"Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 102

— Товарищ лейтенант, нам бы поесть чего.

Николай четко видел, что девочка уже начала накручивать себя. Происходило это очень быстро, в чем не было совершенно ничего удивительного, учитывая ее свежий анамнез. Но такое лучше рубить на старте, иначе кончится плохо. Впадет в то же, что было всего-то полдня назад — и привет. Придется или здесь бросать, или… Да без вариантов. Бросать здесь, потому что вернуть ее к норме — задача для профильной клиники и ласковой мамы. А не для терапевта с полупустой санитарной сумкой.

— У-у, конечно.

Лейтенант Козлов впервые повернул голову к «кому-то из местного начальства», сидевшему в метре от него мужчине в пиджаке, который все время до этого момента просидел тихо, как мышь, и только таращил глаза.

— Извините, что не предложил. Вы организуете? И раненому прилечь с комфортом.

Мужчину как прорвало, он многословно довел до всех, что вот он, что вот сейчас, что вот все организует уже буквально вот-вот. Николай не любил таких никогда, но по работе имел с ними дело ежедневно. Отключив уши, он снова обернулся к лейтенанту.

— Что про Питер слышно?

— По общему радио — ничего. Телевидения нет второй день. Или третий. Электричества в районе нет совсем. Сосновоборская АЭС заглушена, ясное дело. Северную и Первомайскую ТЭЦ раздолбали высокоточным оружием, крупнокалиберными управляемыми бомбами. Причем по нашим каналам говорили, что коллеги сбили аж «Спирит». Буквально мамой клялись! Снова не поверите?

Лейтенант уже давно разговаривал с ними иначе, не как в самом начале. Он уже не казался совершенно спокойным. Судя по всему, его задело. Хотя он же не зенитчик, какие претензии? Что такое «Спирит», Николай знал: все же не совсем глухой. То, что такой наши могут сбить, вполне допускал. Минимум одну «невидимку», и даже более современную, сербы завалили вообще полным старьем, а с тех пор В-2 точно не молодел. Могли и сбить. И молодцы, если так, чего бы они ни врали в остальном.

— Да хрен с ними с ТЭЦ. С людьми-то как? Кормят их?

В ответ последовало пожатие плечами. Николаю захотелось плюнуть. Он поймал взгляд Вики, и тот ему очень не понравился. Видал он уже похожее. Девочка может сорваться в любую секунду. А у нее оружие.

— Рядовая Петрова.

— А?

— Не «А»!

— Виновата… Я!

— Слушай мою команду. Бегом за этим… завучем, или как его. Устроить раненого, обеспечить горячей пищей. Товарищ лейтенант?

— Я.

— Мы все-таки поступаем в ваше распоряжение. Список будете составлять?

— Не буду. — Козлов похлопал по планшету, но доставать из него какой-нибудь блокнот не стал. — Я же сказал, ждем заката. Вас у меня сейчас уже шестнадцать человек боеспособных плюс один ваш раненый. А было тридцать с четырьмя ранеными, между прочим. Приходит следующий транспорт — и вперед. Лично вы можете даже с сантранспортом убыть, если хотите. Бумагу я выпишу. Готовы?

— В цепь?

— Точно так. В цепь. Есть возражения?

— Да какие там… Пожрать, и в цепь. Только я со своими. ВРИО командира отделения, да. Продолжим наши игры.

Сзади Костя парой яркой слов поддержал и про «пожрать», и про «продолжить». Николай наполовину обернулся, и он тут же замолчал.

— Не, ни хрена.

Теперь оба лейтенанта повернулись к связисту, с размаху стукнувшему свой ящик кулаком.

— Что?

— Он работает. Но связи нет.

Козлов почему-то вопросительно посмотрел на стоящего перед ним Николая, будто ожидал, что тот вытащит из кармана действующую рацию.

— А что, у вас одна рация? На этот ваш, как его… пост воздушного наблюдения?

