Ханская дочь. Любовь в неволе - читать онлайн книгу. Автор: Ине Лоренс cтр.№ 100

Швед рассмеялся:

— Турки или татары — это мне все равно. Главное, там есть бабы, которых можно завалить, а то я себе уже руки натер!

Сирин отвернулась, чтобы никто не увидел отвращения на ее лице. Ильгур воодушевленно подхватил:

— Баб нам там хватит, в Османской империи и в Крыму много русских рабынь, которые только и ждут, чтобы мы их оседлали.

— Да, да! Верхом на такой сочной бабенке самый закоренелый пехотинец почувствует себя заядлым кавалеристом. — Швед хлопнул Ильгура по плечу и подкрепил зарождающуюся солдатскую дружбу, дав ему отхлебнуть из фляги. Довольный, что появился наконец человек, с которым можно поговорить по душам, обсудив солдатские заботы и мечты, он сменил тему: — С Левенгауптом было свинство, я вам скажу! Но мы русским еще отплатим. Этот царь Питер заскулит и затрясется, когда по башке ему врежет крепкий кулак шведского парня!

Ильгур и два сибиряка оживленно поддержали его, но другой швед, на минуту остановившийся послушать разговоры, с сомнением покачал головой:

— Не думаю, чтобы король повел нас к туркам или татарам. Мы определенно отправимся в Южную Польшу, чтобы соединиться с войсками короля Станислава и следующей весной идти на Москву.

Русский из отряда Кирилина шагнул ближе и заявил:

— Поляки пусть остаются там, где сидят! В России им не обрадуются.

Сирин удивилась его предубеждению против поляков — все же они молились тому же распятому Богу, что и сами русские. Против татар и турок он, видимо, не имел возражений, хотя они были мусульмане, а значит, мерзкие язычники в его глазах. Шведы, которые искали союзников среди иноверцев, также уничтожали своих братьев по вере — саксонцев и датчан — и шли теперь против русских, которые молились тому же самому Богу Иисусу, только чуть иначе. Сирин до сих пор почти ничего не слышала о различиях между христианскими верами, она знала только, что они почти так же враждебны друг другу, как последователи Сунны и имама Али, поссорившиеся уже через несколько лет после смерти пророка и с тех пор не раз сходившиеся в сражениях.

Из спора, к которому присоединялись все новые и новые участники, становилось ясно только одно: шведы сами не знают, что намерен делать их король, и точно так же, как и она сама, не знают, что сулит им завтрашний день.

Уже следующим утром сигналы горна трубили поход. Конный авангард действительно поскакал на юг, а основные силы двинулись обратно по дороге, которой они пришли сюда. Поздним вечером войско свернуло на наезженную дорогу, ведущую в нужном направлении. Единственной правдоподобной новостью был слух, что король уже отправил вестовых в каком-то одному ему известном направлении.

В следующие дни по лагерю ходили самые дикие слухи, которые каждый рассказчик норовил выдать за подлинную правду. Сирин быстро поняла, что все они отражают не больше чем желания и мечты того, кто их распространял или выдумывал. Крым и Османская империя обещали мягкую зиму и удовольствия, будоражащие воображение солдат. Те, кто хотел идти в Польшу, надеялись провести зиму в кругу если не дружеском, то, по крайней мере, менее чужеродном. Насильственно завербованные солдаты из Германии молились, чтобы Карл поскорее покинул эту бескрайнюю страну и поискал себе цель поближе к их дому. Франция, традиционный друг и союзник шведов, а также Австрия и Англия, которые вели с французами войну за испанское наследство, предлагали Северному Александру золото и земли, чтобы привлечь его на свою сторону. Россия их не интересовала, ибо, как Сирин слышала в Санкт-Петербурге, в глазах европейских держав была так ослаблена, что вряд ли в течение долгих лет окажется способна на что-то значительное.

