Шекспир должен умереть - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Леман cтр.№ 44

Вот тут, пока Соня первой принимала освежающий душ, я, принявшись от скуки рассматривать ее зарисовки и неоконченный шедевр на холсте, вдруг замер над самым обыкновенным рисунком. Представьте себе небрежно-стремительные линии карандаша: фигура слегка сутулящегося малого в средневековом одеянии, пара-тройка восторженных физий вокруг…

И вновь меня игриво царапнула какая-то деталь — что-то простое, очевидное, что в очередной раз готово было соскользнуть с крючка. Я разложил рисунки веером, не в силах понять, что конкретно меня зацепило, а когда, наконец, понял, то едва не хлопнул себя по лбу — ведь все было элементарно!

Я вскочил, достал нашу видеокамеру и поспешил подключить ее к телеэкрану, отмотав запись на самое начало турнира: выезд ведущего, горны, круг почета всех участников… Вот он — Ланселот Озерный! Вернее, убийца в наряде славного рыцаря. И та же деталь, что и на рисунках Сони!.. На пару минут я вновь задумался: а, собственно, почему эта деталь сразу не бросилась мне в глаза, ведь все это — и рисунки, и фигуры реальных людей — я видел, мог сравнивать?

Что ни говори, а человеческая голова — это в своем роде архив, свалка всех, малых и значительных событий жизни, уникальная штучка — этакий бездонный колодец, в котором в любой момент может всплыть нечто неожиданное. Во всяком случае, все это относится к моей собственной голове: пусть в ней не все аккуратно разложено по полочкам, зато ничего не пропадает, так что в самый неожиданный момент может внезапно припомниться некая мелочь, которая и поможет решить самую запутанную загадку.

Я постарался вспомнить день турнира. Конечно, тогда я еще не знал о затевающейся драме, а потому смотрел на рыцарей в общем и целом — внушительные, на могучих лошадях, с неподъемными копьями в руках. А вот теперь, отыскивая конкретную деталь в фигуре Ланселота Озерного, я легко отвечал на вопрос: кто прячется под тяжелым шлемом? Кстати сказать, и сегодняшнее замечание Сони по поводу аромата сандала в момент второго убийства также прекрасно вписывалось в картину — я тут же припомнил, где именно на меня пахнуло ароматом кюре-убийцы!

Я глубоко вздохнул и потер руки. Итак, ответ есть. Возможно, будет достаточно трудно доказать виновность убийцы, придется искать недостающие улики и прочее, потому как мои доказательства строятся лишь на мелких деталях и элементарной логике, и тем не менее…

Что ж, вот теперь мне нужно было уговорить Соню провести несколько часов до сна в гордом одиночестве, а самому срочно отправляться прямиком в полицию, чтобы преподнести инспектору Бонду убийцу — как говорится, на белой тарелочке с лазурной каемочкой.

Я прибыл в отделение полиции как нельзя кстати: при виде меня инспектор Бонд подозрительно нахмурился, что меня слегка удивило — слишком я привык к тому, что он постоянно улыбался самым приветливым образом.

— Послушайте, откуда вы узнали?

Это была его первая реплика, благодаря которой, в свою очередь, нахмурился я:

— Не пугайте меня, инспектор! Вы хотите сказать, что-то еще случилось?

Он пару минут мрачно рассматривал меня и, наконец, кивнул:

— Точно, случилось. А вы не знаете?

Я прижал руку к груди.

— Совершенно ничего не знаю о новых событиях. Так что случилось?

Инспектор кивнул на телефон на своем столе.

— Только что мне позвонил профессор Хатвилл и едва ли не в истерике сообщил, что пропала мисс Мимозин. Она должна была прийти к нему и не пришла, а когда профессор позвонил ей, в ответ кто-то визгливо послал его к черту, выкрикнув буквально следующее: «Роза — моя!»

Я перевел дух — как хотите, но это известие только подтверждало мое подозрение в адрес одного лица.

