Шкатулка с драгоценностями - читать онлайн книгу. Автор: Анна Дэвис cтр.№ 64

По утрам вы свежи и сияете. Оживлены новым днем. При ярком дневном свете Вы томны и расслабленны. Ночью Вы как нельзя более экзотичны; сверкаете долгими летними вечерами, ослепляя в темноте. Ваша музыка зажигает, Ваш танец божествен. Впрочем, надо сказать, Вы можете быть несколько непристойной.

Через несколько дней я вернусь к жене. Да, это верно. Я принадлежу другой. Моя жена большая пуританка, чем Вы, более увязла в правилах и ограничениях, более религиозна. Вот почему я подолгу стараюсь держаться от нее подальше. Она моложе Вас. Но одержима историей, традициями и находится в плену самых снобистских социальных принципов. Может быть, это потому, что она молода. И все же быть с ней при закрытых дверях интереснее, чем может показаться на первый взгляд. И в конце концов, она принадлежит мне, а я ей. Я всегда буду возвращаться.

У меня есть другие возлюбленные по всему миру. Это не делает мне чести, просто я не из тех, кто способен на постоянство. По крайней мере, я в этом честен. Люди могут грозить пальчиком, но смогут ли они лучше меня сопротивляться прелести этой маленькой французской штучки? Она такая шикарная, богемная, артистичная и… игривая. Да, конечно, она еще и высокомерна, но ведь совершенных людей нет.

Но забудьте Париж. Забудьте мой родной Нью-Йорк. Ты, прекрасный Лондон, — самый большой и лучший город мира. Это был мой первый визит за семь лет, и ты, друг, преподнес мне немало сюрпризов. Шок от площади Пиккадилли без Эроса, лицо без носа, огромная подземная станция, рожденная из скалы. Вероятно, это будет самая большая и поразительная паутина, вьющаяся под тобой. Наверху движение более оживленное, чем обычно, но ты ограничиваешь его правилами и сверкающими светофорами. Вот для меня характерные черты Лондона: конфликт между блистательным безумием и строгим контролем. Здания растут из года в год, как дети. Посмотрите на эти большие универмаги и банки с греко-египетскими колоннами и классическими статуями в итальянском стиле, с их современным черным гранитом, геометрическими линиями и мягкими изгибами. Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что ты пытаешься показать нос нам, выскочкам-янки. Что ж, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Каким наслаждением было расслабляться в твоих пабах с пинтой пива или потягивать шампанское в твоих шикарных ночных заведениях. «Приветствую, констебль. Хотите выпить?» Ни висячих замков, ни пьяных притонов, ни фляжек в кармане пиджака, ни удирания через заднее окно, когда в переднюю дверь входит полиция. Остальное имеет меньше смысла, как, например, твое поклонение игре под названием «футбол» (хотя новый стадион Уэмбли стоит посмотреть). А еще крикет, явно старинный предок бейсбола, борющийся с императивом дарвинистской эволюции. Окажи себе услугу, оставь это. А как ты готовишь бифштекс! Ведь это же побочный продукт процесса дубления кожи? Затем дождь…

Довольно софизмов. Всегда есть к чему придраться, если смотреть на мир именно с этой точки зрения. Это мое прощальное заявление. Дорогая, Вы были моим вдохновением. Вы полны самых безумных противоречий. Вы заставили холодное, мертвое сердце снова забиться. Вероятно, я боялся моего трепещущего сердца. Вероятно, я просто нехороший человек. Какова бы ни была причина, я был к Вам несправедлив и прошу прощения. Вы не единственная, к кому я был несправедлив, но Вы единственная, кого я люблю. Есть еще одно доброе сердце, бьющееся в том же изящном джазовом ритме, что и Ваше. Надеюсь, вы найдете друг друга. А теперь Дьявол, в жилах которого бежит горячая кровь, возвращается домой писать свой Великий Роман. Наконец я готов сделать это! Он будет посвящен Вам.

