Охота на льва - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Петровичева cтр.№ 68

Потом командир охранного отряда сообщил ей, что ее отец, доктор Андерс, скончался от кровоизлияния в мозг.

Смерть Андрея Несса восприняла как боль – резкую боль в животе, словно кто-то со всей силы ударил ее кулаком. Командир рассказал, что с площади Андрея доставили в дворцовый госпиталь и сделали там все, что делают медики в таких случая, но Несса отчего-то знала, что все это было бесполезно, и отец умер на булыжной мостовой, даже не успев понять, что умирает.

В голове вертелась одна-единственная мысль: этого не может быть. Скорчившись от боли на кровати в спальне, Несса прокручивала ее и так и этак, словно пыталась осознать произошедшее до конца. Андрея больше нет.

Боль усилилась, на какое-то время заглушив все мысли и не оставив ничего, кроме физического страдания и тьмы. Несса с трудом сползла с кровати и поковыляла в ванную – сейчас ей надо было остаться одной, а туда, по счастью, ее пока не сопровождали. Несколько долгих-долгих минут Несса сидела на краю ванны, а потом вдруг поняла, что ей нужно сделать, и отвернула кран, включая воду.

Потом время остановилось. Несса ощутила этот момент всем телом и ушла на дно. Какое-то время она еще слышала шум воды, потом перед глазами взмахнули молочно-белыми хвостами странные незнакомые рыбы, и стало тихо и темно.

Казалось, Несса плавала в блаженстве серой пустоты несколько геологических эпох и не хотела выбираться на поверхность. Но затем откуда-то издалека стал пробиваться пульсирующий звук, в котором она постепенно узнала знакомый голос:

– Уроды! Всех под трибунал! На рудниках сгною!

Дальше шла совершенно безобразная матерщина на всех языках, включая и русский.

Так совпало, что император пожаловал в загородную резиденцию как раз в тот момент, когда насмерть перепуганные охранцы вытаскивали тело Нессы из воды. Шани схватился за сердце и разразился такой тирадой, которая вогнала бы в краску пиратского боцмана, зато она в несколько раз ускорила реанимационные мероприятия. Когда Несса окончательно пришла в себя и избавилась от воды в легких, Шани уже успел выкричаться и относительно успокоиться. Командир охранцев стоял, вытянувшись во фрунт, и мысленно готовился принять любую кару из множества обещанных.

– Не кричи, пожалуйста, – хрипло попросила Несса. Собственный голос показался ей чужим. – В ушах звенит…

Шани энергично провел ладонями по лицу и абсолютно спокойно приказал:

– Так, все вон отсюда.

Охранцы и лекарник быстро и неслышно покинули комнату. Несса закрыла глаза: смотреть на Шани ей сейчас совсем не хотелось. Вернуться бы под воду, к белым рыбам и тихим грезам… Сухая горячая ладонь опустилась на ее лоб, провела по мокрым волосам.

– Несса, ну зачем ты так…

– Это случайно вышло, – сказала Несса. Меньше всего она сейчас хотела рассказывать кому-то о своем горе. Особенно Шани. Ему в первую очередь. – Не волнуйся. Задремала и черпанула воды носом.

– Правда?

– Правда. С чего бы мне, – Несса плакала и не понимала, что плачет. – У меня вот отец умер… Конечно, надо жить да радоваться.

Шани хлестнул ее по щеке – не больно, но очень обидно. Старый способ прекращения истерик снова сработал наилучшим образом.

– Приведи себя в порядок, – глухо приказал Шани. – У нас скоро будут гости.

Того, что случилось дальше, никто не ожидал. Никто даже не предполагал, что подобное возможно.

Как говорится, поначалу ничто не предвещало беды. После похорон доктора Андерса прошла седмица, и народ стал потихоньку успокаиваться. У жителей столицы хватало собственных насущных дел – и они занялись своими делами. Пресса вместо привычных уже рассуждений о явлении Заступника писала о новых разработках Пышного в сфере покорения неба, никто не собирался на пикеты, требуя странного, и в городе воцарилось долгожданное спокойствие. Шани, как обычно, провел очередное заседание Государственного совета, на котором, судя по протоколам, обсуждался вопрос строительства нового академиума (положительное решение принято единогласно) и проблема продажи технологий за рубеж (так же единогласно наложено вето).

А после того, как министры покинули дворец и разъехались по собственным ведомствам, Шани снял корону аальхарнских государей и отнес ее в тронный зал, где сдал хранителю под роспись в гроссбухе. Взглянув на подпись, хранитель перепугался чуть ли не до физиологической крайности: император написал просто имя и фамилию. Без титулов, как обязан был это сделать по протоколу.

– Простите, сир, – окликнул хранитель, с крайнего перепугу даже осмелевший, – но вы тут… немножко… ошиблись.

Шани только отмахнулся.

– Все правильно, – небрежно промолвил он. – И я вам больше не «сир».

Хранитель даже рот открыл от ужаса. А государь покинул тронный зал и вскоре, собрав небольшой саквояж с самым необходимым для путешествия, уехал в загородное поместье, как совершенно частное лицо. Церемониальные ключи от дворца он с такой же скрупулезностью, как передавал корону, вручил коменданту, который со страху оцепенел настолько, что ключи вывалились из его моментально вспотевшей ладони.

Страна осталась без владыки.

Спустя четверть часа, после того как императорский экипаж с быстро и небрежно закрашенным гербом выехал из города, по столице распространился экстренный выпуск «Столичного вестника», который в обстановке полной и строжайшей секретности отпечатали утром в типографии инквизиции. В газете была только одна статья, которая погружала читавших в какую-то суеверную панику.

«Друзья мои, братья и сестры, граждане Аальхарна.

С глубокой душевной болью я расстаюсь с вами. Я прошел с вами самую страшную войну в новейшей истории страны. Я дал абсолютному большинству граждан Аальхарна свободу от крепостной зависимости, уравняв в правах каждого с каждым. Вместе мы построили новое, счастливое и свободное общество для нас и наших детей. Я искренне любил вас, и все, сделанное мной за время правления, было продиктовано именно этой любовью.

За это вы назвали меня предателем, еретиком и маловером.

За это патриарх отлучил меня от церкви.

Оказалось, что мне не доверяют и не верят. А где нет веры, там нет и любви. Поэтому я официально навсегда покидаю престол и уезжаю из столицы. Вы говорили, что желаете сами выбирать свое будущее: теперь у вас появится возможность выбора.

Будьте счастливы.

Шани Торн».

Государь обиделся, короче.

Народ был перепуган и ошеломлен. Многие плакали и надевали траур, уверяя, что теперь-то уж точно настают последние времена, раз владыка, отец народа, добровольно отказался от престола. И из-за чего? Мало ли что кричали академиты по площадям? Люди всегда кричат, такова их натура, а вот покидать трон и бросать неразумных чад – вот где предел возможного и невозможного. Такого не могло быть, потому что не было никогда.