– Натаниэль, вы там?
Не зная, хорошо это или нет, что Билли вернул его к реальности, Чейз снял руки с плеч Мары и пошел открывать дверь. Отодвинув засов и открыв дверь, он увидел Билли, без пальто и промокшего.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Натаниэль.
– Так было короче, – ответил Билли, – Иначе бы мне пришлось обходить здание и заходить в переднюю дверь.
– Я не это имел в виду, – сказал Натаниэль, затягивая мальчика внутрь и закрывая дверь. – Я только что отвел тебя домой.
– Я не мог заснуть. Меня разбудил гром.
– Ты испугался?
– Нет, просто шум ужасный.
Мара встала с кресла и сказала:
– Ты должен быть дома, в постели. – Посмотрев на свои часы, кулоном висящие на шее, она еще больше помрачнела: – Уже полночь. Пабы закрыты. Твой отец знает, что ты здесь?
Билли посмотрел на Мару:
– Он еще не пришел. И какой прок оставаться в постели, если не можешь заснуть?
Синие глаза мальчика светились святой невинностью.
– Если вы не хотите видеть меня, я пойду домой, – горестно закончил он.
Мара посмотрела на Натаниэля. В уголках его рта опять спряталась ехидная улыбка.
Заметив хмурый взгляд Мары, он поспешил состроить на лице серьезную мину.
– Конечно, мы тебе рады, Билли. Но миссис Эллиот права: нехорошо гулять так поздно, особенно в дождь. Ты промокнешь, – нарочито размеренно ответил Чейз.
– Не так все плохо. – Билли изобразил головой движение мокрого пуделя. – Когда я просохну, мне можно будет поиграть с поездами?
Натаниэль вновь посмотрел на Мару, но она решительно покачала головой:
– Нет, Билли. Тебе уже давно пора спать. Натаниэль отведет тебя.
– Но я не хочу идти домой, – сказал мальчик, пиная ногой лужицу натекшей с него воды. – Мне там не нравится.
Мара почувствовала, как жалоба мальчика острой иглой проникла в ее сердце, но не могла позволить ему остаться.
– Я знаю об этом, – мягко сказала она. – Но твой отец будет волноваться, если он придет, а тебя не будет.
– Не будет, – с легким налетом презрения ответил мальчик.
– Билли, ты должен идти домой. – Мара заставила себя проявить твердость.
Но Билли упрямо сложил руки на груди и заявил:
– Я не хочу.
– Глупости, – строгим тоном ответила Мара. Опыта общения с особо упрямыми работниками ей было не занимать. – Молодой человек, вы сейчас же пойдете домой.
– Но…
– Я сказала, сейчас же!
Чтобы остановить протесты мальчика, Натаниэль положил ему руку на плечо и наклонился. Достаточно громко, чтобы слышала Мара, он прошептал ему на ухо:
– Ты знаешь, Билли, когда женщина начинает говорить таким тоном, с ней лучше не спорить. Все равно проиграешь.
Билли удивленно поднял голову и посмотрел Натаниэлю в глаза.
– Моя мама говорила так же, когда заставляла меня есть горох, – спокойно ответил он.
Натаниэль в ответ кивнул и посмотрел на Мару хитрым взглядом.
– Ну тогда ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да, сэр, – ответил мальчик.
Мара нахмурилась и обоим показала на дверь, стараясь напустить на себя как можно более строгий вид:
– Идите!
– Да, мэм, – ответил Натаниэль, вставая и протягивая Билли руку.
– Да, мэм, – эхом отозвался мальчик, беря за руку Натаниэля и следуя с ним к пожарному выходу.
Натаниэль открыл дверь, и они вышли на площадку. Чейз обернулся и немного постоял, глядя на Мару.
– Ждите здесь – я приду, и мы пойдем вместе. Одна не возвращайтесь.
– Хорошо, – ответила она и, уже подойдя к самой двери, прошептала: – Если его отец дома, можно нарваться на неприятности; не заходите с ним.
– Волнуетесь обо мне? – с усмешкой спросил Натаниэль. Мара действительно волновалась, но ни за что бы не призналась.
– Я волнуюсь за Билли.
– О… – почти разочарованно протянул Натаниэль. Она смотрела, как Натаниэль вместе с Билли спускался по лестнице. Натаниэль шел первым, а мальчик – за ним. Дождь прекратился, и луна, выйдя из облаков, освещала им путь. Мара еще долго смотрела, как две фигуры – высокая и низенькая – двигались по переулку в сторону улицы.
– Натаниэль? – уже издалека расслышала Мара в безмолвии ночи.
– Да?
– Если миссис Эллиот говорит со мной так, значит, она любит меня?
– Да, Билли, думаю, что любит.
– Я рад.
Мара улыбнулась.
– Я тоже рада, Билли, – произнесла она совсем тихо и прикрыла дверь.
Прислонившись к ней, она удовлетворенно вздохнула, начав массировать себе шею. Она закрыла глаза, вновь вспоминая волшебные прикосновения пальцев Натаниэля.
Удивительная вещь – массаж. Головная боль ушла. Мара могла поклясться, что никогда еще не чувствовала себя лучше.
Глава 19
Недели бежали своим чередом. Мара проводила много времени с Натаниэлем в цеху, помогая налаживать работу. Сырье и готовые части начали поступать на фабрику в середине октября, и Натаниэль настаивал на том, что она нужна здесь, в цеху окончательной сборки.
О той ночи, когда Чейз массажем снял Маре головную боль, ни Чейз, ни Мара больше не обмолвились ни словом. Однако память все чаще возвращала Мару к той ночи. Когда Натаниэль говорил с рабочими, он жестикулировал, и иногда эти движения напоминали ей о том чудесном массаже. Когда во время работы он ослаблял воротничок, Мара вспоминала, как он развязывал завязку у нее на шее. Сладкие воспоминания вновь относили ее к той ночи. Ей хотелось, чтобы Натаниэль снова прикоснулся к ней. «Если бы только…» – иногда шептала она.
Но всякий раз, когда Мара осознавала, что она грезит наяву, ее охватывал страх. Ужасный страх, что она влюбится в Натаниэля.
Билли стал завсегдатаем на фабрике, и Мара в душе была даже рада, что он отвлекает ее от неприятных мыслей. Мальчик выполнял ее поручения. Он помогал и тем, что играл в игрушки, называя это гордым словом «исследование», а затем давал Натаниэлю и Маре свое непредвзятое мнение.
Мара привыкла к присутствию Билли, но тяжело переживала его отказ ходить в школу. Возможно, она беспокоилась о мальчике даже больше, чем стоило бы. Но это было потому, что заботиться о благосостоянии мальчика было для Мары куда менее мучительно, чем разбираться с собственными противоречивыми чувствами. Кроме того, была одна проблема, которая не давала Маре покоя. От мальчика плохо пахло.