Сирин не участвовала в этих разговорах. Интуиция подсказывала ей, что шведский король не выберет ни одну из обсуждаемых возможностей. Его лицо было столь сурово, что никто не мог разобрать, о чем он думает, а взгляд бесцветных глаз горел фанатизмом, внушавшим ей страх и заставлявшим искать любые возможности к бегству.

Четыре дня спустя после выступления прискакал вестовой из конного авангарда; влетев в лагерь, он на скаку натянул поводья так, что конь прямо перед королем осел на задние ноги.

— Сообщение от генерала Рооса! К нам приближается большой отряд казаков.

Окружающие ожидали, что король прикажет бить тревогу, но Карл довольно улыбнулся, как человек, чьи ожидания начали сбываться, и хлопнул курьера по плечу:

— Я ждал этого известия. Приветствуйте казаков от моего имени и как можно скорее приведите их ко мне!

Сирин, которая с другими сибиряками последовала за Кирилиным и стояла теперь среди королевских офицеров, услышала облегченный вздох Карла и недоуменный вопрос потиравшего лоб Ильгура:

— Что швед хочет делать с казаками? — Эти слова были произнесены тоном человека, который не может простить потомкам Ермака покорение Сибири.

— Заключить союз, что ж еще? — таинственно улыбнулся Шишкин, как будто знавший все замыслы короля. Было ясно, что Кирилин что-то сообщил ему.

Гвардейского капитана нередко вызывали к Карлу рассказать о положении внутри России, и он должен был знать гораздо больше, чем другие. Теперь Шишкин гордился тем, что он знал, и поглядывал на товарищей сверху вниз.

Ильгур пристал к нему с расспросами, но русский ответил уклончиво и предложил сибиряку самому посмотреть на казаков.

Сирин проскользнула, как обычно, между рядами сбежавшихся солдат, чтобы занять удобное для обзора место недалеко от короля. Вскоре раздались громкие крики, и коротким галопом навстречу войску вылетела группа казаков, вид у них был угрожающий. Кое-кто из солдат схватился за мушкет и приготовился сражаться, но знак короля заставил людей отойти назад и опустить оружие. Когда от толпы незнакомцев отделился один всадник, Карл XII подъехал к казакам и приветственно поднял руку. Предводитель казаков, немолодой человек с чисто выбритым лицом и длинными усами, был одет в роскошный красный плащ, синие шаровары и богатую соболью шапку. Он остановил лошадь рядом с королем и спешился, вынуждая сделать то же самое Карла. Тот приветственно протянул ему руку, но казак распростер объятья и обнял шведа, а затем расцеловал в обе щеки.

— Добро пожаловать, Ваше величество! Рад вас видеть. Задали же вы жару этому проклятому царю, хотя это еще ничего в сравнении с тем, что мы ему вместе устроим в следующем году, — сказал он.

— Кто этот человек? — спросила Сирин у стоявшего рядом Кирилина.

— Это гетман Украины и, как видишь, наш новый союзник. — Голос Кирилина звучал надменно, но было ясно, что капитан пребывает не в лучшем настроении.

Не успела она вымолвить хоть слово, как Карл XII повернулся, представляя войску своего нового гостя:

— Солдаты, приветствуйте нашего друга! Это Иван Мазепа, сейчас гетман, а вскорости — герцог Украины.

Загремело ликующее «арарр» — клич, которым шведы приветствовали друзей. Сирин сделала то же самое, словно и в самом деле была рада, а сама размышляла, что же означал мрачный взгляд Кирилина. Восточная Украина принадлежала Российской империи, однако Мазепа стремился свергнуть господство царя. С этого дня для него не было пути назад: если он не добьется своей цели, царский гнев сметет его. До сих пор гетман числился в Санкт-Петербурге вернейшим подданным и союзником Петра Алексеевича, и его измена могла настолько сильно ударить по царю, что могущество того пошатнулось бы. Эту измену, подумала Сирин, царь не оставит безнаказанной, даже если потерпит поражение.