Единственным недостатком деревни была дорога. Она оказалась обыкновенной грунтовой, а такая во время дождя наверняка превращается в грязное месиво. Хорошо еще, что сегодня солнечно и сухо.
Я подъехала к самому первому на моем пути дому, остановила машину и стала высматривать кого-нибудь из коренных жителей села. У них я планировала узнать, какой дом принадлежит Степаниде Федоровне, фамилия которой мне пока еще была неизвестна.
Учитывая то, что только-только наступила вторая половина дня, все трудоспособное население деревни скорее всего находилось на работе. Улицы Поклеповки были пустыми и безлюдными. В поле моего зрения попались только дети, причем слишком маленькие, чтобы помнить кого-то по именам.
— Вон дедок какой-то, — первым увидев старичка, дремлющего на лавочке у дома, воскликнул Костик. — Может, он знает.
— Сейчас проверим, — выходя из машины, ответила я.
Затем направилась к дедушке. Последний уже давно заметил в деревне посторонних лиц и пристально, я бы даже сказала, оценивающе рассматривал нас. Что он там себе думал, меня как-то не особо интересовало. Подойдя к деду поближе, я поздоровалась и спросила:
— Скажите, пожалуйста, живет ли в вашей деревне женщина по имени Степанида Федоровна? К сожалению, ее фамилии я не знаю, но, может быть, вы и так знаете. Она уже немолодая.
— Стешка? Есть такая, и не одна, — часто замотав головой, произнес старичок.
Он весь был каким-то скрюченным. Лицо его покрывали глубокие морщины, от чего черты как-то терялись, и сложно было представить, каким он был раньше. На голове у дедка красовалась чуть ли не зимняя шапка, а одет он был в старую клетчатую рубаху с оторванными карманами, а также в темные штаны, заправленные в теплые носки. А обувью для дедка являлись галоши.
Нечто аналогичное можно увидеть в любой другой русской деревне — старики везде одинаковые. Под старость они начинают мерзнуть, несмотря на то что на улице стоит жара.
— Вам которую надобно? — полюбопытствовал дед через пару минут.
— Которая Федоровна, — предположив, что дедок немного глуховат, повторила чуть громче.
— Ах, эта? Знаю, знаю, — вновь зачастил дед. — Ее хата с того краю вторая.
Он ткнул пальцем в правую сторону и закашлялся.
— Спасибо, — торопливо покидая старичка, бросила я.
Затем вернулась в свою машину и направилась туда, куда нам указал дед. Доехав до конца улицы, я притормозила свою бежевую «девяточку» у второго от конца дома и стала его осматривать. Это было небольшое деревянное строение, с очень красивыми резными ставнями и высоким крыльцом. Со стороны домик даже чем-то напоминал старинный терем, по крайней мере, за таковой его запросто можно было принять. В качестве ограды дома выступали металлические круги, врытые в землю. Калиточка была тоже металлической и очень оригинальной.
— Думаешь, этот? — высунувшись из окна, спросил Костик.
Я кивнула и вышла из машины, Константина же попросила остаться. Подойдя к крыльцу, я поднялась на него и громко постучала в дверь. Спустя пару минут дверь открыли, и я увидела не совсем уж и старую женщину.
Ей было лет около пятидесяти. Темные волнистые волосы, а кожа хоть и покрылась морщинами, но чувствовалось, что за ней как следует ухаживали, причем постоянно. Одета женщина была в прямое платье в мелкий цветочек, перепоясанное шнурком, выполненным в технике макраме. А шею женщины украшали бусы, выточенные из каких-то камешков.
— Вы Степанида Федоровна? — поздоровавшись, спросила я.
Женщина кивнула и тут же добавила:
— А вы… Что-то не признаю…
— Я Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, — представилась я. — Занимаюсь поиском Туркиной Ольги Алексеевны. Она, кажется, доводится вам родственницей? — осторожно заметила я.
— Да, доводится, — немного растерявшись, подтвердила мои слова женщина. — А что с ней случилось?
— Она пропала, — коротко пояснила я, а потом спросила: — Могу ли я войти? Не совсем удобно разговаривать, стоя на пороге.
— Да, конечно, проходите, — отозвалась Степанида Федоровна, смущаясь.
Я прошла внутрь и оказалась в очень уютном жилище, по одному взгляду на которое можно было сразу понять, что живет в нем настоящая мастерица, а может, еще и мастер. Впрочем, второго пока не наблюдалось. Я завертела головой по сторонам, замечая, что едва ли не каждая вещь в доме отделана и дополнена элементами макраме, фриволите и так далее. Народные мотивы и узоры просто завораживали своей сложностью и великолепием, и я просто не могла не выразить своего изумления.
— Вы невероятно талантливый человек, — оборачиваясь к хозяйке, заметила я. — Это же надо, сколько труда требуется, чтобы все это создать!
— Да что вы, это так, мелочи, — немного засмущавшись и покрывшись легким румянцем, ответила женщина. — Я и не особо стараюсь.
Затем, видно, вспомнив, что у нее гости, хозяйка взмахнула руками и поспешила поставить чайник. Когда все для чая — о кофе в деревне я даже и не помышляла — было готово, мы сели за небольшой деревянный столик и я кратко пересказала Степаниде Федоровне суть проблемы. Женщина тут же заохала и завздыхала, переживая за племянницу, с которой она, честно сказать, виделась всего два раза.
— Ох, ну и беда! — воскликнула хозяйка, пододвигая мне различные варенья. — А я ведь даже никогда и не интересовалась судьбой девушки. Да и с матерью ее, честно признаюсь, у меня не слишком хорошими отношения были. Я ее когда-то в юности сильно толкнула, она упала, ну и по моей вине сломала ногу. Так этого простить мне и не смогла. А я и не лезла. Правда, когда она умерла, я несколько раз писала дочери сестры, приглашала приехать, но ответа так и не получила.
— Именно по одному из писем я вас и нашла, — перебила я гостеприимную хозяйку. — Его я обнаружила в квартире девушки. Вы там написали, что немного приболели, вот я и решила, что девушка могла приехать к вам, чтобы помочь.
— Да, я действительно болела, — закивала головой Степанида Федоровна. — Теперь уж поправилась, но… Нет, Ольга так и не приехала, — со вздохом сообщила женщина. — Видно, мать ее так против меня настроила.
Женщина снова вздохнула, и несколько минут мы обе помолчали. Затем я взялась за дальнейшие расспросы, способные оказать мне хоть какую-то помощь при поиске девушки. Я просто попросила:
— Расскажите мне о других родственниках Ольги. Они ведь у нее наверняка были, и возможно, девушка решила посетить кого-то из них, а друзья и знакомые ее теперь волнуются.
— О родственниках? — Женщина как-то сникла и погрустнела, а когда начала говорить, я поняла почему: — Родственников по материной линии у нее нет. Мать наша, Ольгина бабка, была детдомовской, родила меня и сестру от разных мужчин, а замужем никогда не была. Так что по мужской линии родные нам и нашим детям не известны. С моей сестрой, как с нашей мамой, произошла обычная история. По молодости ее сестра спуталась с каким-то мужчиной, забеременела от него, как это часто бывает. Мужчина сразу ее отверг, женился на другой, и дороги их разошлись. Вот, собственно, и все.