Пеперль - дочь венской проститутки. Книга 3 - читать онлайн книгу. Автор: Жозефина Мутценбахер cтр.№ 30

– Лижи же, лижи, – успокаивающе произносит она, обращаясь к негру, – и не ори так, люди могут услышать, и тогда нашей славной игре придёт конец. Лижи хорошенько, вот так, да, и подари мне поцелуй, чмокни меня в губки, ну давай, лучше и крепче лижи, или, может быть, ты разучился?

Потом от неё тоже ускользает взаимосвязь событий, она перестаёт думать и со слепым наслаждением отдаётся его доводящему до конца вылизыванию. Могучие удары, которые Шурль наносит в пиздёнку Мали и которые с каждым разом заставляют девочку содрогаться всё больше, заодно толкают взад-вперёд и Пеперль. Её секель с хлюпаньем выскальзывает из его сосущих губ, однако тотчас же снова находит дорогу на своё столь приятное место.

– Проклятая ебля, проклятые пизды…

Голос Шурля тонет в бульканье заполнившей пизду Пеперль жидкости, и в ту же секунду тело негра сотрясает оргазм, за которым следует мощное извержение. Сперматозоиды сплошной массой атакуют ещё нетронутое материнское лоно Мали и тотчас же преодолевают его протестующее сопротивление.

– Мама, мама, – жалобно скуля, вскрикивает Мали, потом колени у неё подгибаются, она на мгновение оседает на тяжело сопящего негра, а затем, лишившись чувств, опрокидывается навзничь. Позабыв о Пеперль, Шурль вскакивает на ноги, бросает Мали на ворох накидок в углу и выливает на девочку кувшин холодной воды. Веки Мали начинают подёргиваться, и затем её детское личико с дерзким курносым носом расплывается в блаженной улыбке. Она открывает глаза и медленно произносит:

– Это было порядочное свинство, но уж больно оно мне понравилось, да, вот это была ебля так ебля!

– Одевайтесь и вон отсюда, – без лишних предисловий говорит Шурль. Лицо у мужчины серое как свинец. Только сейчас до него доходит, что он наделал и что могло бы произойти, если бы его застали с двумя детьми за этим занятием. – Давайте, убирайтесь обе, да поскорее, мои дорогие, живо, живо!

Девочки и оглянуться не успевают, как уже оказываются на улице.

– Ну и устала же я, – признаётся Мали, – однако как здорово всё получилось.

– Ствол у этого парня как у настоящего жеребца, – мечтательно отзывается Пеперль.

Издалека доносится звон колокольчика, возвещающего о начале циркового представления.

– К счастью, – говорит Пеперль, – я потребовала с него билеты заранее, сейчас он бы мне шиш с маслом дал, а не билеты. Пойдём быстрее, чтобы не опоздать.

* * *

– Одно я тебе скажу, Франц, если я ещё хоть раз увижу тебя с этой грязной стервой, с Фанни Веверкой, то между нами всё кончено! – завершает семейную сцену Алоизия Мутценбахер, поскольку лимит дыхания у неё иссяк.

Но этого момента господин Мутценбахер только и ждал, теперь настаёт его очередь высказаться по столь животрепещущему вопросу.

– Всё это оттого, что ты завистлива и потому в каждой шикарной женщине видишь бабу, с которой я хочу-де завести шашни. Да в этом, впрочем, ничего удивительного бы не было. У всякого нормального мужчины, каким являюсь и я, разгорелся бы аппетит при взгляде на госпожу Веверку. У неё всё на месте, чему быть положено! Не то, что у тебя, одни кожа да кости! Тут не долго и синяк получить во время… Ну, да чего там! Одна только жопа у Веверки целое состояние!

