Легенда о свободе. Буря над городом - читать онлайн книгу. Автор: Анна Виор cтр.№ 78

Сила наполнила руки, и он отшвырнул от себя зверя, который, несмотря на рану, пытался рвать его, приводя в негодность одежду. Туша эффа ударилась о стену, но зверь тут же вскочил и снова бросился. Теперь Маизан ожидал, он наносил удар за ударом, полосуя плоть, разрывая артерии, доставая сердце. Кровь зверя обрызгала стены, и пол стал скользким от нее, но эфф продолжал сражаться, с неистовым упорством жаждая уничтожить одного лишь Идая, не обращая внимания на прижавшихся в ужасе к стенам остальных присутствующих здесь людей, наблюдавших за этой схваткой зверя и человека.

Идай схватил тварь за кожистый воротник, срубая шипы, – он знал, что это очень болезненно для эффа, и снова швырнул о каменную стену темницы, с такой силой, что хрустнули кости… Зверь, израненный, окровавленный, но одержимый жаждой убийства, все же встал на ноги и, растопырив изуродованный ворот со свисающим на тонкой полоске кожи полуотрубленным последним шипом, двинулся на Идая, глядя горящими в полутьме желтыми глазами прямо в глаза Маизану. Сколько лет Идай работал с эффами, но никогда он не видел у зверя таких глаз – эфф ненавидел именно его, именно Идая Маизана, он хотел только его смерти… Тварь медленно прошла половину пути, затем ноги эффа подкосились, зверь рухнул на пол и больше не поднялся, желтые глаза потухли.

– Освободи Шайта! – вновь приказал Маизан, вытирая окровавленный клинок о свою испорченную и изодранную одежду и вкладывая в ножны.

На этот раз палач послушался – в Аре хорошо понимают слово, сказанное сильным, а Идай только что на их глазах победил эффа. Истязатель поспешно подбежал к Киду Шайту, развязал веревки и помог подняться пленнику.

– Господин! – прохрипел Кид, падая на колени. – Господин! Ты спас меня! Я жизнь за тебя отдам, господин! Спасибо тебе!

– Пора уходить! – повелел Идай, давая знак побледневшему, словно смерть уже настигла его, Одояну.

Он слабый человек, несмотря на то, что Мастер. Он не стал биться с эффом, помогая Маизану, а лишь стоял и смотрел…

Куголь Аб был испуган, но виду не подавал, спина его была прямой, словно струна, и он глядел на падшего своего эффа с тоской, будто по хорошему другу.

Идай указал на него:

– Этого возьмем с собой!

Братья Шайт знают толк в пытках не меньше, чем лучший палач-истязатель. Все возвращается на круги своя, и этот презренный слуга Ташива, который вызнавал о Маизане у его людей, сам будет, корчась от боли, рассказывать о делах Мудрецов.

Итин Этаналь

На берегу залива Тиасай было тепло, словно лето никуда и не уходило, словно в Город Семи Огней и не вступала нога зимы… Огромные пляжи умывались волнами, которые гигантскими языками слизывали один слой песка с берега и тут же наносили другой. Чуть дальше росли стройные пальмы, и величественные кипарисы украшали прибрежную полосу. Одинокий утес, будто великан, собирающийся искупаться в Океане Ветров, возвышался над водою, на него можно было взойти с берега.

Моря отчего-то Итин не любил. Безусловно, красота стихии завораживает сердце, набегающая волна теребит душу, закатывающееся за горизонт солнце, золотящее океан, – зрелище столь величественное, что невозможно оторвать глаз… Но горы ему пришлись по душе больше. Горы – постоянство и надежность, близкие его сердцу, море же ни одного мгновения не остается в покое.

Он должен был строить здесь дворец, огромный, невероятный, будто готовый вместить в себя всю мощь океана. Но что-то шло не так… Как ни призывал он Дар, как ни слушал песню морского ветра и шум прибоя, ничего путного у него не выходило. Казалось, что ветер Океана – хозяин здесь, смеется над ним, не желая послужить какому-то ничтожному человечишке. «Я перекатываю валы, что могли бы поглотить весь Город Семи Огней, я смываю в пучину целые острова. Я делаю, что хочу, и заставляю стонать океан. Я поднимаю бури, играя с построенными вами корабликами. А ты хочешь заставить меня спеть и сохранить это в камне? Вода и ветер – союз, что не терпит постоянства. Камни мы обтачиваем, превращая в округлую гальку, перемалываем в пыль, а в скалах прогрызаем пещеры. Сын нашего союза – могучий океан, давший пристанище сотням и сотням тысяч рыб и морских зверей. Сбрось в него всю гряду Сиодар, и он поглотит ее – и даже вершины не будут виднеться над водою».

Здесь, в Океане Ветров, словно заключена сама суть души Мастера Стихий – Разрушителя, что не терпит покоя и мира… стремясь смести все на своем пути, изменить стоящее годами неподвижно… жизнь бурлит в нем, сражаясь против смерти, вечная пляска их – в морском прибое, и никогда не остановится их сражение… Разве что в пламени бой этот – жизни и смерти, виден еще более ярко.

Каждое утро Итин выходил на берег моря, слушая шепот волн или их рев в ветреную погоду. Он начинал строить, но следующим утром, а чаще уже этим вечером, ему хотелось сделать все по-другому. Все сотворенное, что вчера казалось правильным и красивым, отвергал вдруг его Дар, желая творить совсем иное. И Итин разрушил бы уже построенное, если бы умел, но он – не Мастер Стихий… Поэтому дворец выходил странным – взгляни на него с другой стороны – и это совсем не то здание. Один ярус по стилю так отличался от следующего, что Итин порой морщился, ненавидя все созданное им ранее и пылая радостной страстью творца к тому, что создавал в это мгновение…

Он работал уже больше недели, а до конца было далеко. Перерывы в его работе были очень длительными, не так, как с «Песнью горного ветра», которую построил он на одном дыхании, или с выездной резиденцией Совета Семи, что он возвел за несколько дней.

Верховному очень нужен был этот дворец, и Итин не понимал почему… в такое-то время. Разве до дворцов сейчас? Вначале он думал, что вступившие в Первый Круг просто хотят удалить его от столицы и от борьбы, что ведется в ней, дорожа редким его Даром. Он согласился уехать нехотя – если б отказался, то выдал бы свою осведомленность. То, что с ним отправили Иссиму, подтверждало первоначальную версию: прапрадед желает уберечь и свою внучку. Но позже он стал сомневаться, замечая, как тревожно глядят глаза Атосааля на недостроенный дворец, с каким неподдельным участием спрашивает тот, не нужны ли Итину Строители-помощники или, может, Музыканты для вдохновения, камни или дерево не из этих мест или еще что-нибудь; и как быстро появлялось у Итина все, что он бы ни назвал.

Вступить в какой-нибудь Круг ему пока не предлагали, и он понимал, что если предложат, то все для него будет кончено… Иссима тоже пока не связана и ничего знает. Она все еще полна наивной веры в непогрешимость Верховного и Малого Совета. Верит в заговор против Атосааля.

Итин же был счастлив одним ее присутствием, даже несмотря на молчаливость девушки и то, что настроение ее большую часть времени, проведенного здесь, было подобно пасмурному дню.

Иссима в белом платье одинокой стройной скульптурой стояла на скале, вглядываясь в океанскую даль, и ветер трепал ее золотые длинные волосы. На эту картину Итин мог любоваться вечно, сопутствующий в нем Дар Скульптора и Художника создал бы оттиск ее образа на каждой стене, в мозаике, в выплавленных золотом контурах, в фигурах, что украшают фонтаны…