Запретное влечение - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Пирс cтр.№ 25

Килби не обратила внимания на ошеломленное выражение лица Придди. Девушка села в карету, поддерживаемая швейцаром. Виконтесса задумчиво посмотрела на свою юную подопечную. Словно решившись, она подозвала швейцара и приказала ему занести коробки, которые они получили в магазине духов.

– Возьми это, – сказала она, протягивая Килби коробок поменьше. – Ты для меня как дочь, Килби. Я бы ни за что не стала претендовать на то, чтобы заменить тебе мать. Но и с надеждой молюсь о том, чтобы время, проведенное со мной, облегчило боль потери.

Девушка была тронута словами леди Квеннел. Как жаль, что виконт умер, оставив ее бездетной. Придди была бы хорошей матерью.

– Вы были так добры ко мне. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за вашу щедрость.

Придди незаметно смахнула слезу.

– Благодарность не так важна, девочка моя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Именно об этом мечтали Эрмина и Велдон.

Килби развязала ленты на коробке и открыла крышку. Внутри лежала великолепная бутылка духов. Она была цилиндрической формы и выполнена из горного хрусталя, покрытого филигранным золотом.

– О Придди, у меня никогда не было ничего подобного этой красоте!

Килби повертела бутылку в руках, изучая детали золотого декора. Внутри листочков она рассмотрела крошечные розы. Рисунок напоминал большое сердце, рядом с которым под деревом танцевала женщина в греческом платье. С другой вороны бутылка была украшена изображением единорога.

Придди, крайне возбужденная покупкой, сказала:

– А теперь открой флакон.

Килби подчинилась. Она поднесла флакон к носу и вдохнула смесь лимона и жасмина.

– Этот аромат божественен.

Придди засияла от удовольствия.

– Я так рада, что он тебе понравился. Я приказала парфюмеру создать его специально для тебя. Мне показалось, что тебе всегда нравились духи, которыми пользовалась Эрмина. Я решила возродить одни из них в этой композиции.

Килби обняла виконтессу до того, как та успела присесть и ответить на ее порыв.

– О, благодарю! Это великолепный подарок.

Девушка положила флакон в коробок и спрятала его в свой ридикюль.

Швейцар вручил Придди коробок побольше. Она передала его Килби.

– Что это? Он тяжелый. – Потянув за шнурок, девушка освободила коробок от грубой обертки.

Увидев содержимое коробка, она ахнула от изумления.

– Это то, о чем я думаю?

– Наверное, да, но все зависит от того, насколько ты догадлива, – поддразнила ее виконтесса.

У Килби на коленях стоял туалетный столик, выполненный из кованого позолоченного железа. Края крышки были украшены блестящим сложным узором. В центре красовался покрытый эмалью диск. Рисунок на нем повторял рисунки на флаконе духов с той разницей, что деревья раскинули свои ветви еще шире и темноволосая красавица очутилась в тени. Она протягивала руку и терпеливо ждала единорога.

– Эта девушка так красива, – в восхищении прошептала Килби, поглаживая крышку. – Это образец высочайшего мастерства.

Придди снова засияла.

– Посмотри внутрь.

Килби не стала ждать и, повернув маленький ключик в замке, открыла крышку. На внутренней стороне было зеркало. Под ним лежали расчески из кабаньей щетины, черепаховый гребень, ручное зеркальце, футляр для перчаток и рожок для обуви. Каждая серебряная ручка была украшена филигранными рисунками, повторявшими розы на флаконе духов.

– Спасибо, Придди. Здесь находятся сокровища, сравнимые с самим столиком, – сказала она, целуя свою покровительницу в щеку.

– Нет, моя дорогая Килби, – мягко возразила виконтесса. – Самое большое сокровище – это ты.

– Неприятности?

– Это я и пытался понять.

Фейн задержал руку на седле, встречая прибывшего лорда Эверода. Ожидая, когда его друг спешится, герцог махнул в сторону лошади.

– Минуту назад животное вдруг взбрыкнуло. Что-то беспокоит ее.

Чтобы удержать и успокоить лошадь, им понадобились вся сила и мастерство.

Эверод наклонился и осмотрел левую ногу лошади.

– Ее ужалила оса?

– Может, и так, – с любовью поглаживая гладкий блестящий круп лошади, сказал Фейн. – Мне повезло, что это произошло в парке, а не на оживленной улице. Кто-нибудь мог быть ранен. Например, я.

Пытаясь успокоить раздраженное животное, Эверод обошел его и осмотрел левую заднюю ногу. Он остановился и взглянул на Фейна.

– Где ты пропадал два вечера подряд? – требовательно спросил виконт, вспомнив о причине своего приезда в Лондон. – Что-то случилось? Рана, оставленная Холленсвотом на ярмарке, оказалась серьезнее, чем мы думали?

Рана на груди уже заживала. Не было и следа заражения. Но руки, ноги и торс Фейна сплошь были покрыты синяками и ссадинами.

– Нет, я вполне здоров, несмотря на жалкие попытки Холленсвота ранить меня.

Фейн не виделся со своими друзьями с тех пор, как состоялся поединок. Не видел он и Килби. Он решил проехать через Гайд-парк в надежде встретить ее там. Она была красивой леди, и многие красивые леди получали огромное удовольствие, выставляя себя напоказ в парке. Уже второй день подряд Фейн седлал свою гнедую и отправлялся в парк. Но все было напрасно: он не встретил ни Килби, ни ее друзей.

– Ты не видишь никаких следов ранения? – спросил Фейн.

– Нет, ничего, – сказал Эверод, откашлявшись. – Леди были очень разочарованы тем, что ты не появился в моем доме. Леди Спринг была особенно красноречива, выражая свое негодование.

А, Веллот, вспомнил Фейн, – та, у которой кожа с оттенком сумерек. Он с теплотой подумал о том, как когда-то удовлетворял ее непомерные любовные аппетиты. Но Фейн быстро стряхнул с себя наваждение. Теперь его волновал лишь маленький котенок с фиалковыми глазами.

– Мой друг, я, не ставя под сомнение твои таланты, готов поспорить, что ты сумел развлечь обеих леди без моей помощи.

Виконт от души рассмеялся и выпрямился.

– Так и есть. Я получил редкое удовольствие в компании обеих леди одновременно, и вечер пролетел незаметно. Это позволило мне забыть все, что ты, Кадд и Рамскар пережили накануне.

– Если бы это было не так, значит, ты недостаточно старался, – язвительно заметил Фейн.

Эверод лишь взглянул вдаль, и на его лице застыла самодовольная улыбка.

Скорее всего, он вспоминал подробности незабываемого вечера. У Фейна было такое же выражение лица всякий раз, когда он думал о том, с каким наслаждением он целовал безупречную грудь Килби.