– И тебе не стыдно говорить такое, старый греховодник. – Алоизия Мутценбахер обретает новое дыхание. – Сразу видно, яблоко от яблони не далеко падает, – ядовито замечает она. – Твой покойный папаша, помнится, свою собственную дочку натягивал, а у дочьки-то, знатной барышни сестрицы твоей, манда была, должно быть, с пивную бочку. Тебе не привыкать с блядьми якшаться, потому тебе и нравится Веверка. Думаешь, я не знаю, что она на панель шастает. Дыма без огня не бывает. Будь у неё приличная профессия, она бы не выглядела так хорошо, мерзавка сраная. Если бы я только захотела этого, то хоть сегодня находилась бы кое-где в другом месте. – Брань тонет во всхлипываниях.

Господин Мутценбахер равнодушно пропускает её нытьё мимо ушей, однако заинтересовано спрашивает:

– А что, Веверка действительно на панель выходит?

– Да вот тебе крест, – клятвенно божится Мутценбахерша. – Госпожа Кербль, её кузина, своими глазами видела, как Веверка среди бела дня заходила в гостиницу на Гюртеле. Ну, что, ходит она на панель или нет? А? Что может порядочный человек, у которого в Вене квартира, искать среди бела дня в гостинице? Да эта шикарная госпожа Веверка со своей жопой в целое состояние, да она уже вся раздолбана полежавшими на ней мужиками, которые как только её не ебли.

Господин Мутценбахер, рассеянно выслушивавший представленные доказательства, хватает теперь шляпу, деловито подкручивает вверх кончики жидких светло-русых усов и направляется к выходу мимо оторопевшей супруги.

– Тут мне срочно надо кое-куда… то, что ты сказала, действительно интересно… впрочем, она может… да, мне следует самому поглядеть… – уходя, бормочет он, и закрывает за собой дверь.

Жена с воем накрывает растрёпанную голову грязным фартуком и заливается слезами в тоске по вступившему на ложный и гибельный путь мужу. Потом стремительно выбегает на кухню, отвешивает ни в чём неповинной девочке Жозефины звонкую оплеуху и швыряет ребёнка к двери.

– Ты, блядское отродье, никогда не попадайся мне на глаза, – кричит она на Пеперль и заносит, было, руку, чтобы нанести новый удар. Однако Пеперль только безучастно пожимает в ответ плечами и заявляет:

– Ну, ладно, как хочешь, но хорошенько запомни, что ты сказала. Я никогда не должна путаться у тебя под ногами и попадаться на глаза!

Теперь для всего, что бы с этого момента ни воспоследовало, у неё под рукой всегда есть хорошая отговорка. Теперь тётка сама виновата, она выбросила её из дому, думает Пеперль и, весело насвистывая мотивчик уличной песенки «Кабы у нашей Лизаветы замест пизды был хуй котлетой…», удаляется. Потом, удовлетворённо напевая себе под нос, она трижды коротко звонит в квартиру семейства Вондрачек, подавая условный знак Мали. Пеперль радуется, что тётка вышвырнула её вон, прежде чем она успела помыть посуду. Она знает одно, в восемь часов вечера она ни в коем случае не придёт домой, в этом она уверена твёрдо. А тем временем к ней стремительно вылетает Мали.

– Сервус, Пеперль, что случилось?

Пеперль передаёт внимательно слушающей подруге суть разговора, только что состоявшегося между её тёткой и дядей, и в заключение говорит:

– Провалиться мне на этом месте, если мой дядя сейчас не отправился поебаться к Веверке.

– Ты действительно в этом уверена? – с сомнением в голосе спрашивает Мали.

– Пойдём и посмотрим, ты сама убедишься, что я права!

Очень тихо и осторожно, словно индейцы, обе девочки прокрадываются по коридору к квартире Веверки. Пеперль наклоняется и прикладывает ухо к двери, затем делает торжествующий знак подруге:

– Это мой дядя или нет, а?

Затаив дыхание, они прислушиваются к происходящему за закрытой дверью. Переговоры между двумя находящимися в прихожей людьми, должно быть, уже продвинулись далеко вперёд, потому что как раз в этот момент господин Мутценбахер произносит умоляющим голосом: