Добродетельная леди - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Торнтон cтр.№ 19

Харриет обратила внимание на изменения в нарядах Брайони, но тактично промолчала. Она предположила, что унижение, испытанное Брайони, побудило кузину оставить ее строгую приверженность нравственным установкам квакерства. Харриет глубоко переживала из-за унизительного опыта Брайони, но ее восхищение отвагой кузины и ее здравым смыслом перевешивало все остальные, чувства. Ей оставалось только желать, чтобы Брайони согласилась подрезать по моде волосы. Она была уверена, что в современной одежде и с модной прической Брайони будет выглядеть весьма привлекательной.

Первый выезд Брайони в карете ее тети был в маленькую контору в Пимлико для консультации с поверенным Лэнглендов. Обходительному и любезному мистеру Джексону, который с незапамятных времен был агентом ее отца, она объяснила, что намерена обзавестись новым гардеробом для своего первого сезона. Мистер Джексон ничуть не воспротивился. Он знал, как мало дамы Лэнглендов тратили на такие глупости, как платья и безделушки. Он приветливо заверил серьезную юную клиентку, что, как одна из наследников состояния Лэнглендов, она имеет более чем достаточные финансовые средства. Знай он масштабы замыслов Брайони, он наверняка проявил бы большую осмотрительность. Как бы то ни было, Брайони получила инструкции покупать все, что ей необходимо, и присылать счета в контору поверенного. Его обнадеживающие слова вернули ямочки на бледные щеки Брайони.

Харриет была сначала ошеломлена, потом пришла в восхищение. Ей никогда не приходило в голову, что лэнглендская ветвь семьи была богата. Ведя очень скромную жизнь, они никогда не показывали, что имеют больше, чем удовлетворительный достаток, а сэр Джон и леди Эстер и не пытались уточнить это. Брайони объяснила, что признание в богатстве ранит деликатные чувства квакеров. Однако многие из них баснословно богаты, несмотря на огромные суммы, отдаваемые на благотворительность. Это честные, трудолюбивые и надежные люди, добродетели которых, будучи применены в торговле или другом бизнесе, приносили денежное вознаграждение, а ее отец, помимо обширных владений в Шропшире, делал многочисленные вложения в разные компании.

Харриет, вполне естественно, поделилась информацией со своим кавалером, лордом Эйвери, который радостно передал ее под строжайшим секретом своему другу лорду Рейвенсворту. Этот джентльмен обдумал поступившую информацию. Он понял, что нет ни малейшей надежды, что Брайони когда-нибудь примет то, что, как он теперь понимал, было совершенно абсурдным предложением. Не только потому, что она была добродетельной, но, что гораздо более важно, по причине независимости в средствах.

Финансовый статус Брайони не имел для него никакого значения, но теперь он понимал, что, как только это станет общеизвестно, его обожаемую наследницу неизбежно станут осаждать толпы назойливых поклонников. Эта мысль напрочь испортила его характер и сделала невыносимым его отношение к преданному слуге. Денби уже подумывал, не пришло ли время подать в отставку, раз хозяин в последние неделю-две был, совершенно нетипично для него, постоянно раздражен. Денби знал, что слуга с его способностями без труда найдет другое место. Однако он решил переждать и посмотреть, что будет дальше.

Стараясь поскорее добраться до содержимого, Брайони в нетерпении развернула обертку большой коробки для платьев, которая в этот самый вечер была доставлена от мадам Годе, модной портнихи, державшей магазин на Сеймур-стрит. С тихим вздохом восхищения она извлекла из коробки платье из газа и фиолетового шелка с серебристым отливом. Она стояла, дрожа от предвкушения, в своей тонкой хлопчатобумажной сорочке, пока камеристка леди Софи надевала воздушное одеяние ей через голову. Прямоугольный вырез был глубоким, но скромным по меркам современной моды, а короткие пышные рукава собраны посредине серебристыми атласными лентами. Камеристка тщательно застегнула ряд крошечных пуговок на ее спине, и Брайони изящно качнулась из стороны в сторону, любуясь пышной юбкой с высокой линией талии, плотно сидящей у нее под грудью. Это был, сказала мадам Годе, самый последний фасон из Парижа.

– Спасибо, Элис, это все.

– Если хотите, я могу завить ваши волосы, – услужливо предложила камеристка.

Брайони села перед зеркалом.

– В этом нет необходимости!

Элис сделала реверанс и повернулась, чтобы уйти.

– О-о, мисс Брайони, – с восхищением произнесла она, – в этом очаровательном платье вы будете самой роскошной дамой на балу;

Глаза Брайони округлились и посерьезнели.

– Именно такой я и собираюсь быть, Элис, именно такой, – ответила она без малейшего намека на юмор.

Брайони смотрела в зеркало и видела незнакомку. Ее глаза, с удивлением заметила она, потемнели до таинственно-фиолетового цвета, но, когда она двигалась, серебряное сияние ее платья меняло их цвет опять на серый. Волосы она специально весь день держала туго заплетенными в косы. Она вынула шпильки, аккуратно расплела длинные пряди и стала расчесывать их, пока они не стали блестеть. Ее длинные густые волосы упали потоком мягких волн ниже плеч. Брайони заколола по серебряному гребню, усыпанному аметистами, над висками и вдела в уши подходящие по стилю аметистовые серьги. Она погрузила пальцы в маленькую фарфоровую баночку на туалетном столике и слегка подкрасила пухлые губы. На ее бледном светящемся лице, отраженном в зеркале, темные, фиалково-серые глаза серьезно смотрели на нее – в этих глазах светилась мудрость, старинная, как сама праматерь Ева.

– Ты была не права, мама, – тихо сказала Брайони своему отражению в зеркале. – Квакерский стиль одежды не может защитить от хищников. Это трусливый камуфляж, который только провоцирует жестокость. Поверь мне, одетая вот так, я буду всего лишь еще одним листом на дереве. – После секунды честного размышления она была вынуждена добавить: – Ну, или почти.

На кровати лежали аксессуары, которые для нее приготовила Элис. Она натянула длинные, до локтей, белые лайковые перчатки, набросила на плечи шаль из серебристо-голубого шелка и взяла французский веер, богато украшенный перламутром. Она подумала, не положить ли в вышитую атласную сумочку табакерку, но решила этого не делать. Нужно не забыть поискать табакерку с аметистами, когда она в следующий раз пойдет по магазинам. Брайони глубокомысленно кивнула незнакомке в зеркале и слегка откинула голову назад.

– А теперь, прекрасная леди, – в волнении хрипло произнесла она, – отведите меня ко львам.

Резиденция виконта Каслри была меньше чем в десяти минутах ходьбы от Сент-Джеймс, 18, – десять минут пешком, но целый час в экипаже из-за узких улиц, запруженных каретами с гербами и сидящими в них сливками светского общества. Получить приглашение на один из самых грандиозных балов сезона было лучшей рекомендацией, чем даже членство в «Олмаке», и гораздо более приятной.

Брайони была рада, что лорда Рейвенсворта не было с ними. Эйвери объяснил, что он был одним из гостей на обеде перед балом, особая честь, но отнюдь не неожиданная для наследника одного из самых престижных титулов королевства. Брайони фыркнула. То, что она в данный момент сидела в рейвенсвортовской карете с гербом раздражало ее больше, чем она хотела признать. Будь ее воля, она бы сразу же отказалась от его предложения, но тетя Софи увидела в этом превосходное решение своей личной проблемы. Джеймс, ее кучер, ненавидел, бедняга, долгие ожидания на этих роскошных сборищах, и она не хотела беспокоить его.