Кобра и наложница - читать онлайн книгу. Автор: Бонни Вэнэк cтр.№ 38

«Добро пожаловать. Добро пожаловать домой».

Кеннет постарался не обнаружить своего волнения, когда шейх отломил кусок пресного хлеба, окунул его в подливку и протянул ему. Обычай требовал первым угощать гостя. Кеннет съел предложенный кусок и вздохнул от удовольствия.

Тарик сидел на юбке своей матери и широко раскрытыми глазами смотрел на еду. Между Рамзесом и Кэтрин сидели двое годовалых малышей — девочка и мальчик, очень похожие друг на друга своими темными волосами и яркими зелеными глазами. Это были Фатима и Асад, их близняшки.

Элизабет взяла треугольный кусок пресного хлеба, намазала его йогуртом и дала Тарику. Ребенок стал рассматривать его с серьезным видом археолога, изучающего пирамиды, затем бросил его в лицо своему отцу. Белое липкое пятно поползло по черной бороде Джабари.

— Пу! — счастливо закричал Тарик.

— О да. Сынок. Будущий вождь моих людей, — сухо сказал Джабари, вытирая лицо чистой салфеткой.

Тарик выпустил слюни, Элизабет самодовольно улыбнулась.

— Дайте ребенка мне. Я помню, что делал ваш отец в таких случаях. Он по-арабски велел мне есть, и это были первые арабские слова, которые я выучил. — Кеннет наклонился вперед и взял ребенка.

Когда он усадил малыша к себе на колени, тот удобно устроился в его теплых и нежных руках.

Внезапно Кеннет почувствовал острое желание иметь своего собственного сына с большими шоколадными глазами, как у Бадры. Маленьким кусочком пресного хлеба он поддел немного риса.

— Ешь, — твердо сказал он по-английски и повторил еще раз. Тарик открыл рот. Кеннет всыпал ему в рот еду. Малыш с важным видом стал разжевывать пищу. Кеннет самодовольно усмехнулся.

— Просто покажите ему, кто главный, — посоветовал он.

Родители Тарика восхищенно переглянулись. Но в следующее мгновенье их сын выплюнул свою жвачку, забрызгав все лицо Кеннета непрожеванным рисом.

— Ешь! — пробормотал он по-английски.

Джабари и Элизабет выглядели довольными. Тарик выучил новое английское слово!

— Спасибо, Кеннет, — сказала Элизабет.

— Всегда рад служить, — ответил Кеннет, вытирая клейкие рисинки, прилипшие к его щекам.

Тарик соскочил у него с колен и поковылял к близнецам, которые жевали кусочки хлеба. Остановившись напротив Фатимы, он выхватил хлеб у нее из рук. С самодовольным видом, подражая отцу, плюхнулся на ковер и стал есть. Элизабет недовольно подняла брови, но Джабари повелительно поднял руку.

— Подождем, — тихо сказал он. — Я хочу посмотреть, что они будут делать.

Взрослые замерли в ожидании, наблюдая за детьми. Фатима, не мигая, уставилась на Тарика зелеными глазами, а потом схватила в свой маленький кулачок прядь соломенных волос Тарика и дернула изо всей силы.

Тарик выронил хлеб и истошно завопил, хватаясь за волосы, но маленькая девочка крепко держала его. Ее брат Асад поднял хлеб, погукал и шлепнул им Тарика, а потом отдал его назад своей сестре. У Тарика был такой горестный и потрясенный вид, что Кеннет не выдержал и засмеялся, да так, что слезы потекли у него по щекам.

— Какая у вас дивная пара маленьких воинов, Рамзес!

Рамзес гордо улыбнулся:

— Они похожи на свою мать.

Потом они забросали Кеннета вопросами о его новой жизни. Он старался отвечать на них настолько дипломатично, насколько это было возможно, испытывая жгучее чувство тоски по всему тому, что было когда-то в их общей жизни.

Он страшно удивился, когда увидел, что Джабари и Рамзес убирают со стола, что гордый шейх и его телохранитель складывают для замачивания грязную посуду в большой таз. Кэтрин печально улыбнулась Элизабет.

— Он и посуду моет так же хорошо? — спросил Кеннет.

— Когда я укладываю Тарика спать, моет он. Джабари говорит, что мытье посуды бережет его уши. Посуда не вопит, — засмеялась Элизабет.

Немного позже, когда женщины пошли в свои шатры, чтобы уложить детей, Кеннет остался с Рамзесом и Джабари. Трое мужчин любовались звездами, усеявшими ночное небо.

Кеннет посмотрел на этих двоих мужчин, которых он считал своими братьями и которые были ему роднее кого-либо еще на земле. Они вместе сражались в бою, вместе проливали свою кровь. Их связала воинская дружба, борьба не на жизнь, а на смерть. Как он хотел снова быть с ними! Здесь, в своем родном окружении, он почувствовал, что с него как старая кожа, слезает мишура его лондонской жизни, все его обязанности и ответственность. Здесь он почувствовал облегчение.

Джабари положил свою руку ему на колено, ладонью вверх. Он и Рамзес переглянулись.

— Хепри?

— Конечно.

— Ты действительно хочешь быть связанным с нами, Хепри? Как брат? Согласишься ли ты пройти обряд посвящения в кровные братья?

Торжественный тон шейха подчеркивал серьезность вопроса. Кеннет не колебался. Он важно кивнул.

— Что ж, пусть будет так.

Трое мужчин с обнаженной грудью, одетые только в штаны цвета индиго, уселись на каменистую площадку для торжественных обрядов. Пламя костра бросало зловещие тени на их лица, покрытые пеплом сгоревших поленьев. Обряд, состоявший в нанесении особой татуировки, проводился в ночь накануне сражения.

Кеннет обхватил себя руками и уставился на огонь, в то время как Джабари взял в руки обрядовый кинжал и обтер его. Шейх поднял кинжал на уровень левого предплечья Кеннета.

— Ты уверен? — спросил он.

Кеннет повернул голову, чтобы посмотреть на него твердым, немигающим взглядом, гордо выпрямив спину.

— Никогда в своей жизни я не был так уверен. Я хочу быть твоим кровным братом.

— Очень хорошо.

Крепко прижав ладони к коленям, шейх стал произносить слова клятвы глубоким, мрачным голосом.

— Кровь на кровь, брат к брату, анх, священный крест — символ жизни наших предков, связывает нас на всю жизнь. Да течет мужество в наших жилах, да будут наши сердца отважными, да будут крепки узы, связывающие нас. Даже когда мы ослабеем и смерть придет к нам, то и тогда кровь каждого из нас будет течь в наших жилах, наша связь как братьев останется крепкой навсегда.

Кеннет скрипнул зубами, когда в его тело вонзился кинжал. Он старался пересилить боль, сохраняя равномерное дыхание, как этому учил его в детстве Рамзес, сосредоточившись на самом себе. Когда все было закончено с Кеннетом, шейх протер свою руку дезинфицирующей тканью и передал нож, на котором блестела кровь Кеннета, Рамзесу.

Рамзес подбадривающе улыбнулся, снимая напряжение торжественного момента.

— А! Впервые мой шейх вручает мне кинжал и велит пролить его кровь. Может быть, простого рисунка татуировки недостаточно? Может быть, нарисуем что-нибудь в качестве украшения? Как насчет любимого цветка твоей жены?