"Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 74

Врач выглядел напряженным, это как минимум. Что-то этот рассказ в нем затронул, личное. Хотя прошлый, про использование в довоенное время больничных справок для «отмазок» он прослушал спокойно. Сам, конечно, такое видел.

— Не поверите.

— Ну?

— Офицер спокойно достал пистолет, направил на нее и спрашивает: «А сам ты что думаешь, парень?» Тот все молчит, а баба вообще взвилась. Визжит, подпрыгивает, голос уже срывается. И как она «За все ответите, гады! За все!» провизжала, тут и…

Он замолчал и посмотрел на соседей, выдерживая паузу. Станиславский, блин.

— Мозги на стену. На плакаты со счастливыми и мужественными воинами, ага. Она как сноп рухнула. И тишина тут же, аж в ушах звенит. Все на тормоз нажали, стоят, не верят. Парень бледный на колени упал, мамку тормошит. Из кабинетов сто человек повыскакивали: офицеры с оружием, доктора чуть не с молоточками, призывники в обалдении, ясное дело.

Все слушающие его обменялись взглядами. Каждый, вероятно, примерял такое на себя.

— А дальше что?

— Не знаю, — честно признался рассказывающий. — Этого я уже не видел. Я на всякий случай подальше ушел. Черт его знает, что парень дальше мог сделать. С одной стороны, эта сука сама напросилась, с другой — все-таки мать…

— Народ слишком долго привыкал, — неожиданно хрипло сказал врач. — К безнаказанности. Крикнет веселый джигит в блоге или прямо на улице: «Давайте скорее резать русских ублюдков!» — и на него менты разве что с тоской посмотрят, это не про него статья писана… И про «скорей бы пришли и порядок навели» — тоже уже привычная вводная.

Он замолчал. И как ни странно, замолчали и все остальные. Вика задумалась на ходу. Тряска почему-то перестала чувствоваться, а вес груза на коленях стал почти привычным. Мурашки в отдавленных ногах бегать перестали, уже хорошо.

Она думала о сказанном только что и о жизни «вообще»: о матери, об отце. Довольно долго думала о доме. О том, во что может превратиться их дом уже через несколько дней. В свою способность и способность ее недоученных товарищей отвратить это хотя бы на миг ей не верилось. Каково, интересно, это будет? И что будет после того, как наступающие враги проедут через то, что было ими: ею, соседями по лавке внутри несущегося по Кольцевой «ЗиЛа», рядовыми и офицерами? Что они сделают с городом и со страной вообще? Снесут городские кварталы, методично передушат в концлагерях все население, раздадут земли своим? Это звучало бредово. Такие штуки не писали даже в газете «Правда», целиком составленной из бреда больных на голову людей. Но как-то же будет? Они же не просто так приедут на своих танках и бронемашинах, смешают с землей армию России, на треть состоящую из людей, в жизни ни из чего не стрелявших, перетопят корабли и катера, посбивают поднявшиеся в небо самолеты… Они же делают это для чего-то? Рискуя собой, тратя деньги в невообразимых для ее головы масштабах. Ради того, чтобы принести им свободы и права во всем их ассортименте, да? Не смешите меня, уж этот тезис не работает даже с такой дурочкой, как она.

Вика криво ухмыльнулась и в полумраке увидела эту ухмылку одновременно на нескольких лицах, как в зеркале. Это было неприятно и даже страшно. Они все выглядели как психически больные, как персонажи какого-то не самого дорогого фильма, приближающиеся к недоброму месту. Герой, второй герой, шут, шустряк, красавица, дурнушка… Что там еще бывало? И какая-то гадость начнет их сначала пугать, а потом убивать, и по отдельности, и попарно. Причем сначала будет непонятно, что это — в этом и есть интрига, — а потом будет вроде бы все понятно, но все равно ничего не сделаешь. И выживет или «второй герой», или, как ни странно, «дурнушка». А потом будет вторая серия, правда?..

Грузовик снова начало трясти и раскачивать, и сидящие ближе всех к корме ребята снова заглянули под тент. Они проезжали какое-то место, но на этот раз прозвучавшее название населенного пункта никому ничего не сказало. Затихший было разговор начался вновь, но почему-то приглушенными голосами. Все будто вжали головы в плечи. Кто-то позади, в тени прочих голосов, звучно выговорил несколько матерных слов подряд, и это было так не к месту, что даже удивительно. Другой «кто-то» неожиданно начал напевать, и через секунду Вика узнала голос: да, тот же. Который всегда поет. Голоса снова утихли, и она узнала песню «Ticket to ride» из альбома Битлов, называвшегося «Help!», который с четырьмя синими фигурами на обложке. Символично, чего уж.

Водитель «ЗиЛа» дал по тормозам так неожиданно, что они все повалились друг на друга. Удержаться было невозможно: на торможении тяжелую машину повело вбок, а они сидели не лицом и не спиной вперед, а боком. Сорвавшуюся с сиденья Вику чувствительно приложило скулой о чей-то бронежилет и тут же откинуло назад, забросав сверху своим же грузом. Оглушенная, она начала барахтаться, как перевернутый на спинку жук, пытаясь разгрести все с себя и нащупать опору, но раз за разом натыкаясь на чьи-то ноги. Поднялся непонятный, неразличимый крик. Судя по всему, случилось как раз то, чего она так опасалась с первой минуты в этом закрытом со всех сторон тентом кузове. Им нужно было выпрыгивать, а она была беспомощна под всем этим весом.

Вика начала вопить без слов, в полной панике, и тут как-то одновременно стало светло, она увидела прямо перед носом поданную руку, вцепилась в нее и тут же оказалась вздернута вверх.

— Спасибо… — хрипло буркнула она, не узнав стоящего перед ней лицом в сторону тени человека. Тот не ответил, а освободил руку и ухватился за собственную охапку груза: автомат, вещмешок, бронежилет, каску на вытянутом по-максимуму ремне.

— Оглохла? Из машины!

Несколько солдат, сидевших ближе к кабине, уже перелезли через скамейку и прыгали наружу, а она все копалась. Чертова коробка с консервными банками, намозолившая ей ноги уже час назад, теперь никак не давалась в руки, выскальзывала. Снова услышав ругань в свой адрес и выругавшись сама, Вика наконец подхватила ее и рывком подкинула к самому подбородку. Неуверенно протиснувшись между кузовных скамеек, она оказалась последней, да еще чуть не вывалилась наружу, потому что не увидела, куда поставить ногу на последний шаг. Удержавшись, кинула коробку вперед, в протянутые руки, и тут же спрыгнула сама, лязгнув всем железом одновременно.

— Все здесь! Отделение, ко мне.

Команда была какая-то собачья, но Вике было не до смеха: она чувствовала, как опухает лицо справа и как капли крови стекают по щеке одна за другой. Машинально она попыталась утереть кровь рукавом, но не хватило сил поднять до уровня лица висящий на правой руке груз.

— Петрова, стой.

Бывший «русский фашист» цепко ухватил ее за плечо свободной рукой. Все прочее он закинул себе за спину, повесил на другую руку и, судя по всему, чувствовал себя достаточно непринужденно. Остановил, развернул лицом к себе, оглядел злыми глазами. Выдернул из кармана скомканный носовой платок сине-серого цвета, плюнул в него, сунул ей прямо в лицо.

— Бля, не дергайся, я сказал! Уже индпакет тебе распечатывать? Или жгут наложить на шею или куда пониже? Ну, ерунда же совсем.