Игрек Первый. Американский дедушка - читать онлайн книгу. Автор: Лев Корсунский cтр.№ 34

Коробочкин держал Муху в обезьяннике. Пограничнику больше негде было укрыться от всевидящего ока полковника Судакова. Кормежка в милиции, правда, была получше, чем в Воробьевке, зато общество похуже. Незримое. Прежде здесь была городская тюрьма, поэтому в гости являлись души тех, кто некогда обретался в ней. Пограничник недолюбливал и живых урок, и их духов.

Муха загодя был приглашен в больничный сад на пышное празднество. Юбилей смерти одного из призраков, с которым лейтенант приятельствовал. Муха научился уважать обычаи душ: к своему дню рождения они относились столь же трепетно, как к дню смерти.

Во дворе Воробьевки пограничник узрел дух полковника Судакова. Новорожденный. Это Муха понял по заполошному виду призрака.

Освободившись из телесного плена, он вылетел с шестого этажа (несмотря на крепкие решетки на окнах) и плавно приземлился.

«Кажется, вас можно поздравить?» — вежливо осведомился Муха.

Потусторонний этикет требовал от духов поздравления со смертью бренного тела, а природный оптимизм — радости по поводу кончины. Пребывание в телесной оболочке якобы стесняло жизнь духа, не давая ему развернуться во всю ширь. Никакого разгула духа на том свете Муха не приметил, но за лицемерие призраков не осуждал. В каждой избушке свои погремушки.

«Поздравить? — очумело переспросил призрак полковника. — Меня? Со звездой?»

Пограничник понял, что новопреставленный не отошел еще от земных забот, но воспарил духом. Житейская чепуха и на том свете терзала бессмертную душу раба божьего Сергея.

«Когда похороны?» — спросил Муха.

«А кто помер?» — сразу заинтересовался контрразведчик.

Муха решил, что сообщать покойнику о его смерти неделикатно.

«Как самочувствие?»

К дежурному вопросу полковник отнесся с земной серьезностью:

«Легкость во всем теле необычайная! Я не хожу, а летаю!»

После головокружительного полета с шестого этажа картинка в глазах полковника Судакова оказалась смазанной. Нахмурившись, чекист сфокусировал объектив. И обомлел.

«Мухин?»

«Я».

«Ты откуда взялся?»

Наконец-то Судакову представился случай разрешить самую жгучую загадку современности: как вышло, что он проворонил арестованного, а вернее, своими руками отпустил его и выбросил случившееся из головы?

Перед смертью контрразведчик осознал свою трагедию: он пал жертвой Игрека. Скверный мальчишка, опьяненный властью, выкинул коленце.

Все признаки бессловесного воздействия резидента налицо: безоговорочное выполнение агентом влияния его требования и ретроградная амнезия.

«Я здесь живу», — прилгнул Муха.

«Ты жилу меня…»

«Вы меня выбросили на улицу!»

«Как это произошло?»

«Ужасно… — Мухин не понимал, какую игру ведет с ним дух полковника. И на всякий случай слегка придуривался. — Вы открыли камеру и сказали: пошел вон!»

«Как я был одет?»

«В спортивном костюме. Как в Воробьевке».

Бесплотный дух полковника застонал: в Службу безопасности в таком виде!

«Куда я оттуда пошел?»

«В Воробьевку».

Думалось полковнику с такой же легкостью, как передвигалось в пространстве.

«Мальчик совершил подлость по наущению своей шлюхи! С ней пора кончать! Впрочем, я уже кончил…» — от мужской гордости, распиравшей призрак, тот слегка приподнялся в воздух — метра на два. И плавно опустился. Хотелось еще о чем‑нибудь подумать, но все мысли кончились.

Лейтенант Мухин собирался задать полковнику бестактный вопрос: от чего тот все-таки умер, но Судаков вновь поднялся в воздух, как бы подхваченный теплым воздушным потоком. Не выказывая ни малейшего удивления, чекист достиг шестого этажа и облачком просочился в окно.

«Даже не попрощался! — удивился Муха. — Испарился по-английски!»

* * *

Неверие майора Коробочкина в то, что полковник Судаков ни с того ни с сего откинет копыта, было совершенно естественным, следовательно, здоровым. Психическим расстройством тут не пахло.

Лейтенант Мухин, узревший душу полковника, невольно ввел сыщика в заблуждение. На некоторое время расставшись с телом, душа Судакова вновь обрела приличествующее ей место сразу же после содержательной беседы с пограничником в больничном саду.

Разумеется, то же самое произошло и с душой Алевтины, которая, освободившись от телесных тенет, отправилась на поиски Игрека. Едва она обнаружила своего ангела, как неодолимая сила повлекла ее назад — в опостылевшую плоть старика.

6.

Причина душевных порывов девушки и мужчины крылась в искусстве врачей.

Доставленный в реанимацию так называемый Брокгауз после необходимых манипуляций услышал голоса:

— Ее до смерти… сам чуть Богу душу не отдал! Красивая смерть!

— Прямо Ромео и Джульетта какие-то!

Первый голос принадлежал юноше, второй — девушке.

«Кажется, это обо мне!» — догадалась Алевтина.

Душа полковника Судакова, занявшая по воле провидения свое место, сразу же впала в спячку, называемую мертвым сном.

Ведьма еще помедлила и отверзла веки.

Молоденький реаниматор и сестричка, похожая на балерину, возились с кислородной маской.

— О! — с удовлетворением воскликнул доктор. — С днем рождения!

— Счастливчик! Теперь у вас будет два дня рождения! — подхватила балерина.

«Даже три, — не испытывая никаких эмоций, уточнила Тина. — Еще один — день рождения Судакова».

Ведьме стало совестно от того, что радость реаниматоров из‑за ее спасения несравнима с ее собственной.

— После инфарктика будете как новенький!

«Доктор любит меня, потому что спас, а мне за что его любить?» — спаситель вызывал у Тины раздражение. Она терпеть не могла врачебных нежностей: «инфарктик», «рачок», «абортик»…

— Скажите что‑нибудь! — осторожно попросил больного доктор.

— Привет с того света!

Незамысловатая шутка вызвала восторг спасителей.

Другая бригада реаниматоров священнодействовала за соседним столом с бесчувственным телом девушки, которую звали Алевтиной. Минут двадцать назад о ней стали говорить в прошедшем времени. О едва уловимых признаках жизни свидетельствовали только показания приборов. Причина коматозного состояния больной была неизвестна. Зубоскальство более удачливых коллег о том, что секс со старичком довел девушку до такого состояния, только ко всему привыкшим медикам казалось забавным.

— Финиш?

Услышав вопрос, не имеющий к нему отношения, Брокгауз резво привстал на своем лежбище, демонстрируя живейший интерес ко всему сущему.