Поддавки с убийцей - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 18

— Тревожно мне что-то за тебя, Тань. — Он смотрел на меня так, словно видел в последний раз. — Может, послать все к черту и поехать с тобой?

Пришлось рассмеяться, и как можно более беззаботно.

— Все будет хорошо, сэнсэй. Иди прими душ и тренируй своих суперменов.

— Позвони вечером! — потребовал он, перед тем как захлопнуть дверцу.

— Обязательно! — пообещала я, одарив его самой обворожительной из своих улыбок.

Дорога обратно показалась мне очень длинной. Или я просто не горела желанием туда возвращаться? Шрам на шее, пожар, а теперь еще и труп не способствовали положительным эмоциям, и путешествие это было для меня на редкость неприятным.

Пристроив машину на автостоянке и прихватив с собою фотоаппарат, ключи и деньги — все это уместилось в сумке — «кенгуру», — я двинулась в сторону деревни почти налегке. Пришлось, правда, затянуть сумку потуже, чтоб не ерзала и не мешала свободно двигаться. События на пожарище могли принять оживленный и даже бурный характер. Там наверняка мародерствует местное население, и дай бог, чтобы они, увлеченные своим промыслом, не обратили на меня внимания. В противном случае фотолюбительством не оправдаешься, придется уносить ноги, и чем быстрее, тем лучше. Да и милиция может появиться в самый неподходящий момент. Константину стоит поторопиться со звонком Малышеву.

Поплутав по переулкам, я вышла к какому-то длинному забору. Обнаружив в нем щель, я просунула в нее голову и увидела пустырь, провонявший отбросами, а за ним дальнюю оконечность семиродовского парка. Поколебавшись напоследок и пожалев, что не надела сегодня утром что-нибудь менее приметное, чем светло-розовую футболку и голубые «кроссовские» джинсы, я двинулась к парку кратчайшим путем, через поросший веселенькой травкой пустырь, и вскоре оказалась возле высоких толстых вязов. Я не представляла, с какой стороны находится тот самый овраг, и поэтому двинулась наугад, надеясь на везение.

Долгое время стоявший без ухода парк превратился в непроходимую чащу. Поваленные деревья и разросшийся молодняк то и дело преграждали мне путь. И тут я услышала голоса, доносившиеся из-за поредевших впереди деревьев, и поняла, что вышла прямо к пожарищу, пройдя парк насквозь и не найдя нужного мне оврага. Не слишком высовываясь, я наблюдала из-за деревьев за двумя женщинами, суетившимися возле какой-то дыры, видимо, бывшего погреба, из которой они одну за другой доставали стеклянные, покрытые черной копотью банки с соленьями.

Стараясь не шуметь, я вернулась обратно в парк, пробираясь по зарослям в обход. В горле першило от запаха гари.

Я едва не свалилась в канаву, не заметив ее из-за кустов. Остановившись на краю, я достала сигарету и, рассудив, что на таком расстоянии женщины не учуят запаха дыма, закурила.

«Лезь, Танька, не тяни время. Ведь именно его у тебя не так уж и много!»

Эти слова, обращенные к самой себе, добавили мне решимости, и я заскользила вниз по склону.

Аладушкин лежал в ручье лицом вниз, и вода до половины заливала его уши. Одна нога, в рваном башмаке, была неестественно вывернута и покоилась на камне среди травы. Другая, согнутая в колене, почти вся утонула в жидкой грязи. Руки широко раскинуты, намокшая рубаха вздулась на спине пузырем.

Я сделала несколько снимков и отложила фотоаппарат. Дотянувшись до сухого места, я перевернула его на спину, потянув за плечо.

Его лицо, обезображенное предсмертной мукой, было неузнаваемо. Страшная улыбка предсмертного оскала явилась причиной того, что я на минуту забыла о фотоаппарате и присела рядом с телом. Мое внимание привлек ровный, сделанный как по линейке, тонкий разрез на шее Аладушкина. Это был след от мастерски затянутой стальной удавки. Большая черная муха, усевшаяся на багровую, с синевой по краям, полоску, пересекающую белую, как бумага, кожу, вызвала у меня приступ тошноты. Усилием воли подавив в себе неприятные ощущения, я сделала еще пару снимков и выкарабкалась наверх, забыв об осторожности. Продираясь сквозь колючий, высохший от недавнего пожара кустарник, я думала только об одном — поскорее покинуть это проклятое место. Не обращая внимания на женщин, увлеченных изучением чужого погреба, я проскочила мимо них на такой скорости, что они скорее всего даже не заметили меня.

По дороге, ведущей к шоссе, мне казалось, что косынка у меня на шее все время сползает или сбивается на сторону, и я то и дело поправляла ее, ругая себя за мнительность.

Мне и раньше приходилось видеть трупы. Не скрою, случалось даже превращать в них особо отпетых негодяев. Жизнь частного детектива порой изобилует неприятными неожиданностями, и на кисейную барышню похожа я меньше иного мужчины. Но труп Аладушкина просто потряс меня — до головной боли, до дрожи в коленках. Я не ожидала, что способ его отправки на тот свет окажется таким же, каким пытались препроводить туда же и меня. Не успей я тогда прикрыть горло рукой и не угоди так удачно подошвой ботинка Ивану между ног, лежало бы сейчас мое тело под слоем земли где-нибудь в этой паршивой приусадебной рощице. Я даже представила, как мое прекрасное во всех отношениях тело, запихнув в неглубокую, наспех вырытую яму, торопливо забрасывают землей и, утрамбовывая, топчутся сверху.

Неконтролируемое воображение способно показывать нам сны наяву. Мои сны обернулись кошмарами.

Выйдя на шоссе с намерением остановить попутку до города, я решила теперь не торопиться и немного пройтись пешком, чтобы развеяться и поразмышлять над увиденным.

О том, что в канаве лежит именно Аладушкин, я догадалась сразу, как только усатый рассказал нам о трупе. Помнится, я даже губу прикусила до боли. К самобичеванию склонности у меня никогда не было, но сейчас было досадно за собственные промахи. Ведь это убийство вполне можно было предотвратить. Уж слишком была велика его вероятность.

Ясно, что в поджоге участвовали двое. Один удалился из дома через окно, второй, удостоверившись, что это произошло, бросил из прихожей в коридор факел. Помнится, Аладушкин говорил, что Иван пригласил его прийти во второй половине дня для какой-то помощи. Вот такая помощь ему понадобилась.

Я обернулась — проклятое место выглядело отсюда вполне безобидной рощицей. Обугленных стволов и увядшей листвы не было видно. Как говорится, пейзаж, достойный кисти художника.

В общем, получается, что Аладушкина убил Иван. Хотя почему именно Иван? Убийцей вполне мог быть и Кирилл Федорович Семиродов.

Мне стало очень жаль следователя, которому предстояло разбираться в этом безнадежном для него и очевидном, как выеденное яйцо, для меня деле. Ведь убийцу необязательно искать — его можно вычислить.

Семиродовы сами для себя капкан поставили. Я была уверена, что держу в руках могучий рычаг, надавив на который без труда получу подпись Кирилла на купчей, которую оформлял сейчас господин Мальцев. А дальше? В любом случае Семиродов-старший должен ответить, за что он лишил жизни безвинного человека. А в том, что именно он автор этого страшного сценария, я не сомневалась.