Плененная королева - читать онлайн книгу. Автор: Элисон Уэйр cтр.№ 90

– Теперь твоего отца выставляют преступником, – с горечью заметила Алиенора. – Я боюсь, ему никогда не восстановить свою прежнюю славу. И трагедия в том, что он любил Бекета вплоть до самой его смерти. У отца не было желания причинить вред архиепископу. Вот почему, сын мой, ты всегда должен думать, прежде чем в гневе произнести то или иное слово, о котором потом можешь пожалеть. Если бы твой отец следовал этому правилу, архиепископ Бекет был бы сегодня жив.

Король оставался в уединении в течение шести недель, отказываясь участвовать в управлении своими огромными владениями. Удалившись от мира, он надел грубую одежду из мешковины, измазав ее пеплом из очага в наказание за его страшный грех, хотя и был убежден, что искупить этот грех не может ничто. Три дня он ничего не ел и никого не пускал в свою комнату, даже встревоженную жену. Вскоре Алиеноре пришла в голову мысль, что Генрих, возможно, потерял разум. Она даже начала опасаться, как бы муж не покончил с собой. И еще ей пришло в голову, хотя она и просила Господа простить ее за такие мысли, что его скорбь напускная: король хочет убедить людей, что никогда не желал смерти Бекету.

Алиенора в отчаянии вызвала архиепископа Руанского и попросила его предложить ее мужу какое-нибудь духовное утешение.

– Король был со мной вполне откровенен, – сказал архиепископ Алиеноре, проведя какое-то время с Генрихом. – Он ни в коей мере не сходит с ума. В этом, по крайней мере, вы можете быть абсолютно уверены. Но он страдает от угрызений совести. Король считает себя виновным в убийстве архиепископа Бекета, хотя у него не было ни такого желания, ни намерения. Но он знает, что навлек на себя порицание и проклятие всего христианского мира. В моем присутствии он призывал в свидетели Бога, клялся бессмертной душой, что это злое деяние не было совершено по его воле, или с его поощрения, или по его плану.

– Я верю в это, – ответила королева. – Я хорошо знаю его. И я присутствовала, когда он произнес эти слова. Они были сказаны под воздействием момента. Король может быть коварным и вздорным, но тираном и убийцей – никогда.

– Вы верно говорите, – подтвердил архиепископ. – Вот только убедить в этом весь мир будет трудновато. Но ваш господин король согласился через мое посредство предстать перед судом Церкви и с огромным смирением пообещал принять любое наказание, которое ему будет назначено.

– Никто не смог бы сделать больше! – с отчаянием произнесла Алиенора.

– А убийцы, эти пособники Сатаны, о них есть какие-нибудь известия?

– Они, судя по всему, исчезли, хотя я приказала чиновникам короля заняться их розыском.

– Они, считайте, уже мертвецы, – язвительно заметил архиепископ. – Папа наверняка отлучит их от Церкви.

– Молю Бога, чтобы с ними он не отлучил и короля, – сказала Алиенора.

– Надеюсь, этого не случится. Король решил отправить послов к его святейшеству, они должны будут довести до сведения Папы, что король никогда не желал смерти благочестивого Бекета.

– Увы, я боюсь, что его святейшество будет вынужден считаться с общественным мнением, которое убеждено в противном, – обеспокоенным тоном произнесла Алиенора.

Ожидание ответа от Папы будет как дамоклов меч, подвешенный над королем.

Страх королевы произрастал из гнева. Ее Генри был великим королем, и он не заслужил такой клеветы. Бекет даже и после смерти преследует его.

Наконец Генрих появился из своего долгого уединения, похудевший и состарившийся на несколько лет. Но самообладание вернулось к нему, и он был готов снова взять на себя заботы и тяготы управления государством, однако раскаяние все еще не отпускало его. Короля поедали скорбь и чувство вины, сделавшие его настолько вспыльчивым, что жить с ним стало невозможно.

Он едва узнавал Алиенору – смотрел на нее как на постороннюю, отверг все предложения жены утешить его в те дни, когда ему было труднее всего, и теперь ему нечего было дать ей, да и общество королевы, казалось, более ему не требуется. Он ушел в себя, его чувства увяли. Надежда на примирение, которая появилась было у Алиеноры, теперь умерла, она чувствовала, что ей нечего предложить Генриху и для них обоих будет лучше, если они снова разойдутся и она вернется в Аквитанию. По крайней мере, на короткое время. Может быть, ее отсутствие пойдет на пользу им обоим. Алиенора не удивилась, когда он без возражений согласился на ее отъезд.

– Ты там нужна, – таков был его короткий ответ.

Как только погода улучшилась и дороги стали проходимы, Алиенора попрощалась, сказала Генри, что будет молиться за него – они все еще ждали ответа Папы, – и неохотно отправилась на юг.

Алиенора жалела, что Генрих не присутствовал на коронации Ричарда герцогом Аквитании. Выглядел Ричард великолепно, и опечаленное сердце короля явно порадовалось бы при виде того, как в монастыре Святого Марциала возводят на герцогский престол его сына, облаченного в шелковую котту, в золотом герцогском венце. Жаль, что она здесь одна и ей не с кем разделить эту радость: вот настоятель надевает на палец мальчика кольцо святого мученика Валери, покровителя Лиможа, потом провозглашает его герцогом и представляет радостно кричащим жителям Лиможа. Они и в самом деле радуются, подумала королева. Горожане словно понимали, что эта церемония, которую изобрела сама Алиенора, – средство окончательно загладить обиду, нанесенную им много лет назад разрушением стен Лиможа.

Алиенора договорилась с Генрихом, что Ричард, которому теперь исполнилось четырнадцать, достиг достаточного возраста, чтобы выступать в роли правителя герцогства, хотя она в качестве суверенной герцогини будет оставаться рядом, давать советы и помогать сыну. Иными словами, они будут править герцогством совместно, как недавно совместно заложили первый камень в фундамент монастыря, посвященного святому Августину.

Ричард уже обошел ростом отца и обещал стать гибким, сильным, высоким мужчиной властной наружности. Лицом он напоминал Алиенору, хотя и унаследовал пронзительные серые глаза Генриха.

– Молодой Король – это щит, а Ричард – молот, – проницательно провозгласил Рауль де Фай, когда они по окончании праздничного пира прогуливались поздним вечером по дворику. – Какое бы предприятие он ни затеял, его будет ждать удача.

– Ничего удивительного – при его-то настойчивости, – улыбнулась Алиенора. Да, если уж ее сын надумал что-то, то доведет дело до конца. В этом он похож на Генри. – Из всех моих сыновей именно Ричард рожден для того, чтобы прославить свое имя.

– Я нахожусь под впечатлением от того, как он во всем полагается на тебя, – заметил Рауль. – Он уже и сегодня преуспевает во всем, что может возвеличить твое имя.

– Преданность Ричарда – самая большая награда для меня, – гордо ответила Алиенора. – Мне очень жаль, что Генри нет здесь и он не может видеть все это. Но он занят в Нормандии и, слава богу, помирился с Папой.