— Одна, — подтвердил лейтенант ВВС. — Знаешь, какого года выпуска?

Они как-то незаметно для обоих перешли на «ты». Николай покачал головой, и само собой вышло, что покачал утвердительно, а не отрицательно. Он догадывался.

— Но сначала ничего работала. А сантранспорт к нам ходит, знаешь, какой?

Здесь Николай не нашелся, как ответить. Какой сантранспорт должен быть по мобилизации, он помнил. Видал. Переделочные комплекты к городским «Икарусам»: дополнительные стойки в салон, служащие опорами для фиксируемых к ним носилок, многочисленные скомплектованные укладки и так далее. В секретных отделах военных госпиталей хранились пачки готовых удостоверений личности типа такого, какое выдали ему: с уже вписанными именами военнообязанных. Врачей соответствующего профиля, по которым «первыми отделами» велся непрерывный учет: где они работают, где они живут, сколько им лет, когда последний раз вызывались на сборы. В «угрожающий период» каждое отделение госпиталя разворачивали минимум в три, а каждый кадровый военный медик, имеющий два просвета на погонах, становился начальником госпиталя минимум. Хозяином жизней. Где понимание того, что «угрожающий период» начался давно? Где они теперь, эти списки, эти стойки в автобус, эти готовые укладки? Их нет и уже не будет, потому что стране столько лет подряд было не до того: страна крутила миллиарды в «федеральных целевых программах» и готовилась к чемпионату мира по футболу. За это время склады были растасканы и перепрофилированы, кадровые специалисты ушли кто куда, и отработанная, налаженная за десятилетия система превратилась в ничто. Причем налаженная не из фанатичной любви к милитаризму — вот о чем забыла вся страна разом. Налаженная с жуткими затратами на фоне собственной бедности не для того, чтобы согнуть свой народ еще больше. А потому, что знание того, «как надо», было куплено еще дороже, чем все эти деньги, вместе взятые. Огромной кровью, пролитой в боях Отечественной, Кореи, Афганистана. Смертями и инвалидностью тех, кому не сумели помочь вовремя.

Лейтенант Козлов стоял и ждал ответа на свой вопрос, молча разглядывая лейтенанта Ляхина. Ну да, та самая разница в возрасте. В десяток лет или больше. Потраченных половинкой его поколения на что попало, кроме того, что теперь нужно стране.

— Догадываюсь, — мрачно ответил Николай вслух. От большего стыда его спасло то, что дверь снова открылась и вошел мрачный, коренастый боец с некрасивым, грубо скроенным лицом. Равнодушно поприветствовав лейтенанта, он протянул тому лист бумаги с какими-то записями карандашом. Лейтенант приподнял брови, несколько раз сказал «угу-угу» — буквально как филин, — а потом неожиданно для Николая ухмыльнулся. Вежливо поблагодарил бойца, передал благодарность его командиру и только после этого вновь обернулся к остальным.

— Слышьте… Вот вы когда отходили оттуда… Ну, с юго-запада. Вас же не преследовали, нет?

— В каком смысле?

— В прямом, е-мое. Про воздух вы уже говорили, что нет, но я про землю. Техника, просто пехота?

— Нет. Если бы преследовали, нас бы здесь не было.

— Хотите знать почему?

Николай пожал плечами. На своих он даже не стал оборачиваться. Пришедшая в его голову мысль была такой тупой, что даже стыдно. Все уже закончилось: западные державы поняли, что перегнули палку, что так нельзя, что потери слишком велики, а проигрывающие войну русские вот-вот долбанут по ним атомными боеголовками — по всем сразу… Поэтому подписано какое-то перемирие, и теперь некоторое время все будут обмениваться дипломатическими нотами, обвинять друг друга в развязывании оставшегося ограниченным конфликта и требовать «платить и каяться». Но все это чудесное осмысление заняло считаные доли секунды. Про то, что так хорошо быть не может, он отлично понимал и сам.