История любви в истории Франции. Том 2. От Анны де Боже до Марии Туше - читать онлайн книгу. Автор: Ги Бретон cтр.№ 81

Прелесть, грация, звук голоса волшебный День и ночь преследуют меня. Если б только мог я вам поведать, Как тоскует сердце, вас любя.

Девушка была в восторге от поэмы и в ответ прислала принцу изящный сонет, который для нее сочинил все тот же Депорт.

Через несколько дней м-ль де Рие и герцог Анжуйский нашли приют своим молодым силам и жару души в одной из комнат Лувра.

* * *

И сразу молодая женщина проявила столько увлеченности, столько фантазии, столько огня, что принц должен был признать, что в жизни не встречал такой партнерши, а потому, желая отплатить ей за все «монета за монетой», сам начал творить чудеса.

Отныне ночи их превратились в настоящие битвы, из которых оба выходили расслабленными, умиротворенными, стихшими, очищенными силой своего вожделения.

Герцог Анжуйскин очень нуждался в упражнениях такого рода, потому что вот уже несколько месяцев его здоровье подрывала любовь чистая и целомудренная, а ведь всем известно, что нет ничего хуже для здоровья, чем такой вид любви.

Герцог действительно был влюблен в хорошенькую и умную Марию Клсвскую, жену принца Конде. Ее целомудренное поведение вызывало у него преклонение, делало его сентиментальным, взволнованным, трепещущим, напряженным, суеверным. Подавляя в себе сексуальное влечение, он опьянял себя воздыханиями о «своей даме» и считал себя на вершине блаженства от одного лишь мучительного удовольствия спеть в церкви то же песнопение, что поет она.

Платоническое и лишающее сил обожание, которое он питал к Марии Клевской, было, к счастью, компенсировано его здоровыми отношениями с Рене де Рие.

Его целомудренная любовь возникла довольно странным образом во время бракосочетания короля Наварры и Маргариты Валуа <Брак будущего Генриха IV, сына Антуарй де Бурбона, с будущей королевой Марго состоялся 18 августа 1572 года.>. После одного очень бурного танца, вспотев от жары и возбуждения, она зашла снять с себя мокрую рубашку в комнату по соседству с бальным залом. Через несколько мгновений туда же явился Генрих, только что протанцевавший фарандолу, чтобы вытереть потное лицо. Думая, что берет полотенце, он схватил рубашку Марии и провел ею по лицу. «Его чувства, — сообщает историк, — мгновенно пришли в сильное волнение, и, увидев, что оказалось у него в руках, он проникся безграничной любовью к обладательнице этого благоуханного и еще хранившего тепло белья».

Потом он вернулся в зал, где принцы уже снова танцевали под звуки скрипок, и после осторожных расспросов узнал, кому принадлежит рубашка…

На следующий день Мария Клевская получила пламенное послание и была сильно взволнована, узнав, что соблазнила самого красивого принца в мире. А вскоре она и сама влюбилась…

Тогда Генрих обратился к герцогине Неверской, сестре Марии:

«Умоляю вас, — писал он, — поскольку вы мой друг… я прошу вас со слезами на глазах и руками, воздетыми в мольбе. Вы знаете, что значит любить. Судите же, заслуживаю ли я такого обращения от моей дамы, нашего общего друга, которая, как бы там ни было, может воспользоваться своей властью, когда пожелает. Я клянусь ей в самой верной дружбе на свете. Вы будете моим гарантом, прошу вас, чтобы я не выглядел лжецом».

М-м де Невер сумела так убедительно выступить в защиту воздыхателя, что Мария, в конце концов, дошла до того, что позволила герцогу носить на шее свой маленький портрет.

Потом она согласилась на свидание, и они, дрожа от волнения, смогли взять друг друга за руки.

И с тех пор, сгорая от любви, они регулярно встречались, благодаря потворству герцогини Неверской, и эта целомудренная связь освещала им жизнь.

Само собой разумеется, Рене тут же сообщили о тайных свиданиях ее любовника. Она не стала устраивать никакого скандала, но отомстила, сделав своим любовником Линьроля. Узнав об этом, говорит Соваль, «герцог подверг фаворита такому наказанию, какого только и заслуживала его наглость»: он был убит.

Рене, со своей стороны, попросила прощения, и все снова пришло в нужный порядок.

* * *

Получая физическое удовлетворение от красотки из Шатонефа и духовное — от Марии Клевской, герцог Анжуйский мог бы жить вполне счастливо. Но обстоятельства вынудили его расстаться с обеими, и это перевернуло всю его жизнь. В конце сентября 1573 года в результате совершенно немыслимых интриг Екатерина Медичи добилась его избрания на Польский престол, и в качестве короля Польши герцогу пришлось выехать в Краков.

Со смертельной тоской в душе он оставил обеих женщин и последовал за усатыми министрами, прибывшими за ним в Париж.

Рене де Рие очень быстро нашла себе другого любовника, но Мария была безутешна.

Что же до Генриха, то он, лишившись такого выхода своей энергии, как Рене, вознес свою любовь к Марии на еще большую высоту и превратил свою Даму в настоящего идола, которому отправлял письма, подписанные собственной кровью.

Обезумев от страсти, он совсем забросил польские дела, в которых, впрочем, ничего не смыслил, и только заваливал друзей письмами, предметом которых была только она, Мария. Вот одно из них, полученное Бове-Нанжи:

«Я так ее люблю, вы знаете. Вам следовало сообщить мне о ее судьбе, чтобы оплакать, как это делаю я. Больше я не скажу об этом ни слова, потому что от любви чувствуешь себя, точно во хмелю…»

Да, влюбленный человек всегда немного опьянен, и Генрих этим своим состоянием, своим странным поведением сбивал поляков с толку. Ему ничего не стоило неожиданно прервать заседание совета, чтобы нацарапать несколько нежных слов, которые тут же с курьером отправлялись в Париж, или влюбленно разглядывать портрет Марин в то время, как министр делал ему доклад, а то и записывать стихи собственного сочинения на обороте писем какого-нибудь посла. В общем, все вокруг смотрели на него как на довольно странного монарха, а приближенные к краковскому двору, прижавшись усами к уху собеседника, шепотом высказывали свое разочарование…

Генрих был человеком слишком тонким, чтобы не заметить растерянности всех этих славных людей;

и все-таки он ничего не сделал, чтобы как-то наладить дела. Вместо этого он запирался в своем кабинете и всласть грезил о том дне, когда сможет сжать в своих объятиях Марию и погасить огонь, пылающий в его груди.

Вскоре мысль обнять свою Даму уже не удовлетворяла его, поэтому он решил похитить ее у Конде (добившись от папы прекращения их брака) и жениться на ней.

Пока Генрих, сидя в Польше, погружался в мечты, в Париже Карл IX продолжал свои изматывающие любовные подвиги с единственной целью забыть о Варфоломеевской ночи, воспоминание о которой продолжало преследовать короля так, что здоровье его опасно ухудшилось. Вскоре Карла, обессиленного, с горящим от жара лицом, пришлось перевезти в Венсенский замок, который тогда считался местом отдыха. Однажды вечером Мари Туше пришла проведать его и осталась ночевать. Эта ночь стала роковой для больного туберкулезом короля. Один историк без колебаний утверждал, что Карл IX «ускорил свою смерть любовными утехами, которым предался и некстати, и без меры…»