Правила крови - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вайн cтр.№ 18

Генри «безумно влюбился» в Джимми и, разумеется, она в него.

— Они были созданы друг для друга, — говорит Лаура. — Доктор Нантер очень хотел на ней жениться, все время просил ее руки, но она каждый раз ему отказывала.

Я спрашиваю почему — ведь они любили друг друга.

— Отец доктора Нантера был против. Он категорически запрещал сыну иметь какие-либо отношения с моей бабушкой. Вот почему влюбленные встречались тайно. Вот почему он снял тот маленький домик у черта на куличках — в то время это было у черта на куличках. Чтобы не узнал отец.

Я сочувственно киваю. Нет смысла говорить ей, что в 1874 году Генри было тридцать восемь, он уже более десяти лет не получал содержания от отца, а самое главное, что старый владелец мануфактуры умер в 1873-м, пролежав два года парализованным после удара. Генри не женился на Джимми Эшворт потому, что в 1870-х мужчины его положения не брали в жены таких женщин. В их глазах все люди делились на три пола: мужчины, добропорядочные дамы и падшие женщины. Добропорядочной женщиной в жизни Генри была Оливия Бато, она пребывала на пьедестале, тогда как Джимми, если когда-либо и поднималась туда, то давно была с него свергнута.

Если Лаура думала, что я ей поверю, то, наверное, пыталась бы убедить меня, что отношения между Джимми и Генри были исключительно невинными и Генри время от времени просто приезжал на чай к любимой женщине, но ни разу не тронул ее даже пальцем. Наверное, она понимает, что это было бы слишком даже для меня. Лаура окидывает меня испытующим взглядом и признает, что у нее нет фотографии с изображением ее бабушки и моего прадеда. В те времена процесс фотографирования был долгим и утомительным, не таким, как сегодня, что позволяло от него уклоняться. Лаура рассказывает мне о драгоценностях, которые Генри дарил Джимми — часть их перешла к ней. Не хочу ли я взглянуть на фотографию ее дочери с красивой брошью в виде звезды, с настоящими бриллиантами. Я отвечаю, что хочу, хотя насчет бриллиантов у меня есть сомнения. Человек, подаривший второй невесте обручальное кольцо, оставшееся от первой, не станет преподносить бриллианты любовнице.

— Ему устроили брак с мисс Элинор Хендерсон, — продолжает Лаура. — Он был несчастен и вместе с моей бабушкой провел много вечеров, отчаянно пытаясь придумать, как избавить его от этого, но они его накрепко связали.

Я спрашиваю, кто такие «они», и Лаура отвечает, что речь идет об отце Генри и мистере Хендерсоне, которые были «деловыми партнерами».

— О его браке с этой Элинор было объявлено в августе, и им с Джимми пришлось расстаться.

Последнее ее замечание выглядит довольно точным. Если я не ошибаюсь, пентаграммы в дневнике исчезают примерно в это время. В разговор вступает Дженет, напоминая мне, что Джимми вышла замуж двумя месяцами позже. По ее утверждению, Леонард Доусон был преданным поклонником ее бабушки еще в те времена, когда она не была знакома с Генри, но ему приходилось боготворить ее издалека.

— В те времена таких называли нежеланными ухажерами, — замечает Лаура. — Он вечно ошивался поблизости, преследовал ее, стоял на улице, где она жила, и смотрел в ее окна. — Она немного пугает меня, пропев надтреснутым сопрано несколько подходящих к случаю строк из «Моей прекрасной леди». — Ну а когда доктор Нантер — к тому времени он был уже сэром Генри — был вынужден расстаться с ней, а она с ним, то Джимми естественным образом обратилась к Лену. Думаю, можно сказать, что ее толкнуло к нему разочарование.

— Что случилось с домом?

— С домом?

— На Чалкот-роуд, в районе Примроуз-Хилл. Что с ним случилось?

— Дом принадлежал ей, разве не так? Они с Леном остались в нем, там же началась их семейная жизнь, там родилась моя мать. Потом они продали этот дом и переехали на Кинг-Кросс.

Я чувствую облегчение. Сам не знаю почему, не понимаю, какая мне разница. Возможно, потому, что мне не хочется записывать Генри в ряды законченных подонков, без единой — насколько я мог до сих пор судить — симпатичной черты. Но теперь одна появилась. Оставив Джимми, он отдал ей дом. Хотя, скорее всего, просто продолжал платить арендную плату. А может, он дал ей и мужа? Не исключено. В свидетельстве о браке Леонард Доусон назван носильщиком. Интересно, где он служил, на железнодорожном вокзале или в больнице? Дом, муж и приличная сумма денег? Пятьсот фунтов. Похоже, у Генри не такая черная душа, как я думал.

— Можно сказать, она обошла доктора Нантера — то есть сэра Генри — на финише. Он женился на той Элинор лишь в 1884 году. Она была вашей прабабушкой.

Я не спорю. Бессмысленно пускаться в долгие объяснения. Элинор могла бы стать моей прабабкой, если бы не погибла ужасной смертью, а Генри женился бы на ней, но этого не случилось. Он женился на ее сестре. Я не рассказываю об этом Лауре и Дженет.

Подходит официант с подносом печенья, и дамы выбирают себе сладости. Монитор светлеет, и на нем появляются результаты голосования: 66 «за» и 82 «против». Мы отвергаем поправку. Лаура начинает рассказывать о своей матери, родившейся в 1884 году, о своем счастливом детстве в Примроуз-Хилл, о том, как няня водила ее гулять в Риджентс-парк.

Все это время я спрашиваю себя, кого они мне напоминают, но так и не нахожу ответа. Лаура не сказала мне, когда именно в 1884 году родилась ее мать, и я не собираюсь спрашивать. Это я сам могу без труда найти в архивах. У Лена Доусона и его жены, похоже, было еще пять детей — по словам Лауры, все счастливые, успешные и обеспеченные. Дженет добавляет, что в их семье все живут долго, и с гордостью сообщает, что тетя ее матери по имени Элизабет, дочь Джимми, родилась в 1891-м (кстати, в том же году, что и Сара Нантер) и дожила до конца 80-х годов XX века.

Мы допиваем чай и возвращаемся тем же путем, что пришли сюда. Я спрашиваю, можно ли мне позаимствовать почтовую открытку из серии красавиц в качестве иллюстрации к биографии прадеда, которую напишу, и Лаура неохотно соглашается.

— Но пока вам открытка не нужна, да? — спрашивает Дженет.

— Вероятно, еще года два или три, — отвечаю я, а затем спохватываюсь — невежливо говорить такое человеку, родившемуся не позже 1923 года.

Чувства Дженет явно совпадают с моими. Она поспешно говорит, что открытка будет у нее в полной сохранности и что я обязательно получу ее, когда потребуется. Потом рассказывает о генеалогической таблице, составленной ею, которая иллюстрирует плодовитость и чадолюбие Мэри Доусон. С 1903 по 1918 год она родила восемнадцать детей.

— Все они выросли здоровыми, и у всех были дети, — с гордостью прибавляет Лаура.

Мы подходим к комнате принцев, и Дженет интересуется, что тут делает женщина, сидящая на стуле у камина. Я объясняю, что она «кнут», или организатор парламентской фракции лейбористов, и находится здесь для того, чтобы ее «стадо» проголосовало и вернулось на свои скамьи, — на тот случай, если они попытаются улизнуть домой. Обе дамы мне не верят, хотя это чистая правда.

— Почему они обязаны остаться? — спрашивает Лаура.