Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 41

Простирая руку в сторону заставы, кричит срывающимся голосом. До Лютенса с Рысью доносятся только обрывки пламенной речи: «Кровавые сатрапы! Не допустим, не потерпим чужаков! Оккупация! Пусть лучше приходят войска ООН, даже НАТО! Свобода! Демократия! Люди вы или бараны?!»

Последние слова кого-то, наконец, задели, парня дёрнули за ногу, и он неуклюже свалился со своего постамента. Расшибиться, упав плашмя или вниз головой, ему всё же не дали, поддержали в несколько рук, и он продолжил свою филиппику на тротуаре, прижавшись спиной к стене и размахивая уже двумя руками.

Непонятные бойцы на броне смотрели в сторону происходящего с интересом, но никакого намерения вмешаться не демонстрировали. Словно бы даже не понимали языка, на котором парень кричит.

А Лютенсу сразу вспомнились слова «интеллигента» с Арбата. Насчёт «параллельной России». Если это так, то все вопросы снимаются, всё становится на свои места. И с формой понятно, и с оружием, даже с тем, как всё у Президента ловко получилось. На самом деле – имея в своём распоряжении подобный «Иностранный легион», ничего не стоит за сутки провести свою контроперацию. Только как в это поверить? В единый миг принять как данность, что мир изменился кардинально и навсегда, что теперь начнут действовать совсем другие законы и расклады. И не в Москве только, с Москвы лишь начинается. Всё, всё ложится в пазл – и разгром мятежа, и «Обращение» русского Президента, и эти красавицы на броне, каждая из которых без труда получит миллионный контракт в Голливуде. Только у них, наверное, есть свой «Голливуд», и какие же дивы снимаются там, если такие – в пехоте служат?

– Ты что-нибудь понимаешь, Рысь? – неожиданно для себя спросил Лютенс, как бы забыв, что этим вопросом почти что расшифровал себя. Какой это русский мужик его возраста, да ещё репортёр, спросит у молодой девушки такое в предложенных обстоятельствах?

– Понимаю, – так же неожиданно ответила та, смерив разведчика взглядом явного превосходства. Или – сочувствия. – Они все не отсюда. Сам ведь уже понял, ещё там, на Арбате. Нет?

— Что за ерунда? В каком смысле не отсюда? А откуда? С Марса?

– Долго в Абхазии был? – неожиданно спросила байкерша.

– Две недели, – машинально ответил Лютенс.

– Отстал, ясное дело. Ну, раз репортёр, можешь их самих спросить. Девочки такому симпатичному кавалеру не откажут… – Довольно двусмысленно прищурилась, чуть скривила уголок рта. Где-то разведчик именно такую мимическую формулу уже видел. Но где? Вспомнить это показалось вдруг очень важным.

– Напрямую ты их спросишь, или из-за угла – другой вопрос, – продолжала Рысь. – Ты ведь, Володя, имей в виду – я почти кандидат нейропсихологии. Зимой защищаться должна. А катаюсь – мозги проветрить, или женишка вроде тебя подхватить…

Последние слова Лерою вдруг резко не понравились.

– Для меня человеческая этология [105] – открытая книга. Да вот хоть на взгляды их пристально посмотреть. Ты наших туристов, впервые в Таиланд или Камбоджу попавших, видел? Вот и эти так же по сторонам смотрят. Не знаю, в «таёжном тупике» они до вчерашнего дня жили, или в Парагвае – но Москву и людей рассматривают, как храмы Ангкора… Неужели ты сам не видишь? В их годы, с их внешностью – так на вполне заурядный уголок Москвы не смотрят.

– Да чёрт его знает! Просто под таким углом, как ты – не задумывался. И словам того мужика значения не придал, пропустил мимо ушей и внимания. Я привык с другой точки всё рассматривать. Любое происходящее событие – кому-то выгодно, кем-то организовано, стало результатом чьей-то глупости или халатности. «Что, где, когда?» – одним словом. А мистика у нас по разряду других изданий проходит. То, что сейчас в Москве – оно происходит безусловно и самоочевидно…

А сам подумал: «Вот тебе и институт паранормальных явлений!» Хотя при чём тут этот институт – по-прежнему не представлял.

Заодно он успел удивиться, что его новая знакомая, действительно по виду типичная байкерша, – почти кандидат, по-западному – «доктор философии». Там психология, как и многие другие «общественные» науки, скопом числится по разряду «философии». И пометка «доктор философии» на визитке или в личном деле котируется значительно выше, чем, скажем, «физики» или «биологии». Наверное потому, что у американцев с «общим интеллектом» на уровне нации как таковой – не очень, вот и кажется им самая заумная из наук (да и наука ли вообще?) [106] вершиной человеческого разумения. И «оклады жалованья» эти самые «философы», в отличие от России, научились себе выколачивать повыше, чем у медиков даже. В любой корпорации «Dr. ph.» с руками оторвут, на любую, считай, должность, кроме юридической, конечно. Сам Лютенс, кстати, такую приставку к фамилии в визитке тоже имел.

Но вот Рысь – «доктор философии»?! Это уж никак не вязалось. Он снова подумал о разнице менталитетов. В Штатах женщина-пилот боевого истребителя или командир крейсера никого не удивляет, удивляло бы другое (и послужило поводом к долгому судебному разбирательству), если бы девицу не приняли в военно-морское училище и потом из-за «половой принадлежности» тормозили в продвижении по службе. Но при этом никому в голову не придёт повторить про американку (современную американку), что она «коня на скаку остановит, и т.д. Вот засудить за «харасмент» – любого засудит.

Потому и девицу-байкершу совместить с почтенной дамой-философиней никак не получалось, разноплановые это явления. Но не для России.

– И как же «наука о наиболее общих законах бытия и мышления» нам данную гипотезу растолкует? – несколько ёрническим тоном, чтобы замаскировать свой прокол, спросил Лютенс.

– Никак, – спокойно ответила девушка, – слезай. На месте выяснять будем. Мне тоже интересно. Что за новые русские люди появились в моём привычном русском мире.

Эффектным движением гимнастки, пронеся правую ногу над баком и рулём (Лютенс такого никогда не видел, наверное, фирменный стиль в её банде или личное «ноу-хау»), соскочила на асфальт, пару раз полуприсела, разминая затёкшие мышцы.

– Подойдём да спросим, чего проще. Всегда надо идти навстречу проблеме, а не рабски следовать за ней, – назидательно сообщила Рысь, возможно, что и тезис из своей диссертации.

То есть фактически предложила то же, что сам Лерой мужикам на Арбате. Бумерангом эта идея к нему и вернулась. А чего бояться? Разведчик отлично представлял себе, что русские – не американцы, не англичане и не немцы. К ним можно подойти вот так, попросту, хотя они и при исполнении, взять да спросить, протягивая заодно раскрытую пачку сигарет, из каких мест прибыли, что за задачу выполняют, вообще какие настроения. Попробовал бы русский журналист таким образом пообщаться с военными патрулями в Ираке, Афганистане, даже каком-нибудь Париже в разгар уличных беспорядков. Послали бы, ох как послали, а то и пристрелили (случалось, и не раз), сославшись, что приняли репортёров за террористов. И никогда там за убийство «по недоразумению» или за «дружественный огонь» никого не судили.