— Вот как? — Я улыбнулся, возможно, немного криво. — А профессор никого не заподозрил — по голосу, по своим собственным соображениям, догадкам?

Инспектор покачал головой.

— Он подавлен и растерян, и ему ничего не приходит в голову. Он никого не подозревает и до сих пор свято уверен, что у него нет врагов.

Что ж, профессор оставался верным самому себе, даже когда у него из-под носа увели невесту!

Я усмехнулся.

— Послушайте, инспектор, я полагаю, нам стоит отправиться на поиски мисс Мимозин в Стратфорд.

— В Стратфорд?

На его лице отразилось такое искреннее недоумение и изумление, что я, не удержавшись, рассмеялся.

— Да, в Стратфорд-апон-Эйвон, на родину Шекспира. Ведь мисс Мимозин пропала вместе со своим автомобилем?

Он рассеянно кивнул.

— Совершенно верно. Как удалось выяснить, она села в свой автомобиль марки «Форд», сказала соседке, что отправляется к своему жениху, и все — больше ее никто не видел. Но при чем тут Стратфорд?

— При том. — Я двинулся на выход. — Не будем терять времени — давайте как можно быстрее отправимся в Стратфорд. Желательно взять полицейских в сопровождение. Поспешим! Я расскажу вам по дороге, как представляю себе все дело.

Все гениальное — просто, и у каждой самой замудренной загадки есть простой, если не банальный, ответ, который сам собой придет, стоит лишь разложить все по полочкам — вспомнить всю последовательность событий, вовремя и не вовремя прозвучавшие реплики, чьи-то внезапные слезы и раздражение. Но для того, чтобы вдруг понять общий смысл всего, как правило, необходима мелочь — деталь, общая в двух, казалось бы, совершенно не связанных картинках.

— Не помню, кто сказал, что все начинается с любви — и войны, и жизнь, и смерть. Так и в этом деле: заявление, что убийство на турнире замешено на любви, лично я услышал еще при нашей первой, случайной встрече с парой Роза — Нат Хатвилл. Но тогда все мы только рассмеялись, полагая, что у самоуверенной Розы — мания величия. А ведь она была абсолютно права!

Мелкие детали попросту не бросаются в глаза, и лишь по прошествии времени, словно сами собой, вдруг складываются в завершенную картину, где все ясно и понятно: вот — жертвы, вот — причины, а вот — он, убийца с творческим подходом. И вот тогда ты словно вновь слышишь все те реплики, отдельные слова и запахи, что за руку привели тебя к твоим открытиям.

Инспектор с интересом слушал меня, словно пытаясь понять, к чему я клоню. Не выдержав, он махнул рукой.

— Кого вы имеете в виду, говорите сразу, не то я сойду с ума. Кто же?..

Я вновь улыбнулся кривой улыбкой.

— Ларри Брайт, прошу любить и жаловать, последний романтик и ведущий Шоу сов в замке Уорвика.

Инспектор первые мгновенья смотрел на меня с искренним изумлением. А что вы хотите? Вот так сразу и не поверишь, что последний романтик Ларри и есть трижды убийца.

Я кивнул.

— Точно! Давайте для начала вспомним первое убийство: когда уже, казалось бы, всем было известно о том, что вместо профессора Хатвилла жертвой пал студент Питер Санин, в зал, где вы вели допрос, вдруг ворвался заплаканный Ларри. Вспомнили? Его слова о том, что сова нашептала об убийстве. При этом парень плакал. Но вы подумайте: а к чему, собственно, ему было так рыдать? Кто ему Санин? Абсолютно никто. Но почему в таком случае его смерть так задела беднягу Ларри? А ведь все объясняется просто: Ларри, проткнув соперника копьем, поспешно поскакал к дому Перкинса, где молниеносно переоделся, отпустил лошадь, а сам окольными путями поспешил вернуться в питомник, чтобы привести себя в порядок. Ему неоткуда было узнать, что произошла подмена и на месте Хатвилла оказался совершенно другой человек! Понимаете? Перед нами парень играл горе по потере любимого профессора…