Летящая на пламя - читать онлайн книгу. Автор: Лаура Кинсейл cтр.№ 107

— Да, пожалуй, ты прав, — вздохнула она.

— Надо сказать, что у них здесь чрезвычайно медлительные звезды, слишком лениво двигающиеся по небосклону, — пробормотал Шеридан, подкладывая под голову обшитую бархатом подушку и удобно устраиваясь на ковре.

Олимпия пыталась улыбнуться, но все равно не могла унять тревогу, охватившую ее. Шеридан дотронулся до ее щеки.

— Я позабочусь о тебе, принцесса…

Она опустила голову. В комнате стало тихо, слышны были лишь шелест листьев да журчание воды. Шеридан медленно опустил ресницы, скользнув взглядом по фигуре Олимпии. Издалека донесся протяжный голос муэдзина, созывающего верных слуг Аллаха на вечернюю молитву.

— Они разодели тебя как попугая, — заметил Шеридан. Впервые с тех пор, как они покинули остров, он сделал замечание по поводу ее внешности. Олимпия тут же скинула с себя тяжелый халат из парчи, в котором ходила во дворец паши, и внезапно залилась краской смущения, бросив взгляд на себя. На ней были тонкие шаровары, расшитые цветочным узором, и блуза из прозрачной ткани, сквозь которую просвечивала ее грудь. Поверх блузы был надет узкий распашной кафтанчик в тон шароварам, выглядевший более скромно, но плотно облегавший фигуру девушки.

— Я страшно растолстела, — сказала Олимпия. Шеридан закинул руки за голову и молча улыбнулся. Олимпия сидела, поджав под себя ноги, и поглядывала на Шеридана, думая, попросит он сейчас трубку с гашишем или нет. После перехода через пустыню он ежедневно продолжал курить одурманивающее зелье, избегая тем самым любых попыток Олимпии поговорить с ним о том затруднительном положении, в котором они оказались. Олимпия не. тратила сил впустую и не пыталась пробить глухую стену, которой он отгородился от нее, но она внимательно наблюдала за ним. Как ни странно, сегодня Шеридан не стал просить служанку принести ему чубук. Он нежно погладил Олим-пию по руке и бедру, покрытому легким шелком.

— Я ничего не забыл, — произнес он как бы про себя, — я думаю о тебе каждый день.

Олимпия закрыла глаза. По всему ее телу разлилась сладкая истома. Она так давно была лишена его нежности, однако одно-единственное прикосновение руки Шеридана к ее бедру разбудило в душе знакомое волнение, словно искра, зажегшая огонь.

Ей так хотелось его ласки. Олимпия поймала руку Шеридана и сжала ее в своей.

— Шеридан, — мягко спросила она, — как ты себя чувствуешь?

Она думала, что он притворится, будто бы не понял вопроса. Но Шеридан, похоже, ждал его. Он задумался на мгновение, как будто прислушиваясь к себе, а затем ответил:

— Я чувствую себя совершенно нормально. — Он снова прижал руку к ее бедру, его лицо озарилось улыбкой. — По-моему, даже чертовски здорово!

Олимпия глубоко вздохнула. Казалось, в стене между ними наконец появилась трещина. Не зная еще, права она или нет, и руководствуясь своим женским чутьем, Олимпия протянула руку навстречу этому человеку, в глубине серебристых глаз которого как будто виделся дикий волчий нрав. Ей так хотелось вернуть Шеридана в мир реальности.

— А как ты чувствовал себя там, в приемном зале визиря? — спросила она, поигрывая пальцами его загорелой руки, лежащей у нее на бедре, поглаживая и лаская их. Его пальцы мгновенно сжались в кулак. Шеридан не сразу ответил.

— Я не помню, — наконец резко бросил он.

Олимпия ощутила, как напряглись его мышцы. Она попыталась заставить его снова расслабиться.

— Нет, ты должен помнить это, — мягко настаивала она. — Ведь мы были там совсем недавно.

— Я чувствовал себя прекрасно, — сказал Шеридан и убрал свою руку с ее бедра.

Олимпия взяла его руку и снова положила на прежнее место, поглаживая тыльную сторону.

— Ты ведь не считал себя мертвым, правда?

Она почувствовала, как расслабились его мышцы. Он уставился в сводчатый потолок, выложенный золотистыми и небесно-голубыми керамическими плитками и расписанный стилизованными цветами и арабскими письменами.

Олимпия продолжала поглаживать его руку, не зная, что еще сказать.

— Нет. — Внезапно он заговорил шепотом: — Мне кажется, что нет. — Шеридан нахмурился, не сводя глаз с потолка. — То, что мы самовольно вошли туда сегодня, было чертовски рискованным шагом. Но они хотели заставить тебя простаивать у ворот часами, а ты выглядела такой измученной, была похожа на увядший цветок, такая прекрасная в своих роскошных новых одеждах и такая поникшая от усталости, что я не мог поступить иначе. — Он взглянул на нее. — Я должен был это сделать. Иногда па меня накатывает какое-то странное состояние, и я не могу остановиться, тогда иду напролом. В ту минуту я готов был убить всякого, кто попытался бы задержать нас.

Лицо Шеридана снова застыло, как будто собственные слова не понравились ему. Олимпия снова почувствовала в нем кровожадного волка, готового вонзиться своими клыками в человеческую плоть.

— Спасибо, — сказала она, пытаясь поддержать разговор. — Я рада, что ты всегда готов прийти мне на выручку.

Шеридан недоверчиво глянул на нее. Олимпия понимала, что он борется с самим собой, словно пытается сдержать в себе зверя. Но что будет, если этот зверь одолеет Шеридана?

Олимпия подняла его тяжелую руку и начала осыпать ее поцелуями. Шеридан наблюдал за ней. «Вернись ко мне, — молила девушка мысленно. — Я верю в тебя. Верю, что есть другой выход из этого тупика, в который ты попал». Однако взгляд Шеридана оставался все таким же настороженным. Но вот наконец уголки его губ дрогнули, и он смущенно засмеялся.

— Ты рада? — В его вопросе слышались надежда и сомнение. Шеридан показался Олимпии в эту минуту по-детски незащищенным.

— Да, — ответила она, сжимая его руку. — Очень рада.

— Это просто отлично, — сказал он. — Это вселяет в меня уверенность и надежду. Теперь я точно знаю, что мне делать, как себя вести и что говорить. Я теперь знаю, чего хочу: я хочу опекать тебя и защищать. И я сумею уберечь тебя от опасностей. Я заставлю всех считаться с тобой и относиться к тебе должным образом. Знаешь, это чувство наполняет меня гордостью и отвагой.

Олимпия улыбнулась и, наклонившись к нему, поцеловала Шеридана.

— Я тоже горжусь тобой, — сказала она и взглянула ему в глаза, опасаясь снова увидеть в них волка, кровожадного демона, с которым бесполезно разговаривать. — Тебе удастся уберечь нас от всех опасностей, и при этом тебе не надо будет никого убивать.

— Но я должен буду делать это, — заявил он с выражением неожиданной ярости в лице.

— Нет, Шеридан, вовсе не надо, потому что в этом нет никакого смысла и после убийства ты будешь чувствовать себя еще хуже.

Шеридан учащенно задышал.

— Я не хочу убивать, но что-то внутри меня заставляет думать об этом… Я ничего не могу с собой поделать. Мне надо держать себя в узде, если же я потеряю контроль над собой… — Шеридан застонал. — Если бы ты знала, что я сделал… ты бы возненавидела меня.