Ее последний герой - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 12

Он отчитывается. Спал. Ел. Что? Курицу ел. С макаронами. Кефир пил. Да, на ночь. Пил от давления. Тоже на ночь. Надо утром? Хорошо, завтра приму утром. Гулять пойду. В парк. После обеда полежу. Господи! Да я все время лежу. И после завтрака, и после ужина, и после обеда. У меня уже пролежни, наверное. Соловьева смотреть не буду, чтобы не расстраиваться, да. Обещаю. Хорошо, клянусь. Чем? Нашей с тобой любовью, родная!

Опять всхлипы.

– Ты надо мной издеваешься!

– А ты надо мной? Нет? – невежливо уточняет он.

Снова назревает конфликт. Она переводит тему. Теперь кудахчет про сына и внуков. Боже мой, ведь неглупая женщина! Почему не усвоит, что Славик и его семья ему совсем неинтересны?

Он набирается терпения и, стиснув зубы, молчит. Женя подробно рассказывает про путевку в санаторий. Десна. Близко, совсем близко от города. Лес, речка. Лечение, питание, бассейн.

– Угу! – бурчит он. – Замечательно. Я не знаю, дорого или нет. Я не езжу в санатории, Женя.

– Ну и зря, – подхватывает она. – С твоим-то сердцем!

– Господи! – взывает он.

И тут – финальный аккорд. Женя предлагает приехать и приготовить обед.

Десять лет они в разводе после скучного и обременительного, никому, ни ему ни ей, не нужного брака. Десять лет перезваниваются. Точнее, всегда звонит она. И все эти долгие десять лет она, бывшая жена, предлагает ему «приехать и приготовить обед», выслушивая в ответ его категорический и раздраженный отказ.

И все десять лет она обижается, обижается и обижается!

Ну, и есть у этой женщины мозг?

Наконец разговор заканчивается. Женя действительно обижается на его отказ. Грубый, некорректный, просто хамский. Ну и славно! Обижается Женя недолго, всего неделю. И он заодно отдохнет от ее жалоб, причитаний, обид. От ее правил приличия и ее назойливой порядочности. От ее гипертрофированного чувства долга. От ее ненужной заботы. От нее самой.

Городецкий выпил кофе, поторчал на балконе и решил сходить в магазин. Захотелось зеленых щей, так захотелось, что свело скулы и рот наполнился густой слюной. Он стал вспоминать, как готовятся свежие щи из молодой капусты. В Интернет лезть неохота. Звонить Жене – тем более, тогда уж лучше совсем без щей. Тащиться к Нине и Азизу – вообще глупость. Так. Капуста, картошка, морковь. Да, лук. Разумеется. Что еще? А! хорошо бы помидорчиков свежих, две-три штучки. Туда, в кастрюлю. Что еще?

Затренькал мобильный. Он машинально взял трубку.

– Кто? – переспросил. – Не понял. Анна? Какая Анна? А-а-а!

Он слегка опешил, но хамить и возмущаться не стал. Вдруг спросил:

– А вы не в курсе, что кладут в зеленые щи?

Она, обалдев от такого поворота событий, быстро взяла себя в руки и четко перечислила.

– Вот! – воскликнул он. – Много травы! Зелени много! Кинза, петрушка, укроп. Гениально!

И как вовремя вы позвонили!

Анна, собрав в кулак остатки воли, нахальства и напора, тихо пролепетала:

– Я могу подвезти зелень. Как раз весь набор. Петрушку, укроп и кинзу. И даже сельдерей, представляете? А он для щей – просто клад. У меня целый пук. Привезла с дачи. Отец у меня, видите ли, увлекается огородом.

Он помолчал пару секунд, вздохнул и деловито скомандовал:

– Вот и отлично! Везите свою зелень. И не зажмите свой золотой сельдерей. А то без сельдерея как-то…

– Через час буду, – скороговоркой заверила она.

Ему отчего-то стало смешно. Есть еще на него спрос, хоть такой, а есть. Ну, какой есть. И женщины вокруг – сплошной малинник: скучная пенсионерка Женя, наглая журналистка Анна… У подъезда встретит соседку Альбину с подбитым глазом, звезду района, которая тоже не обойдет его вниманием, особенно с похмелья.

Он бодро оделся и поспешил в магазин. Скоро прибудет зелень, а у него нет даже капусты. Что она про него подумает? Что он идиот. И будет права.

И когда раздался дверной звонок, он затормозил у двери и подумал: ну точно, идиот. Хоть притащил и капусту, и лук. Зачем мне все это надо?

Они стояли на пороге и пару минут молчали – оба смущенные и растерянные. Он, не юный, хорошо поживший мужик, и она, молодая, но уже все понимающая про эту жизнь, деловая и разумная женщина двадцати восьми лет. Люди с разных планет. Разных взглядов и поколений. Разных приоритетов. Разного всего.

Но на пороге стояли мужчина и женщина. И какая разница, сколько им лет и какие у них взгляды на жизнь? Вот именно, никакой.

Они неловко толкались на узенькой, тесной и убогой кухоньке, разбирая продукты. Он гремел посудой, доставал пыльную кастрюлю и закопченную сковородку. Она деловито мыла, чистила, резала. Он сидел на стуле и, смущаясь, предлагал свою помощь. Уже вовсю пахло мелко нарезанной травой и луковой поджаркой.

Она, стоя к нему спиной, забрав волосы в высокий хвост, помешивала ложкой в кастрюле. Вдруг резко обернулась:

– А сметана? – И кивнула на холодильник.

Он хлопнул себя по лбу. Получилось довольно громко.

– Болван! Какие же щи без сметаны?

Она осуждающе покачала головой:

– Вот именно! Щей без сметаны просто не бывает.

И посмотрела на него с укоризной.

– Я сгоняю! – бодро заверил он. – Магазин – внизу, прямо под домом. Через десять минут максимум будет сметана.

Она притворно вздохнула и выкрикнула в коридор:

– Хлеба не забудьте! Непременно черного, а лучше всего бородинского!

Хлопнула дверь, и Анна устало присела на стул. Игры какие-то. Щи. Бородинский. Сметана. А дальше надо будет хлебать эти щи. Со сметаной и с бородинским. А потом? Что будет потом? Работа.

Она тяжело вздохнула. Работа, все ради нее, родной. Ради Попова, читателей и зарплаты в сорок тысяч рублей. Не слишком ли хлопотно, Анна Михайловна?

Городецкий рванул к продуктовому, как подросток. Так лихо он, кажется, не бегал лет двадцать. А когда вернулся в подъезд, ожидая лифт, пришел в себя. Охренел совсем. К чему это все? Суп этот дурацкий. Сметана с хлебом. Девица… с хвостом на его кухне, хозяйничает в его старом фартуке. Точнее, Женином. Как-то случайно этот фартук попал в его чемодан при разделе имущества. Бред какой-то. Сейчас он поднимется в квартиру, поставит на стол сметану и хлеб. А дальше? Дальше надо будет все это есть. Со сметаной и хлебом. И о чем-то говорить (о чем?) с совершенно незнакомым, непонятным ему человеком. Абсолютно чужим, еще вчера отчетливо неприятным. Почти врагом. Сидеть в своей дурацкой и убогой кухне, ковырять в щербатых тарелках дешевыми китайскими ложками и… И думать о том, что все это она опишет, предварительно переврав, перевернув, опорочив. Потому что за это ей платят деньги. Вот проникла же! Просочилась как мышь.