(Дайамонд Шарп вернется на следующей неделе)».

Грейс жила у Шеридана почти неделю, когда к ним внезапно пришла ее мать. Стояло жаркое утро, и она сидела одна под солнечным зонтиком в крошечном заднем саду, потягивая лимонад. Она услышала Кэтрин прежде, чем увидела ее. Шарканье туфель по изразцовому полу и звуки приглушенного протеста, прежде чем французские двери отворились и в них появилась мама, раскрасневшаяся, с саквояжем в одной руке и свежим выпуском «Тайм энд тайд» в другой. За ней следовал молчаливый Дженкинс.

— А, вот и ты, Грейс! Этот тип решил взять мои вещи!

— Простите, мадам. Я только…

Кэтрин поставила саквояж.

— Я знаю, что вы собирались сделать. И я прекрасно знаю, что вы здесь служите. Но меня это не интересует, и я вполне способна нести свой саквояж. Позвольте мне прожить оставшуюся жизнь крепкой женщиной!

Воспользовавшись возможностью, Дженкинс схватил саквояж. Кэтрин уперла руки в бедра.

— Ну, это уж…

— Мама, перестань! — Грейс схватила мать за плечи и поцеловала в щеку. — Я так рада тебя видеть! Такой приятный сюрприз. Посиди со мной в тени. Дженкинс, не могли бы вы принести нам лимонада? Ты должна попробовать этот лимонад, мама. Он действительно превосходен. Я его просто обожаю.

— Да. Так вот… — Кэтрин, смущенная, чопорно села. — В саквояже кое-какая одежда. Твоя. Насколько я понимаю, ты с собой ничего не взяла. Я подумала: «Она, наверное, каждый день полощет свое белье или заставляет это делать горничную». И то и другое мне показалось неуместным.

— Спасибо. — Грейс сжала ей руку. — Ты очень внимательна. Только если бы ты позвонила, я бы…

— Что ты бы? Придумала бы какой-нибудь предлог, чтобы помешать мне прийти? — Она быстро провела рукой по лицу.

— Ах, мама! Не расстраивайся.

— Ну а что я должна была подумать? — Ее лицо покраснело. — С того первого неожиданного телефонного звонка от тебя ни весточки. Мы понятия не имели, когда ты придешь домой. Тилли не перестает спрашивать, я не перестаю беспокоиться, а Нэнси убеждена, что она тебя чем-то ужасно обидела, а чем, бедняжка, не понимает.

— Мне очень жаль, мама.

— Так и должно быть. Что происходит, юная леди?

Большая пчела жужжала вблизи лица Кэтрин, чудесно забывшейся в своем неистовстве.

— Послушай, я не хочу, чтобы кто-то обо мне беспокоился. Это самое последнее, что мне нужно. Мне просто нужно некоторое время побыть одной. Время подумать. А дома это нелегко.

— А это всем нелегко! Жизнь редко бывает легкой. — Кэтрин сложила руки и выпятила подбородок. — Но приходится с этим мириться. А ты… убежала, потеряла работу… — Она оглядела египетские статуи и крошечные модели пирамид, стоящие на клумбах. — А почему ты пришла сюда, Грейс?

Появился Дженкинс с подносом. Лимонад был мутно-желтый. Ледяные кубики звякали, как колокольчики, о стеклянный бокал. Они, похоже, оказывали гипнотический эффект на Кэтрин, пристально глядящую на них.

Грейс подождала, пока Дженкинс уйдет.

— Мы всегда были близки с Шериданом. Он сказал, что я могу пожить у него некоторое время.

— Близки? — Голос Кэтрин звучал с некоторым напряжением. Словно пчела забралась ей под одежду и в любой момент могла ужалить.

— Он всегда был добрейшим из друзей. И сейчас заботится обо мне. Он мне практически как брат. — Она встретилась взглядом с матерью и прочла в ее глазах… да, именно панику. Она налила лимонада, ледяные кубики толкались и плескались в бокалах. Она ждала.