Сестра моего сердца - читать онлайн книгу. Автор: Читра Дивакаруни cтр.№ 55

Кровь ударила мне в лицо, когда я услышала, с какой заботой Рамеш произнес эти слова. Если бы он только знал, о чем я думала в машине, пока он так нежно обнимал меня.

— С ней всё будет в порядке! — с раздражением ответила миссис Саньял. — Хватит суетиться вокруг нее, иди лучше выпей чая. Я хочу отвезти ее в святилище богини Шашти в Белапуре.

— Что за святилище? Я никогда не слышал о таком! — Рамеш тоже разозлился, и на какую-то долю секунды мне даже показалось, что он сейчас вырвет меня из рук матери. — Мне кажется, Судхе не надо сейчас никуда ехать.

— Ты очень многого не слышал, мой мальчик. Пока ты зря терял время в Калькутте, я навела справки. Эта богиня очень могущественна. Все женщины, которые обращались к ней, потом забеременели. Я уже договорилась со священником, но чтобы всё получилось, нам нужно успеть доехать туда до захода солнца — в благоприятное время для посещения богини.

Не дав мне сказать ни слова ни Рамешу, ни Сингх-джи, миссис Саньял затолкала меня в машину и кивнула водителю. Мотор загудел, машина тронулась, взметнув облако пыли, и мы уже мчались по дороге.

Вскоре мы свернули на грунтовую дорогу, которая извивалась среди кокосовых пальм и прудов, кишащих комариными личинками. Я не знала этой дороги, ведущей в глубь деревенской глуши, бамбуковых зарослей и полей цветущей горчицы, мимо заброшенных колодцев рядом с покосившимися хижинами. Она уходила всё дальше на запад, где из просвета в черных тучах на нас смотрел желтый глаз солнца.

— Молись, Натун-бау, — сказала мне свекровь, — молись богине и проси у нее сына.

Она всё еще держала меня за руку, впившись ногтями в кожу, и не переставая шевелила губами, читая молитвы богине плодородия.

* * *

Я шла одна по темному, извилистому коридору к внутреннему двору храма Шашти. Только сами просительницы — бездетные жены могли войти туда, чему я была безмерно рада, потому что моей свекрови пришлось, несмотря на всё ее нежелание, остаться снаружи и ждать на каменной скамейке возле главных ворот.

Мне было немного страшно, потому что я не знала, чего ожидать. С одной стороны, мне хотелось, чтобы это оказалось глупой фальшивкой, придуманной жадными священниками, чтобы вымогать деньги у суеверных людей — чтобы доказать неправоту свекрови. Но с другой стороны, в глубине души я хотела верить, как когда-то верила в древние сказки, что это место истинной силы, по сравнению с которой даже самые сильные лекарства не больше чем пыль.

У ворот священник дал мне горсть цветов и кусок веревки, ничего не объясняя.

— Идите, идите, — сказал он, когда я попыталась задать вопрос. — Когда вы дойдете, то поймете, что нужно делать.

Когда я дошла до внутреннего двора, то на мгновение зажмурилась от внезапного яркого света и жалобных стонов, их было слишком много. Когда я открыла глаза, то увидела перед собой большую квадратную площадку, выложенную кирпичами, которые обжигали мои босые ноги. Она вся была освещена ярким солнечным светом, и я, осторожно подняв голову, с удивлением посмотрела на небо, на котором не было ни единого облачка. На всех стенах двора белой краской был нарисован огромный глаз — немигающее и всевидящее око богини. От него было сложно отвести взгляд. В середине двора находился небольшой бассейн с бетонными стенками, а в его середине на небольшом кусочке земли росло какое-то дерево (а не богиня, как я ожидала). Мне было больно смотреть на белоснежную краску, сверкающую поверхность воды и мерцающие листья дерева. Но, как оказалось, это были не листья. Одна из женщин — а я вдруг поняла, что двор заполнен молодыми рыдающими женщинами, — зашла в бассейн и, приблизившись к дереву, что-то привязала на его ветку. Подойдя ближе, я поняла, что это была пара золотых сережек. Ветви дерева были густо усеяны такими подношениями: цепочками, браслетами, колечками — там было целое состояние, и я поразилась, что никто не трогал драгоценности. Должно быть, богиня действительно была очень могущественна, если вызывала такой благоговейный страх.

Вся площадка была заполнена распластанными женщинами, как сорванными цветами. Судя по их запыленным сари и изможденным лицам, многие из них были здесь уже несколько дней. Некоторые лежали, прижавшись лицом к горячим кирпичам, и тихо плакали. Некоторые склонились к бассейну и молились вслух, роняя в воду слезы. Некоторые писали что-то на кусочках бумаги, которые привязывали к дереву вместе с украшениями. Некоторые сидели, как в трансе, с отсутствующими взглядами, прислушиваясь к каким-то звукам, слышным им одним. Рядом со мной женщина ритмично билась головой о бетонную кромку бассейна, повторяя: «Мать Богиня, услышь меня, спаси меня». Двор был переполнен страданием, от которого воздух казался едким, как от дыма, у меня даже щипало глаза. Мне тоже хотелось плакать, но не от жалости к себе, а ко всем нам — бедным и богатым, образованным и безграмотным, которые стали равны в своем горе.

Я поняла, что должна помолиться, поэтому опустилась на колени и коснулась лбом кирпичного пола. Но я была слишком растеряна. Когда я закрывала глаза, то видела совершенно бессвязные картинки: Рамеша, пьющего чай, за газетой; бездомную кошку, что я подкармливала, когда была маленькой; храм Шивы, где Ашок прижался ко мне губами, источавшими аромат бархатцев; спину Сингх-джи, который вез меня с Анджу в школу; искаженное болью лицо Анджу под тонкой вуалью в день наших свадеб. Как много неисполненных желаний в этом мире, как много людей, которым нужна помощь. О чем и о ком мне было молиться?

Женщина, которая билась головой об пол, вдруг села и стала смущенно озираться вокруг. Я заметила, что она была совсем молода, ей, должно быть, было шестнадцать-семнадцать лет. У нее было очень милое, на деревенский манер, темное лицо. Из раны на ее лбу сочилась кровь, а взгляд был лишен смысла. Меня разрывали и жалость и отвращение. Мне хотелось успокоить ее, смыть со лба кровь и взять за руку. Но в то же время я хотела убежать из этого ужасного места, напомнившего мне один из кругов Дантова ада, о котором мы читали в последнем классе школы. Я с отчаянием пыталась вспомнить, что в нормальном мире женщины, у которых не может быть детей, учатся, работают, ходят по магазинам и в кино со своими подругами, что он существует — мир, где им позволено жить обычной жизнью, даже если они не могут стать матерями. Я вспоминала имена своих одноклассниц, которые стали врачами, учительницами и знаменитыми танцовщицами, но все они были слишком далеко. А реальность была рядом, была этой девушкой с израненным лбом и безумным от горя взглядом. Смутный страх подступил к моему горлу. Сколько времени пройдет, прежде чем я дойду до такого отчаяния?

Тут девушка издала хрипящий звук, а я, вопреки здравому смыслу, наклонилась ниже, чтобы расслышать, что она говорила. В этот момент записка Ашока, которая лежала у меня за пазухой, зашуршала, как лавровый лист, брошенный в кипящее масло.

— Я услышала голос богини. Она говорила со мной. Но я не поняла ее, она сказала… — тут голос девушки стал низким и гортанным, словно говорил кто-то другой, — ты должна сделать выбор между одной и второй любовью, потому что женщине позволено иметь лишь одну любовь.