Легенда о свободе. Крылья - читать онлайн книгу. Автор: Анна Виор cтр.№ 48

До начала заседания Советникам не позволялось разговаривать друг с другом, поэтому тишина ожидания в Зале нарушалась лишь звуком шагов, редким покашливанием или шуршанием одежд.

Эниль присел на один из стульев, что стояли вдоль стен, – места за столом тоже не занимались до начала заседания Совета.

Вслед за Энилем в Зале появился Мастер Нихо Торетт, или Мастер Медведь, как его называли за глаза. Нечто медвежье в Торетте действительно было: огромная косматая голова – из стянутого тугим ремнем на затылке хвоста всегда умудрялись выбиваться торчащие в разные стороны космы, взгляд небольших глаз исподлобья, чуть косолапая походка, великаний рост, широченные плечи и руки толщиной с голень Ото, гортанный, похожий на рык голос. Человеку с такой внешностью, казалось, на роду написано сражаться в битвах, но Дар сыграл с ним странную шутку: Торетт был Музыкантом. Увидев Нихо издали и при слабом освещении, можно было принять его за дикарского воина или разбойника, спешащего снести всем головы своей огромной дубиной; но дубина оказывалась лютней, которую Торетт носил на плече, держа за гриф, а сам «лютый разбойник» – безобидным Мастером мирного Пути. Безобидным ли? Он и без Дара одним кулаком мог размозжить кому-нибудь голову, если б захотел, а если дать ему в руки настоящую дубину… Впрочем, Нихо скорее извлек бы из дубины каким-то образом звуки музыки, чем применил ее для боя, – он был весьма добродушным человеком.

А музыка Торетта, особенно если не сосредоточиваться на его внешности и не смотреть, как огромные толстые пальцы терзают струны, была так же исполнена Силы, как и музыка любого Мастера этого Пути.

Музыка Силы помогает сосредоточиться и вдохновляет. В Одаренных она повышает яркость Дара. Созданные ею эмоции влияют на людей и побуждают их совершать воистину великие дела.

Эниль читал, что Мастер Архитектор Тотиль, создавая Кружевной мост, попросил своего друга Мастера Музыканта Элини играть для него. И когда Тотиля спросили, как у него вышло такое прекрасное творение, он ответил, что просто облек музыку в плоть: музыка Элини нарисовала для него картину, а он, следуя за ее узором, возвел строение.

Музыку Мастера Музыканта Силы нельзя записать, запомнить или повторить, поэтому так мало следов в истории оставляли великие, следовавшие этим Путем, но их Дар позволял другим оставлять такие следы.

Несмотря ни на что, Торетта Энилю сложно было представить играющим для Архитектора, когда тот творит, зато дующим в рог или бьющим в барабан перед огромным войском, вдохновляя его на бой, Ото без труда его представлял.

Нихо Торетт жарко пожал руку Ото, едва не раздавив ее в кулаке, как обычно, затем сделал то же с конечностями Каха и Майстана. Он с трудом сдерживался, чтобы не разразиться приветственными возгласами – молчание давалось ему с трудом.

Не успел Торетт усесться рядом с Энилем, постоянно ерзая на стуле и сдвигая его с громким скрипом с места, как в Зал проскользнул Килей Холд. Погодник в простонародье, или Мастер Облаков официально. Дар столь же распространенный, как редок Дар Мастера Огней. Холд почему-то был неприятен Ото Энилю с самого первого знакомства. И за те семьдесят лет, что они заседали вместе в Совете, это его мнение не изменилось. Ото старался быть беспристрастным, но наблюдая, как заискивает Холд перед теми, кого считает сильнее его, как льстит и извивается, подобно ужу, достигая каких-то понятных лишь для него целей, и так все семьдесят лет, трудно было относиться к нему как-то иначе.

