный и бледный, он немедленно удалился».

Маневры Конде потерпели неудачу. Королева осталась верна кардиналу.

А Фронда продолжалась.

Благодаря усилиям Гонди она внезапно распространилась по всей Франции.

Тогда королева по совету Мазарини, который начинал дрожать под своей сутаной, согласилась вступить в переговоры. Парламент отправился в Сен-Жерменак-Ле, и, несмотря на все козни коадъютора, 1 апреля был подписан мир. Анна Австрийская капитулировала, сделав огромные уступки и даровав амнистию всем участникам Фронды; но против Конде, подославшего к ней маленького маркиза де Жарсе, затаила злобу. 18 июня 1650 года принц был арестован вместе с братом и герцогом де Лонгвилем.

Добрый парижский народ, чье непостоянство уже в те времена поражало непредубежденного наблюдателя, с ликованием встретил известие об этом аресте Мадам де Шувиньи бароном де Бло [21] . В них, правда, больше

Парламентская Фронда завершилась. Начиналась Фронда принцев.

В 1651 году Мазарини, которому по-прежнему не давали покоя опасные и влиятельные подстрекательницы, приказал изгнать нескольких графинь. По Парижу тут же разошлись ядовитые куплеты, написанные Клодом де Шувиньи, бароном де Бло3. В них, правда, больше доставалось не кардиналу — «иностранцу без роду и племени», а Анне Австрийской, которую автор песенок именовал шлюхой, выражая надежду, что ему удастся когда-нибудь ее придушить.

Мазарини был крайне недоволен, но смолчал. Однако через несколько недель полиция доставила ему новые куплеты, где кардиналу предлагалось убираться вон, поскольку «для госпожи Анны, если она захочет, можно подобрать всадника получше, чем Его преосвященство».

На сей раз кардинал вышел из себя. Он заявил королеве, что не желает оставаться в Париже, ибо народ его ненавидит. Анна Австрийская разрыдалась. Мысль о том, что придется вернуться к целомудренной жизни, приводила ее в ужас. Всю ночь она горько плакала, ворочаясь в постели и испуская пронзительные крики, но кардинал остался непреклонен.

6 февраля 1651 года, надев красный мушкетерский плащ и шляпу с перьями, он тайком выскользнул из Лувра в этом необыкновенном костюме, а неделю спустя уже находился в полной безопасности у епископа Кельнского…

Покинутая королева впала в отчаяние, на которое придворные взирали с понимающей улыбкой. Добрые же парижане отпускали добродушные, хотя и несколько фамильярные шутки:

— Она сама не своя, когда рядом нет кардинала, чтобы положить ей руку на задницу.

Надо признать, это было очень далеко от изысканного языка, каким будут изъясняться в сходных ситуациях персонажи Расина.

Вскоре Анне Австрийской пришла в голову безумная мысль самой отправиться к возлюбленному, без которого она не могла существовать. Она поделилась своими планами с несколькими доверенными лицами, в результате чего о ее намерении бежать из столицы стало известно фрондерам. Коадъютор вновь поднял чернь, и разъяренная толпа окружила Пале-Рояль.

Тогда королева решилась на удивительный поступок. Приказав открыть двери дворца, она велела гвардейцам впустить непрошеных гостей. Народ устремился в гостиные. Анна Австрийская с улыбкой встретила своих подданных.

— Я пригласила вас, — сказала она, — потому что окружена врагами и только с вами чувствую себя в безопасности.

Это был ловкий ход, и толпа остановилась в замешательстве. Тем не менее раздались голоса: