"Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 125

Генерал-лейтенант ухмыльнулся своим мыслям. Потерять сколько-то современных машин тоже было можно и нужно: это демонстрирует верность выбранного пути развития. Неуязвимой боевой техники не бывает и быть не может. Отсутствие потерь означает, что произведенный тип техники не был в бою, что он оказался бесполезным. И в любом случае к каждой машине — боевой и транспортной — нужно будет разрабатывать и производить электронику, лить шины, ткать негорючую ткань на обивку, и все это по цене втрое выше, чем на гражданском рынке. Во Вторую мировую войну командиры торпедных кораблей получали премию от производителей торпед за каждую израсходованную единицу. Хэртлинг не был уверен, действует ли это конкретное правило сейчас, но концепция была в ходу. Не прямо, работая не на человека, пусть даже командира высокого ранга, а на экономику государства. Люди его круга понимали важность гонки вооружений. Именно она, в общем-то, легла в основу победы в холодной войне. А теперь и в «горячей».

И разумеется, продолжая разговор о потерях, еще важнее были люди. Сколько-то погибших ребят разного цвета кожи безошибочно консолидируют нацию, спаяют ее тверже, чем цемент. Смерть кого-то из твоего круга отлично отвлекает от размышлений о «неправомочности применения силы». Пусть их будет мало — так мало, как только возможно, — но они будут обязательно, без этого еще никто не научился воевать всерьез. Но они точно будут, и каждый окажется чьим-то сыном, парнем, бывшим одноклассником или просто болельщиком одной и той же команды. И вот тогда это все станет личным. Как у этого свихнувшегося комроты, который назначил первых встретившихся ему гражданских «пособниками террористов» и которого теперь за это придется судить. Чем больше потерь, тем больше таких случаев будет в его частях, в частях британцев, немцев, поляков, прибалтов. Тогда у 143,5 миллионов русских не окажется ни малейшего шанса переломить ситуацию, даже если каждый второй из них осознает, чего они добились своим сопротивлением вполсилы. Ни то, ни се… Хотя смешно быть неискренним даже перед самим собой. Предстоящая, запланированная к осуществлению на бывшей русской территории политика по отношению к местному населению была совершенно неизбежна, иначе их просто раздавят. Она была необходима в любом случае, просто не все это пока поняли — из-за идеализма или глупости. Но это и хорошо. Это означает, что все будет постепенно. Сначала борьба с «регулярными» вооруженными силами, обозванными так или иначе, но в большинстве подпадающими под действие хоть и устаревших, но еще иногда полезных конвенций. Потом борьба с «иррегулярами», которых в американской истории называли именно «милицией», а исторически как только не называли: и герильясами, и инсургентами, и партизанами, и тому подобное. А потом и следующий этап. Который не мог нравиться ему как моральному человеку, христианину и семьянину, но необходимость которого он понимал не хуже других.

Генерал-лейтенант Хэртлинг потрогал свой лоб и с неудовольствием вытер влажные пальцы о форму. Почему-то привычные лекарства не помогали. В воздухе летал какой-то вирус, незнакомый для североамериканца. Из офицеров его штаба несколько человек болели уже второй или третий день и еще несколько заболевали. А для этого было совершенно не время. Поступили рапорты 101-й воздушно-десантной и 1-й бронетанковой дивизий, собственно и занявших Москву. Рапорт британской 16-й воздушно-десантной бригады. Сведения о потерях на 08.00, сведения об утреннем инциденте на Красной площади, сведения о потерях на 11.00. Отдельный документ — рапорт USSOCOM, командования специальных операций США, о результатах работы собственно в пределах Московского Кремля: здания, люди, помещения, документы, оборудование. Потери. Как ни странно, серьезное и даже жестокое сопротивление оказали «Дельте» бойцы кремлевского Президентского полка — ряженые, использовавшиеся для почетных караулов и выпендрежа перед туристами. Да, немалая доля всей русской армии была ряжеными, но эти выбивались из общего строя еще сильнее. Однако у них неожиданно оказалось тяжелое вооружение, их почему-то не отвели, и они вдруг стали оборонять Кремль, причем так… В Кремле уже давно не было ни одного члена русского правительства и даже обслуживающего персонала: силы миротворцев подходили к Москве довольно осторожно. Почему они не ушли? Почему не сдались, когда им было предложено? Может быть, плохо предложили, в недостаточно уважительном тоне — для них, привыкших к своему особому положению мальчиков и «офицеров бальных комнат», это могло иметь значение. Хэртлинг сделал себе пометку: выяснить, какая формулировка требования о сдаче была использована в этом конкретном случае. Не было ли здесь ошибки, и если была, то чья. В любом случае они не сдались, даже когда все стало окончательно ясным. Однако… Командир роты «А» — KIA, его заместитель — KIA. На первом этапе штурма потери роты «С» оказались самыми высокими, но преимущественно ранеными… Приказ о временном отходе и перегруппировке отдан в 06.20… И в это время — даже контратака русских, чуть ли не с примкнутыми штыками. Тяжелые пожары в зданиях Кремля, включая Сенатский дворец. Командующий операцией напрямую связался со штабом 1-й бронетанковой, к Кремлю выдвинули тяжелую технику… Попытка гражданских жителей устроить «живой щит» — около 60 убитых и раненых. Вторая попытка, уже в пределах прямой видимости от Красной площади и Кремля, напротив какого-то конного памятника. Со своими флагами, плакатами «Янки, идите домой» и чем-то таким же тупым. В этот раз командир направленного на помощь отдельным ротам спецназначения батальона не церемонился и прошел толпу за считаные минуты. Число жертв достигло двухсот, но самое плохое было в том, что, когда огонь открыли по-настоящему, под него попали и иностранные журналисты, которых здесь оказалось немало. Впереди войск.

«Первыми огонь открыли русские, — написал Хэртлинг поперек листа, — в толпе были вооруженные провокаторы. Несколько миротворцев были ранены, и только тогда был открыт ответный огонь. Мы сожалеем о гибели представителей прессы. Напишете сами. Про „коктейли Молотова“ тоже — они наверняка тоже были, просто не попали в кадр».

Он подошел к двери и приоткрыл ее наружу. За дверью был короткий тамбур, за ним вторая дверь.

— Генерал-лейтенант, сэр?

— Возьми это. Группе по связям с общественностью. Прямо сейчас.

— Да, сэр.

— Этих придурков привезли?

— Что, сэр? Вы имеете в виду…

Хэртлинг даже не стал раздражаться: не видел смысла. Встретив его взгляд, майор, заменивший ему блестящую и четкую Вильму, осекся.

— Да, сэр. Тридцать минут назад их доставили.

— Сколько их человек?

— Пятеро, сэр.

— 1-я бронетанковая?

— Да, сэр, именно так.

— Придурки.

В этот раз майор смолчал. Не подтвердил свое согласие с высказанным генералом мнением. И правильно сделал. Согласись он вслух, и завтра он мог командовать не удобным столом с электроникой и бумагами, а штабом пехотного батальона.

— Ко мне их через 10 минут.

— Да, сэр. С конвоем?

— Зачем? Разве здесь тоже журналисты?

— Нет, сэр. Разумеется нет, сэр.