И если Мастер Торетт напоминал чем-то медведя, то Холда можно было сравнить с ящерицей – верткой и скользкой, с раздвоенным языком. Трудно понять, когда он говорит правду, а когда лжет в глаза. Килей Холд был ничем не приметен: среднего роста, средней комплекции, со светло-карими глазами, русые волосы аккуратно уложены в подобие хвоста, перегнутого несколько раз, чтобы уменьшить длину; седел он медленно, поэтому серебра в его голове меньше, чем пшеничной желтизны. Холд поприветствовал всех поклоном, слишком низким для Советника, и незаметно присел, замерев, словно слившись со стулом.

Пятеро уже собрались, и Ото гадал, кто же появится следующим, Джай Дорр или Карей Абвэн. Джай Дорр – Мастер Оружия – любил дисциплину, поэтому приходил всегда одним из первых, незамедлительно, если, конечно, был в Здании Совета; вполне возможно, что у него какие-то дела в Городе, а может, и за пределами его. Мастера Дорра Эниль уважал, несмотря на то, что они очень часто схлестывались в споре, и мнение Дорра – носителя боевого Дара редко совпадало с мнением мирного Мастера Толкователя. Но Джай Дорр был честен, прямолинеен, упрям, решителен и всегда выполнял данное слово, что Энилю импонировало.

Не менее одного, но не более трех мест в Совете Семи по закону должно быть отдано кому-то из боевых Мастеров. Последние триста лет – ограничивались одним. С одной стороны, Тария не любила войн, а с другой – Мастера боевого Пути среди Одаренных рождались намного реже, нежели мирного, поэтому одного их представителя в Малом Совете было вполне достаточно.

Дорр был моложе Ото лишь на девять лет, – почти ровесник, и в Совет они вошли в один год, поэтому Эниль чувствовал с ним какое-то родство душ, несмотря на постоянные споры. И как ни странно, если учесть направление Дара Джая, он – единственный, кроме самого Эниля, кто засомневался в необходимости войны с Арой, когда об этом заговорили. Жаль, если он не сможет сегодня посетить Совет…

Карей Абвэн озарил всех присутствующих своей великолепной улыбкой спустя несколько минут. Он обладал той внешностью, которая не оставляет женщин равнодушными. И внешностью и манерами. Абвэн был высок, строен, с синими искрящимися весельем глазами; каштановые чуть вьющиеся волосы еще не начали седеть, они ниспадали на его плечи, как плащ поверх мантии. Абвэн улыбался с теплотой при каждом удобном случае и просто лучился доброжелательностью. Он родился и вырос в Городе Семи Огней и был истинным сыном Города: его движения, слова, жесты – сдержанные и в то же время располагающие, были верхом отточенного мастерства, на постижение которого Карей не пожалел ни времени, ни сил. Да, поговорив с ним пару минут, можно проникнуться к нему глубокой симпатией и увериться в том, что сам Абвэн весьма симпатизирует тебе, но Ото чувствовал в нем какую-то фальшь. А может, он попросту завидовал?.. Если и завидовал, то самую малость, и только Дару – не манерам Карея Абвэна, Мастера Перемещений. Эниль мог проникнуть и в прошлое и в будущее, увидеть события будто собственными глазами, но Абвэн мог переместиться в любую местность телом, а не мыслью, попасть в любую страну за считаные мгновения, прихватив с собою еще пару человек: на перемещения отрядов войск, даже небольших, Силы его не хватало, как и у других Мастеров этого Пути. Собрав всех их вместе, можно было бы переместить отряд человек в пятьсот. Но что это для огромных армий Тарии? Кроме того, им необходимо было длительное время на восстановление. И тем не менее Дар этот – весьма привлекателен и полезен.

Абвэн не успел поздороваться, как отворилась дверь на другой стороне Зала – Дверь Верховного, лишь один он входил и выходил через нее. Советники разом встали, приветствуя Председателя, а тот прошествовал к своему креслу и кивком головы ответил им, лишь достигнув стола.