Дуэль - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Мецгер cтр.№ 16

Женские слезы?

Женские?

Йен ощущал сырость, но он также ощущал прижавшееся к его груди крепкое, нежное женское тело. Потому что, несмотря на хрупкое телосложение, фигура у мисс Ренслоу, скрытая свободным платьем, вовсе не была девичьей. Нет, он просто устал и ему представляется то, чего не может быть, – например, грудь. Внезапно он испытал потрясение, потому что вспомнил ее недавние слова, но тогда он был сосредоточен на Трое и как-то не осознал их. Она купала Троя, когда он был ребенком. Она держала его на руках, когда умерла их мать. Она называет его своим малышом.

Ее пятнадцатилетний брат – малыш. Значит, мисс Ренслоу не пятнадцать. Она старше. Сколько же ей?

– Сколько вам лет? – спросил Йен, с трудом шевеля губами.

Все еще прижимаясь к нему лицом, Афина шмыгнула носом и сказала:

– Девятнадцать. В следующем месяце исполнится двадцать. Все думают, что мне меньше, потому что я маленькая.

Девятнадцать.

Руки графа упали, ноги отступили так поспешно, что он споткнулся о собаку, которая тут же вцепилась в пальцы его голых ног.

Девятнадцать.

И она одна в этой комнате с ним. Одна в его доме, если не считать брата, находящегося в полубессознательном состоянии, и нескольких слуг. Одна в мире, если не считать отсутствующего дядюшку и двух братьев, один из которых скряга, а другой – несовершеннолетний инвалид.

Девятнадцать. В его объятиях, а на нем ни фрака, ни галстука. Гром и молния, он босой.

Возможно, никто этого не знает. Никто не знает, что она здесь, кроме слуг, и они не станут болтать, если только уже не рассказали об этом собутыльникам в пабах и слугам из соседних домов. Нет, успокаивал себя Йен, его прислуга не имеет обыкновения распускать о нем слухи. В ее прислуге он не уверен. И в тех, кто видел сегодня утром, как она приехала сюда. И не упомянул ли о ней кому-нибудь Карсуэлл? Он снова принялся молиться, но две молитвы за один час – не слишком ли это много?

Никто ничего не знает, успокаивал себя Йен. Возможно, они вывернутся из этого положения так, что ее репутация останется незапятнанной. Он напишет в Бат своей матери. И сестре в Ричмонд. Нет, он пошлет экипажи за обеими. К тому времени, когда кто-нибудь осознает, что Эффи – «Да запомни же, черт побери, что она для тебя мисс Ренслоу!» – живет в особняке известного лондонского холостяка, женщины из его семьи будут здесь и придадут всему происходящему пристойный вид. Слава Богу.

Тут он вспомнил слова, которые сказал, обращаясь к ней, дворецкий: «Принесли ваши письма, мисс».

Письма. А это значит, что она скорее всего сообщила своим друзьям, прислуге дяди и этому учителю и священнику в одном лице, где она находится.

Девятнадцать.

Он вляпался в нечто более неприятное, чем собачьи экскременты.

Женщины хрупки и капризны, как бабочки.

Аноним

Мужчины – жабы.

Жена анонима

Утром следующего дня семена, посеянные письмами мисс Ренслоу, принесли первые ростки, оказавшиеся горьким лимоном.

– Милорд, к мисс Ренслоу пришел преподобный мистер Уиггз, – сообщил дворецкий Йена, слегка наморщив нос, словно унюхал неприятный запах. Потому, как дрожат ноздри у Халла, граф научился определять характер визитера. – Что мне ему сказать?

Халл мог сказать учителю, что мальчику стало лучше, что утром он выпил немного мясного бульона, что мисс Ренслоу спит в своей комнате. Эти сведения Йен получил от своего камердинера, поскольку сам убежал к себе в спальню почти сразу же после своего ужасного открытия. Там он написал срочные послания матери и сестре, а потом девятнадцать раз пнул себя за свою дурость.

С тех пор он не был в комнате больного. Он велел экономке и двум горничным остаться с мисс Ренслоу во время ее бодрствования и поставил у двери лакея, но сам он не собирался подходить к этой девчонке ближе чем на девятнадцать ярдов.

Он спал несколько часов, потом встал – при этом девятнадцать молотков стучало в его больной, пропитанной бренди голове.

Девятнадцать. Проклятие!

Позавтракав и приняв ванну, он по-прежнему оставался в довольно дурном настроении, и его вовсе не радовала перспектива встречи с учителем Троя, приспешником этого жалкого лорда Ренсдейла, который явно не одобрит происходящее. Он предпочел бы побоксировать в боксерском заведении Джентльмена Джексона, где можно так отдубасить, не важно что – кожаную грушу или партнера, что тот рухнет на землю. Уигги очень даже подходит для этой цели.

– Проводите его сюда.

Йен ожидал увидеть пожилого человека, седобородого праведника, которому по ошибке поручили руководить двумя детьми – нет, юношей и юной леди, – пока они живут в Лондоне. Однако Уигги оказался молодым человеком лет двадцати пяти. Уиггз был почти одного роста с Йеном, но весил в два раза меньше. Лицо у него было худое, нос длинный и огромный кадык. Одет он был соответственно своему сану – во все черное. Прямые волосы мышиного цвета были разделены пробором, а уголки рта опущены. Он стоял, чопорно выпрямившись, и поклонился в ответ на приветствие Йена так, словно спина у него сделана из стали.

Он не понравился Йену с первого же взгляда. Он вызвал у него неприязнь еще тогда, когда Афина – мисс Ренслоу, черт бы ее побрал! – рассказывала о нем. Предчувствие не обмануло Йена. Уигги помахал в воздухе костлявыми пальцами и сказал:

– Это никуда не годится.

Йен окинул взглядом свою библиотеку – одну из лучших в Англии, как он полагал, уставленную шкафами с редкими книгами, ящиками с бесценными фамильными сокровищами; стены библиотеки были увешаны картинами, собранными членами их семьи за многие столетия. Это было приятное, располагающее помещение с мягкими кожаными креслами и толстыми обюссонскими коврами. Он выгнул бровь.

– А мне казалось, моя библиотека очень недурна.

– Не ваша библиотека, милорд, а ваш дом.

– Вам не нравится его архитектура? Или, возможно, гобелены?

– Сейчас не время для шуток, лорд Марден. Я, разумеется, говорю о мисс Ренслоу. Ваш дом абсолютно не подходит для пребывания в нем молодой незамужней женщины. Разумеется, ей следовало об этом подумать и не беспокоить ваше сиятельство.

– Уверяю вас, леди ничуть меня не обеспокоила. – Йен явно шел прямиком в ад; еще одна ложь не имела уже значения.

– Разумеется, это так. Мисс Ренслоу, как вам известно, сестра виконта. Она хорошо воспитана. Но у нее есть достойная сожаления склонность к необдуманным поступкам. Особенно когда дело касается мальчика.

– Она, без сомнения, предана ему, – согласился Йен.

– Но какой ценой, спрашиваю я? Ей ни в коем случае не следовало входить в дверь холостяцкого жилища, тем более проводить здесь ночь. Простите меня, милорд, но это особенно относится к вашему дому, как бы приятен он ни был. Ваша репутация не подходит для невинных девиц.